— Вить, да нормально всё, не обращай внимания, устала просто. Это зверьё меня точно доконает. Распоясались дальше некуда! — помаявшись, я решила свалить всю вину на питомцев.

Через полчаса «искренних» живописаний нынешней кошачьей вакханалии мне почти удалось развеять его сомнения. К концу я так вжилась в образ, что даже посмеялась, рассказывая, как носилась над полем боя, отдирая драчунов друг от друга, и, выхватывая по одному из клубка, раскидывала по разным комнатам.

— Вот же морды бесстыжие! — засмеялся он в ответ. — Приеду, устрою им. Будут знать, как мою девочку огорчать! Наверное, сегодня какие-то атмосферные завихрения. А животные чувствительнее людей, вот и бесятся. Солнышко, тебе просто надо отдохнуть, ложись пораньше, а завтра проснёшься, и всё будет хорошо.

— Угу, уже иду, — согласилась я, не уверенная, что кто-то вообще проснётся завтра, — спокойной ночи. Ты там тоже береги себя, ладно?..

— Да что со мной сделается? — самонадеянно отмахнулся Виктор.

Я невольно позавидовала его неосведомлённости и, выслушав пожелания приятных снов и заверения в любви до гроба, положила трубку.

«Да уж, судя по прогнозам Всевышнего, разлюбить меня будущий муж вряд ли успеет. До гроба-то рукой подать!».

Хорошо всё-таки быть в неведении… Толку-то что-то знать, если всё равно ничего сделать не можешь…

Интересно, а что бы стали делать в такой ситуации другие люди? Мне немедленно захотелось выяснить этот вопрос, я взяла трубку и перезвонила жениху.

— Вить, а вот представь, что ты точно узнал, что завтра конец света, ты бы сейчас что сделал?

— А ты не знаешь? — иронично ответил жених, нисколько не удивившись, что в мою шальную голову приходят подобные дурацкие мысли. — Конечно бы сразу вернулся!

— Интересно, каким образом? — проворчала я. — Сегодня уже никаких рейсов нет.

— Поверь, я бы прилетел. Любой ценой.

— Да? Какой, например?

— Ну, например, захватил бы какой-нибудь самолёт, — со смехом сказал он.

— М-да… И это говорит человек, призванный, в том числе, бороться с терроризмом! Понятно теперь, почему планета в опасности!

Затем я позвонила Наташке Мироновой и в ответ на свой вопрос услышала следующее:

— Ну, если бы была на сто процентов уверена… наверное, накормила бы детей сильнодействующим снотворным, чтобы умерли тихо, во сне, и не видели весь этот ужас. Ну и сама бы наелась вместе с ними, конечно.

Блин, тоже мне Ева Браун!

Родителям докучать подобными изысканиями я не стала, а вот любимая тётя, при горячей поддержке мужа, высказала пожелание взорвать госадминистрацию.

— Серьёзно, до того надоели, аж тошнит! Мало того, что дармоеды, так ещё и через одного вымогатели!

Школьный друг Олег не прочь был придушить какого-то особо зловредного прокурора, мешающего его адвокатскому промыслу, а подруга Аришка с удовольствием расправилась бы, причём применив самые жестокие пытки, со своим непосредственным начальником.

«Кому бы ещё в такой час позвонить?» — задумалась я, вертя в руках трубку. Веселовских напрягать не хотелось, и всё же я набрала их номер.

— Саш, а если бы ты знал, что вот-вот Апокалипсис наступит, ты бы что сделал?

— Рит, тебя заклинило, что ли? — хмыкнул он, и тут же снова насторожился. — Или всё-таки есть какие-то предпосылки?..

— Да нет, просто утренний этюд навеял, любопытно стало, — поспешно заверила я. — Считай, что это соц. опрос.

— Ну, я бы, пожалуй, с радостью утопил некоторых своих поставщиков, — засмеялся Сашка, успокаиваясь. — Постоянно, заразы, сроки поставок срывают! А у меня же заказы! И пеня каждый день капает!

Всё понятно. Ещё один доброхот! Точно цивилизация катится в бездну, если даже самые лучшие представители человечества готовы в любой момент пойти на преступление!

— Саш, позови Галку, пожалуйста. Надо же и у неё узнать.

