— Джейс, — Бил тяжело вздохнул, — Ты и сама знаешь, что так было надо.

— Надо? — она горько усмехнулась, — Сейчас я не уверена в этом. Да, мы с Марком, как ты говорил, из разных сортов глины. Но вот вполне возможно, что не послушай я вас, и нет, я не тешу себя иллюзиями, что все у нас могло сложиться. Но он, по крайней мере, не считал бы меня своим врагом. И не так сильно ненавидел.

Вечером Джейс сидела в спальне малышей, на краю кроватки Кида, и заботливо поправляла ему одеяло.

— Завтра пятница. — мальчишка досадливо вздохнул и сел.

— Да, и что? — Джейс растрепала волосы на макушке сына.

— У тебя дежурство, мы с Бри помним.

— Котенок, это моя работа, — Джейс вздохнула. — Тем детям, что остаются в Центре, нужен врач. Им все время нужен врач. Вот завтра моя очередь.

Бри вылезла из своей кроватки и забралась к ней на колени. Прижалась к груди и грустно вздохнула. А Кид продолжил:

— Значит, нам снова придется ехать на ночь к дяде Билу и этой его Алисии? — Он сморщил носик, при упоминании имени своей тетки. — Почему мы не можем поехать к Поли?

Джейс усмехнулась: Поли. Они именно так называли свою обожаемую Паолу.

— Мам, правда, — Бри положила ладошку на щеку Джейс, заставляя её посмотреть ей в лицо. — Я не люблю Алисию. И Кид её не любит. И еще этот Чед! он вечно дерется и хнычет. А Алисия ворчит на нас. И не разрешает дяде Билу за нас заступаться.

— Крошка, — Джейс грустно улыбнулась. — Поли сейчас трудно приглядывать за вами. Но она всегда рада вам. И я думаю, что завтра вам вовсе и необязательно ехать к дяде Билу.

— Правда? — две пары глаз, небесного цвета, недоверчиво смотрели на неё.

— Да, — она вздохнула и набрала полную грудь воздуха, думая, что вот сейчас сможет. — Помните того… мужчину, что столкнулся с вами в Центре?

— Марка?! — Бри насторожилась.

— Да. Мы знакомы с ним давно, очень давно. Просто, долго не виделись.

— И что? — Кид поерзал на месте, ближе придвигаясь к маме.

— Ну, он заходил ко мне, сегодня. Поинтересовался, как мои дела. — Джейс прикрыла глаза, раздумывая, ложь это или нет. И решила, что это часть правды. — И он предложил забрать вас на эти выходные к себе.

— Что? правда? — Кид усмехнулся. — И ты?..

Ему очень хотелось снова увидеться с Марком. Из всех знакомых ему взрослых мужчин он один обращался с ним, не как с маленьким ребенком. Дядя Бил вечно что-то вычитывал им. Дядя Роб считал маленькими детьми и очень неодобрительно качал головой, если видел, как он сам и Бри залезали на дерево, что росло во дворе, и прыгали с самой низкой ветки. Тим и Том вечно подшучивали над ними. Да, это было весело и забавно, они не обижались на них. Но зачем всегда называть их мелюзгой?

— И я думаю, что вам можно поехать…

Но Габриэль надула губки и, сложив руки на груди, завертелась на месте:

— У! так нечестно! Почему он пришел к тебе? Он сказал, что придет ко мне! и подарит мне букет цветов!

— Солнышко, если Марк обещал, то он придет. И непременно с цветами, — Джейс грустно вздохнула. — Он еще никогда не нарушал своих обещаний…

Марк лежал на спине, подложив руки под голову, и таращился в потолок. Сон не шел к нему. Должно быть, из-за всех тех мыслей, что лезли в голову. Столько событий произошло с ним, и всего за пару дней.

Незащищенный секс у него был всего один раз в жизни. С Джейс. И вот к чему это привело. Довольная усмешка приподняла уголки его губ: у него двое детей. Двое детей. Сын и дочь. С одной стороны, совсем крохи, а вот с другой, вполне себе взрослые ребята. Он всегда относился к детям равнодушно. Они его не то, чтобы раздражали, но и особого восторга от общения с ними он не испытывал. Но, это с чужими детьми. А вот с этими мальчишкой и девчонкой… Ему не терпелось вновь увидеть их. Хотя, вот тут вопрос: он сам был когда-то мальчишкой и знал, чем можно заняться с Ники. А вот с Габриэль? Все эти мишки, куклы, домики, платьица… Может, будет достаточно скупить ей магазин игрушек, а дальше она со всем этим разберется?

