Мелкая осенняя морось делала ненастный вечер и вовсе мрачным.

Породистый скакун из герцогских конюшен всхрапывал, пятился и все норовил развернуть назад: в тепло, под крышу и заботливую руку рыжего конюха, всегда сующего под нос то соленый сухарик, по сладкую морковку.

Но всадница крепко держала повод, не позволяя проявить свой норов. Оставалось разве что всхрапывать и недовольно стричь ушами.

— Он вернется. Найдет ответы и ввернется, тебе незачем уезжать, — сказал мужчина, пряча голову в глубокий черный, уже промокший, капюшон.

Он и сам не очень верил в то, что говорил. Только дар подсказывал — жив. А если жив — вернется. Обязательно вернется.

Женщина кивнула, прижав к груди малютку и прикрыв плотнее полами черного плаща, но та снова высунулась чуть не упав на луку, пытаясь дотянуться и почесать лошадь между ушей.

Всадница тоже чувствовала. Но это был не дар Видящей, а просто любящее женское сердце. Оно и не позволяло разувериться, опустить руки. Оно чувствовало, но разве это доказательство?

Для всех — ее муж мертв. Но даже Верховный магистр Ордена Видящих не убедит ее в этом. Никто не убедит, даже те, кто уверяют, что видели его смерть своими глазами.

Любящее сердце знает, чувствует и ждет.

— Я не хочу, оставаться здесь. Мне нужно время… Возможно, слишком много времени. Гораздо больше, чем мне могут дать. — Она умолкла, обдумывая что-то важное. Болезненно важное, по ощущениям Видящего. — Пока я спрячу ее от них. Ты придешь, когда она будет готова, но не раньше. Это не мои причуды — так хотел ее отец.

И не дожидаясь ответной фразы, женщина тронула пятками конские бока, пуская скакуна шагом.

— Будь осторожна! — вяло напутствовал единственный человек, вышедший проводить хозяйку поместья Ардне. Уже бывшую хозяйку.

Видящий знал, что осторожными нужно быть тем, кто встанет у нее на пути.

Она опасна и жестока, а защищая ребенка, способна на такое, что не каждому мужчине хватит духу сделать.

— Может и к лучшему, что ты уезжаешь, — пробормотал он сам себе под нос, не боясь быть подслушанным.

Но сложив руки, соединив кончики пальцев и прислушавшись к чувствам, к своему дару, застыл. Все же — не к лучшему.

Рассвет. Говорят, что нет ничего прекрасней рассвета. Нежные тонкие лучи, робко касаются сонного мира. Заливается песней ранняя птичка. Свежий ветерок стряхивает с сонных деревьев капельки росы. И все дрожит в предвкушении нового дня. И особенно он прекрасен, после грозы. Когда воздух щекочет нос запахами хвои и озона.

Для меня этот рассвет был особенным. В первую очередь потому, что сегодня мне предстоит покинуть родной дом.

Еще вчера, я даже мечтать не смела об этом путешествии. На моей памяти не было такого и разу, чтобы мы покидали пределы мелкой деревушки на окраине Даннарской Империи. Конечно, как все молодые и жаждущие приключений люди, я мечтала, что однажды отправлюсь в путь. Мечтала о приключениях. Представляла, что стану великим магом…

Впрочем, я и так всегда знала, что наступит день, и я отправлюсь в Орден, постигать науку магически одаренных. Но с каждым годом, мечты казались все дальше и все неосуществимей. Мама обучала меня азам сама, а на вопросы о отъезде отмалчивалась или отшучивалась.

Именно потому нежданный гость, оказался сродни летнему снегу.

И вот, можно сказать, я на пороге своей мечты. Но как-то не радостно это. Непривычно хмурая мать, скребущая ложкой по сковородке.

Никогда ее такой не видела.

Брианна Ардне. Магистр четвертой степени Ордена Боевых магов. Женщина нервного, вспыльчивого и почти неконтролируемого нрава. Ее боялись и уважали. Или же просто обходили стороной. Я не могу сказать, почему много лет тому мы с ней уехали из отцовского дома, близ Даннарской столицы. Скорее всего, из-за отца. Точнее из-за того, что его не стало. Мать очень расплывчато все объясняла, а я не решалась спрашивать.