Галка всё ещё дулась, а посему обиженно буркнула, что поубивала бы некоторых предателей. Не всерьёз, конечно, а с единственной целью — задеть меня и вынудить отступить, но продолжать разговор никакого смысла не имело, раз она в таком настроении. Я вздохнула, пожелала им с Сашкой спокойной ночи и положила трубку. А затем, решив обратиться к вековой еврейской мудрости, набрала номер соседки Розы Львовны, с которой с некоторых пор мы стали дружны. Раз уж их народ, если верить преданьям, каким-то образом оказался в эпицентре важных событий, может, подскажут что-нибудь путное?

Соседка действительно, в отличие от остальных, чрезвычайно меня порадовала. Никаких кровожадных планов в её голове не зародилось, даже наоборот.

— Ой, Риточка, какие вы вопросы задаете… Не то чтобы я никогда о таком не думала… тем не менее, готового ответа у меня для вас нет. Очень не хотелось бы подобного знания, такая тяжкая ноша… Хотя… нет, вы знаете, ничего бы я не делала.

— Совсем-совсем ничего?

— Риточка, ну а какой же смысл? Ведь мы говорим о неизбежном, я вас правильно поняла? Зачем же мучить себя напоследок? Да, вероятно, я жила бы как прежде, разве что с немножко большей терпимостью и любовью к ближним.

На мой взгляд, терпимость Розы Львовны к ближним в последнее время и так достигла апогея, но в целом мысль мне понравилась, и я решила воспользоваться ею, как советом.

В самом деле, похоже, это самое мудрое решение. Что толку сходить с ума, если ничего изменить нельзя? Только испортишь себе остаток жизни, терзаясь ожиданием. Ведь если посмотреть объективно, смысла переживать действительно нет. Случится, значит, случится, от моего желания здесь уж точно ничего не зависит!

К тому же, где-то в глубине души у меня всё-таки теплилась слабенькая искорка надежды, что всё как-то образуется, и мне не доведётся наблюдать гибель планеты. Или что всё произойдёт так быстро, что никто даже не успеет ничего понять. Больше всего мне не хотелось видеть испуганные глаза детей. Уж если неизбежно, пусть это будет одно мгновенье. Бедный Создатель… Если он относится к нам так же, представляю его терзания…

К моему восторгу новый день наступил, и мне тут же захотелось отметить это выдающееся событие.

Понятно теперь, почему во время чумы не просыхали! Не умереть против ожиданий — отличный повод, ей-богу!

Быстро прогуляв Федьку, я налила себе полбокала мартини, чашку кофе и таким нехитрым способом принялась праздновать.

За этим занятием меня и застала взбудораженная Галка.

— Ритка, мой муж — гений! — завопила она с порога.

— «Не сотвори себе кумира», — иронично улыбнулась я, возвращаясь обратно на кухню и забираясь с ногами в кресло.

— Правда! У него не голова, а палата Парламента, Сейм и Дума в одном лице!

— Очень рада за тебя, — хмыкнула я скептически.

Вот в этом вся Галка — вчера орала, как ненормальная, потом чуть не рыдала, а сегодня уже всё в её жизни прекрасно. Именно такой она и была раньше, в юности. Потом чуть изменилась, стала более закрытой, что ли, а ещё недавно, до встречи с Сашкой, вообще казалась утомлённой и какой-то потухшей. И только после свадьбы будто вновь превратилась в жизнерадостного ребёнка, не способного долго унывать.

— А вместе со мной порадоваться никак?! — подруга посмотрела на мой бокал, на бутылку, и, махнув рукой, тоже налила себе вермута.

— Пока не вижу, чему. Хотя нет, вру, вижу! Новому дню, вот, радуюсь! Знаешь, никогда не задумывалась, как это прекрасно — приход нового дня. Казалась бы, обычный восход солнца… такая привычная вещь… Решила вот даже отметить! А ещё чему должна?

— А я разве не сказала?! — спохватилась Галка, тюкнув своим бокалом о мой и пропустив мимо ушей главные слова, за которые мозг её мужа, будь Веселовский здесь, непременно бы зацепился. — Про Сашин гениальный план?!

— Ни слова. Пока я услышала одни лишь пустые дифирамбы.

Галка выпила, поставила на стол бокал и торжественно объявила:

— Тебе не надо продавать квартиру!