Между многослойной бранью на четырех языках империи, я с трудом улавливала суть того, что разгневало магистра и стушевалась, осознав насколько глупо и безрассудно поступила.

— Я просил тебя… предупреждал… — рычал магистр, чем-то напоминая мне давешнего оборотня, — магия не то, с чем можно вот так играть, дорогая племянница. Мы чувствуем себя безгранично сильными, непобедимыми, почти богами. Но ты должна знать, что именно в этом наша уязвимость. Нет непобедимых людей, нет непобедимых магов. Своей беспечностью, безнаказанностью, своей всесильностью мы сами роем себе могилу. И, недоучка ты гархова, своим близким,

— на этих словах голос Онри сорвался и на несколько секунд он замолчал, переводя дыхание. — Магия это та сила, с которой нужно быть предельно осторожным. И то, что ты позволила сегодня ей управлять собой, могло обернуться самыми ужасными катастрофами. Мир живет по своим правилам и мы, маги, и так разрываем привычный ход событий, правильный ход, понимаешь? И делать это просто так, да еще и без контроля со стороны другого мага опасно. Не удивлюсь, если уже через час здесь будет отряд стихийников, поймавший аномальный всплеск. Что мне опять им говорить? Спихну тебя им, пусть делают, что хотят.

Онри отвернулся, сжимая и разжимая кулаки. Он пытался успокоится, но получалось не очень хорошо. Молчание давило на совесть больше, чем все ранее сказанное магистром. Сейчас представились все ужасы, которые я могла натворить, если бы потеряла контроль над собой, над магией, если бы испугалась…

Онри прошел вглубь дома, оставив меня с давящими мыслями, и принялся собирать сумки.

Мной завладело чувство вины. Я корила себя за глупость и беспечность.

Вот и правда же… ну что на меня нашло? Никогда ранее такого не было… а тут… слов нет.

Самобичевание могло бы продлиться еще очень долго, если бы он не успокоился и не сжалился. Или просто не выдержав, давящих на него эмоций.

Он подошел и обнял меня, крепко прижав к себе, и я разрыдалась в голос. Погладил меня по волосам и тихонько успокаивающе заговорил:

— Послушай, все маги рано или поздно творят подобные глупости. И ты еще натворишь их очень много. Но я бы хотел, чтобы рядом был стихийник, который поможет тебе, если что-то пойдет не так. Видящие считаются самыми слабыми магами. Когда-то и я так думал и был, поверь, не в восторге от открывшегося дара. Но когда понял, что могу управлять сознанием людей, начал пользоваться этим. И однажды это стоило жизни другому человеку.

Я распахнула глаза. Слезы мгновенно высохли и я уже приготовилась слушать рассказ мага, но он замкнулся и снова принялся за сумки.

Вилент появился в доме спустя полчаса. На его плече висела дорожная сумка и Дрог радостно кружил возле него тюкаясь в нее носом. В другой момент, то что мы отправляются в путь вместе, меня если бы не обрадовало, то хоть заинтересовало. Но сейчас я была так погружена в свои невеселые раздумья, что равнодушно скользнула по спутникам взглядом и едва не разревелась в голос снова.

Вилент присел возле меня на корточки и сочувственно положил руку на мои ладони, До этого момента нервно перебирающие какой-то лоскуток ткани руки, замерли. Я подняла полный раскаянья взгляд на юношу.

А ведь, может, именно поэтому он покидает свой дом. Ведь кто знает, может, прямо сейчас сюда направляются местные маги.

От этой догадки на душе стало еще гаже. Я уже открыла рот, чтобы извиниться, но охотник лишь сильнее сжал мою руку.

— Все когда-то совершают ошибки. Нужно делать выводы, а не корить себя за них.

Губы Вилента тронула едва заметная улыбка, но синие глаза оставались серьезными. Мне почему-то стало легче то ли от его слов, то ли от того, что он не держал на меня зла, и даже удалось слабо улыбнуться в ответ.

Все теперь глупости буду делать, только хорошо их обдумав.

— Думаю тебе тоже нужно собираться. Не раскисай, недоучка.