Я плохо помню отца. Неясные образы, нечеткие тени, голоса и запахи, приходящие чаще во снах, чем в реальности.

Но один — яркий. Будучи совсем малюткой, я просто влюбилась в отцовские книжки с картинками, на которых были изображены страшные чудовища и не совсем страшные, но не менее опасные. Когда он еще был с нами, мы порой играли в одну игру. Я открывала необъятных размеров книжку и ждала, когда он расскажет мне о чудовище, нарисованном на странице. Отец называл, отмечая его слабые места, а я с восторгом снова и снова тыкала пальчиком в картинку и вопросительно подымала темные глазки на отца.

— А если она придет ночью за мной? — спрашивала я каждый раз, когда он укрывал меня одеялом и целовал на ночь.

— Тогда его судьба умереть от моей руки, Нарина, — повторял он, как заклинание, мягко улыбаясь. — Никто не смеет прикасаться к моей девочке.

Еще долго, после того, как мама сказала, что отец уехал очень надолго, засыпала, как собачонка на коврике у входа, чтобы не проспать приход самого дорогого в мире человека.

Как странно, я помню все названия чудовищ, но никак не получается вспомнить лицо отца. Только глаза, да и то потому, что у меня точно такие же. Иногда, глядя в зеркало, я часто пытаюсь дорисовать его образ. Но не выходит.

Я все еще его жду. И даже верю, что однажды он снова войдет в наш дом…

Мать тоже верила, что он вернется. Она не говорила, но когда живешь с человеком под одной крышей, такое не скроешь. И если честно, сейчас я чувствовала себя предательницей, оставляя ее совершенно одну.

Увы, с этим ничего нельзя сделать. Таковы законы империи, и даже маги не имеют права их оспаривать. Тем более, если мой дар еще толком себя не проявил. Да что там… он вообще себя не проявил.

Но, тем не менее, я сегодня уезжаю.

Взгляд, сам собой, в который раз за это утро вернулся к нашему гостю.

Магистр Ордена Видящих — Онри Лосс. Мой дядя, которого я до сегодня ни разу не видела даже, и лучший друг матери. На вид ему было лет тридцать пять — сорок. Высокий. Светловолосый и зеленоглазый. В форменной куртке с нашивками имперской гвардии.

Он приехал вчера, но одним своим появлением, перевернул нашу жизнь с ног на голову.

О, какой скандал я застала вчера дома, когда вернулась из леса. Казалось, сам дом ходил ходуном, стараясь сбежать от гнева разбушевавшейся Брианны. Проклятья и ругань носились от реки, до самой деревни. И не слышал этого только глухой.

Будь у моей матери немного получше репутация, может, кто поспешил на помощь. А так, мне кажется, что если кто и подумывал прийти на помощь, то далеко не ей.

Я не очень поддаюсь воспитанию. Так уж сложилось, что вопреки всем стараниям матери, манеры ко мне липли плохо. А потому вчера, совсем не стесняясь своего вопиющего поступка, я засела под окном и стала слушать, о чем говорили мать и тот второй, который сегодня должен был увезти меня в новую жизнь.

— Ты рискуешь в любом случае, Брианна, — говорил мужчина. — И не делай такую кислую физиономию. Ты и сама все прекрасно должна понимать. К тому же обученная и контролирующая свой дар, она будет в большей безопасности, чем сидя у тебя под юбкой.

— Еще рано! Слишком рано! — запротестовала мать. — И вообще, я могу связать ее силы и она останется здесь!

— Связать стихийницу… молодец. Бри. Я уже думал, ты не сможешь превзойти саму себя и сказать еще большую глупость, чем те, что успела наговорить. Нарина — не рядовая магичка со средним уровнем дара. Она дочь верховного, а это уже очень много.

От яда в его голосе поежилась даже тихо подслушивающая я.

— Ваши методы, конечно же — лучше, — в тон ему ответила Брианна.

— Женщина, я разочарован в тебе. — Он помолчал немного и тоном, не терпящим возражений, сказал. — Так, собирай ее вещи. Я везу девочку в Орден.