Мальчишки, есть мальчишки. Им надо в детстве лазать по деревьям, прыгать с крыш, разбивать коленки и локти. И чужие носы. Это учит их выносливости. Помогает понять, что в этой жизни плохо, а что хорошо. Понять силу простого слова, и слабость своего кулака. Мальчишка должен чувствовать справедливость, быть на её стороне, но и уметь отстаивать свою позицию. А уж спорт в его жизни должен играть не последнюю роль. Они обязательно повесят с ним баскетбольное кольцо. А что? теннисный корд потеснится. Покрытие там хорошее. Да, кольцо они повесят. И, вот интересно, а у Ника есть велосипед? И, да, самое главное: больше никакого Кида! Что за нелепое детское прозвище: Кид! «Ребенок»! Он Николас! И точка.

А вот с Габриэль… Все девчонки капризные неженки? И ревут по каждому пустяку и поводу? Если его малышка упадет и разобьет коленку? Черт! И как ему успокоить её? Нет, с мальчишками проще: ты мужик, ты должен терпеть боль. Потому что физическая боль — это такой пустяк, по сравнению с болью душевной. А вот девочки? Тут сработают только все эти: «У киски боли, у собачки боли…»? он вдруг четко и ясно представил себе заплаканные глаза своей Габриэль, яркие, синие, с темным ободком. И красный носик. Нет! не будет она плакать! Лучше сразу все дорожки вокруг дома переделать! Мама, конечно, будет против. Ведь это её любимый песчаник. Она сама так тщательно следила за тем, как рабочие укладывали его. Но, черт возьми! Это его крошка! Его принцесса! И в доме надо все углы обить мягким материалом. И на ступеньках лестницы раскидать пуховые подушки. Да. Именно так и надо сделать. А еще, с пятнадцати лет. Нет, с четырнадцати, да (он прекрасно помнил себя в этом возрасте) посадить её под домашний арест. Все подруги только дома. И никаких мальчиков! Уж это точно! Он не переживет, если его принцесса… если какой-нибудь мудак сумеет разбить ей сердце.

Но в одном он был уверен точно: сюсюкаться он с ни с Габриэль, ни уж тем более с Николасом, не собирается. И другим не позволит.

Мысли в его голове путались, хаотично блуждали и переплетались и связывались в один большой клубок. Одна вытекала из другой, но тут же рвалась и возвращалась в начало.

Каково это, быть отцом? И справится ли он с этой новой для себя ролью? Как найти эту золотую середину? Не сказать, чтобы он боялся. Но у каждого маленького человечка свой характер. А что, если все наоборот? Если Ник неженка и маменькин сыночек, в то время, как Габриэль смелая и бесшабашная? Он усмехнулся: вся в свою маму! Джейс могла дать сто очков форы любому парню на скейтдроме! Выиграла же она тогда эти соревнования!

Джейс… Марк не знал, не мог понять, как он сейчас относится к ней. Что чувствует. Злится? Да. Ненавидит? Вот в этом не уверен, хотя… Как она могла? Как? Как долго она собиралась скрывать от него Николаса и Габриэль? Это не то шило, которое можно утаить в мешке. Но все эти годы у неё неплохо получалось…

Марк на миг прикрыл глаза, и вспомнил, как услышал её голос, а потом и увидел её. Изменилась ли она? И да, и нет. Такая же миниатюрная: маленькая и стройненькая. Но вот только не привычно видеть её в этом строгом одеянии: узкая юбка и светлая блузка. Она всегда была особенной, не похожей на других. А вот сейчас… и еще этот тугой узел на голове. Первое, что ему хотелось сделать, так это подойти и вытащить все шпильки, что удерживают этот темный водопад шелковых волос. А еще интересно, чем сейчас они пахнут, её волосы?

Сможет ли он простить её когда-нибудь? Наверное, да, со временем. Когда её признание не будет вызывать такой шок. Хотя, надо признаться самому себе, что боль от её предательства за эти годы несильно утихла. Он не переставал думать о ней. Так или иначе, но ему всегда было интересно, как она живет. Сумела ли забыть его? Смогла ли наладить свою жизнь с каким-нибудь парнем? Не с ним. С другим. Иногда это было больно. Но он списывал эту боль на её предательство.