Почему-то его недоучка была не так обидно, как у Онри. И я даже снова улыбнулась, поднимаясь со стула и благодарно пожимая руку охотника.

Ближе к полудню мы втроем выехали из двора, раскрашенного как к празднику летнего Солнцестояния. Было даже жаль оставлять этот маленький домик в глуши. Здесь не смотря ни на что было тихо и спокойно. Здесь можно было спрятаться от всего мира.

Обязательно когда-нибудь сюда вернусь.

Дрог задорно трусил возле лошади Вилента. Кто-кто, а он получал удовольствие от неожиданного путешествия и пользовался свободой вовсю. И хоть Вилент заметно нервничал и старался не спускать с него глаз, все же не дергал пса без причины.

Дорога шла через лес, только иногда выпрыгивая на равнину или путаясь между холмами.

Я поначалу сторонилась мужчин, все еще чувствуя свою вину перед ними. Но постепенно, чем больше общалась с Вилентом, тем меньше сожалела о том, что все произошло именно так.

Эгоистично? Ну и пусть.

Особенно, когда охотник принялся рассказывать о своих приключениях.

О кораблях, танцующих на бескрайних озерах восточных земель, об отвесных скалах запада с гарпиями размером с двухмесячного теленка, о кристально чистых льдах севера, болотном королевстве, на границе восточных и южных земель. О людях, которые населяли эти земли.

Он рассказывал о своих практических выездах с Онри. Таких охотник смог насчитать больше двух десятков. Практиковался он на горгульях восточных скал. И я с открытым ртом слушала о нечисти, с кожей твердой, как камень, серыми крыльями, как у летучей мыши, и острыми, как у орла когтями. Не то что бы до этого никогда не слышала о такой разновидности нечисти, но воочию же не видела. Да и Вилент так здорово рассказывал, что казалось, словно мы вместе с ним карабкается по отвесным скалам, обдирая до крови пальцы и срывая ногти, дабы избавить от нападок чудища соседнее селение.

— А тебе доводилось бывать в императорском дворце? — спросила я.

— Однажды.

— И какой он?

— Кто?

— Дворец.

Вилент задумался.

— Большой. Светлый. И пустой. Я бы там не смог жить.

А мне было жуть как интересно. Вот только стану сильным магом…

Он рассказывал о песчаных мантикорах, о пении озерных сирен… и еще столько всего.

— А что драконов больше совсем-совсем нет? — снова встряла я со своим вопросом.

— Ну почему же? Есть. Только они ушли в Долину Драконов. Говорят, что надоели им люди со своей мелочностью и сказками о богатстве. Совсем древнюю расу замучили, — ответил вместо Вилента Онри.

Как я завидовала им. О таких приключениях я мечтала почти с тех пор, как начала разговаривать. С первой прочитанной матерью сказки. И слушая мужчин, представляла себя рядом с ними. И много того, о чем читала только в отцовских книгах, были частью жизни этой парочки.

Когда солнце опустилось достаточно низко над горизонтом, чтобы Онри, наконец, сжалился над племянницей и объявил привал, я не смогла скрыть радость от того, что могу ступить не землю и отдохнуть. Радости верховая езда так и не приносила. И хоть к прекрасной иноходи Песчинки я постепенно привыкла, но все равно быстро уставала.

Больше чем спать, хотелось только есть.

Ужинали мы густым ячменным супом. И хоть приготовлен он был с самых заурядных продуктов, вкус его казался просто восхитительным.

Перед сном мужчины решили, кто будет караулить первым, и Онри распластался на земле возле костра и сразу уснул.

А вот спать мне однозначно не хотелось.

Я села по обратную сторону костра от Вилента и Дрога. Пес тут же завилял хвостом и ползком переполз ближе ко мне, шлепнул голову на мои коленки.

Сумерки сгущались, и от жара в кострище исходил красноватый яркий свет, обрисовывая застывшую фигуру моего спутника.

Я привычно потрепала пса между ушами.

Костер уже почти догорел и из тлеющих углей иногда вырывались тощие языки пламени. Вмиг забыв обо всем, что себе клятвенно обещала еще утром, тут же протянула руку к кострищу и почувствовала обжигающую магию огня.