— Блин, Рита, ты меня с ума сведёшь! Ну я не знаю, представь что-нибудь омерзительное: змей, пауков, тираннозавров, в конце концов, любое, что ты способна ненавидеть и условно назови их котами.

— Это невозможно, — отрезала я.

— Хорошо, ладно, вернёмся к этому позже. Влад, давай на сцену. Нина зачарованно поворачивает ключ в замке, с хохотом врывается экс-любимый. Поехали.

Я «распахнула дверь».

— Рита, с начала! Я сказал — зачарованно. Она же идёт за дудочкой, выманивающей из квартир тоскующие души! Идёт на голос далёкой птицы… за сказкой! Она поверила, что человек за дверью — несчастный клоун с большой ногой!

— Жень, как она может поверить, если знает, что это экс-любимый, а никакой не клоун?! И что он это всё специально выдумал. Она же его в окно видела!

— Рит, она уважает чужую Лилу… — проникновенно сказал Женя. — И подыгрывает ему. Но она не умеет играть наполовину! Она живёт этим, ну ты же знаешь! Поэтому подыгрывая, делает всё по-настоящему, и за дудочкой идёт именно заворожённо, несмотря на то, что Саша не может видеть этого за закрытой дверью. Это для неё очень важно — играть на пределе даже для одного зрителя. Даже в отсутствие зрителей! Кстати, в этом месте, действительно, будет звучать дудочка. Точнее, свирель, фрагмент «тоскующая Ассоль» из твоей оперы. Всё, начали!

Вот так, позволяя на время забыть о реальности, проходили наши репетиции.

Я любила здесь всё: и запах пыльных кулис, и блеск тающего в нагретом софитами воздухе грима, и гомон заполняемого зрителями зала, и дрожь в коленях перед выходом на сцену, и аплодисменты — робкие поначалу хлопки, подхватываемые по нарастающей до бурных оваций. Но особенно… особенно, неповторимую тишину перед началом спектакля, изредка нарушаемую чьим-нибудь приглушённым покашливанием.

Я с замиранием сердца ждала, когда смогу вновь полностью окунуться в эту потрясающую, пронизанную высоким искусством атмосферу, пока довольствуясь малым — собственными репетициями и спектаклями приютивших нас хозяев площадки, и с надеждой думала, что всё непременно как-то наладится, потому что в мире, где есть театр, не может померкнуть свет…

[4] В произведении использованы отрывки из пьесы Эдварда Радзинского «Убьём мужчину?» ("Я стою у ресторана: замуж — поздно, сдохнуть — рано…»).

[5] «Лила» — божественная игра (Санскритский термин).

Я уныло ковыряла вилкой в салате, глядя, как жизнерадостная Галка мечется по кухне. Несмотря на возвращение к любимому делу и повышенную занятость, полностью отделаться от гремучей тоски не получалось, и я не могла дождаться, когда наконец приедут мои родители с дочкой.

Билеты они уже купили, но до этого дня ещё нужно было дожить, и чем ближе становилась дата — тем невыносимее ожидание. Да и в театре не всё было гладко.

— Ты чего такая хмурая? — Галка закончила готовить какое-то мудрёное блюдо, сделала себе пару бутербродов и уселась напротив.

— Да понимаешь, к нам в студию пришла Зоя, сестра Марьяны.

— Вот как? Она тоже актриса?! Интересно. А что заканчивала?

— А… — махнула я рукой. — Могла бы и ничего не заканчивать, талантливая девочка. Но вообще, вроде, в филиале ГИТИСа учится.

— Ну классно. Молодец. Ты-то чего мрачнее тучи? Замуж выходить, что ли, раздумала? — засмеялась Галка, отлично знавшая мои воззрения на брак.

Я со вздохом отодвинула тарелку. Передумать я, конечно, не передумала, но совсем не была уверена, что это событие произойдёт. Успеет ли Виктор вернуться к назначенному дню, пока оставалось неясным.

— Да нет, — нехотя ответила я, — но с учётом моего природного «везения», я бы сильно не рассчитывала, что всё пройдёт по плану. Ну вот скажи, какова была вероятность, что Зоя со мной в одном театре окажется? Не то чтобы меня это сильно бесит, но и постоянно с ней встречаться я тоже не особо мечтала. А с её сестрицей тем более. Женя же у нас — великий новатор! Ему даже нравится, когда родственники и друзья на репетиции заглядывают. А то, что это актёров может раздражать — пофиг. А Марьяне он даже прослушаться предложил, в надежде, что и её бог талантом не обидел. Так-то она девушка яркая, фактурная, ему такие нравятся. Хорошо, что она отказалась, постоянных встреч с нею я бы точно не выдержала. Хватит того, что он Зою моей дублёршей на Нину поставил.

— Рит, ты что, теперь вздумала режиссёра к другим актёрам ревновать? — изумилась Галка.

— Да нет… Просто не ожидала, что и на этом моём спасительном «островке» какая-то засада окажется, — я вздохнула и подвинула тарелку Магистру. — Не знаю я, Галь… просто не в радость мне это, вот и всё… какая разница, по каким причинам.

Кот покопался в салате, добыл оттуда горошек и яйца и принялся сосредоточенно их жевать.

— Ну если действительно нервирует, так и скажи ему, пусть выбирает: или ты, или она.

— Да ну тебя, что я, склочница?

— Я вот только одного не понимаю, — пожала плечами Галка, — вы же с ней такие разные, ну прямо полная противоположность. Чего это он вас на одну роль поставил?

— А он вообще экспериментатор, наш Женя. И потом, это же тебе не телесериал, где актёра менять нежелательно, а если уж необходимо, то лучше подобрать похожего. Театр всё-таки совсем другое…

— Знаешь, Рит, да не обращай ты на неё внимания. Просто не обращай и всё, — посоветовала подруга.

— Прекрасный совет, конечно, жаль только невыполнимый. Ты бы видела, какими она на меня глазами смотрит! Будто я клон великой Сары Бернар! А мне так стыдно, что я не могу к ней так же, непредвзято относится… — я взглянула на часы и подскочила. — Галка, блин! Опять я на репетицию опоздаю! Женька уже скоро звереть начнёт. У нас тут временная дыра какая-то, ей-богу! Не успеешь три слова сказать, а уже полдня пролетело!

Я схватила со стола сигареты и понеслась собираться.

И конечно опоздала. Это я поняла ещё на подъезде к центру. Вроде, и не лето, когда к собственному транспорту добавляются автомобили приезжих, а на дорогах сплошные пробки. Скоро как в столице будет — не протолкнуться. Да уже не протолкнуться!

Вереница разномастных машин ползла в нужном мне направлении, а я курила сигарету за сигаретой и хмуро поглядывала в окно.

Мимо, кутаясь в зыбкий туман, проплывали серые угрюмые здания, пешеходы торопились по своим делам, стремясь поскорее добраться в тёплые помещения, а полумёртвые деревья, воздев к низкому серому небу голые ветки, тревожно застыли в ожидании зимней стужи.

Хоть бы снег выпал, что ли… Всё посимпатичней будет… А то на эту унылую серость уже сил нет смотреть.

Как же, дождёшься! Несмотря на то, что за последние годы в Крыму заметно похолодало, выпросить у небес снега по-прежнему было сложно. Во всяком случае, до января, а то и до февраля. Очень радостно встречать Новый год, когда на улице проливной дождь, например! А иной раз может и вовсе за всю зиму никакого снега не выпасть.

В салоне было тепло и дымно, и я опустила стекло. Сырой белёсый субстрат, перевалившись через край, быстро заполнил пространство, в секунды вытеснив нагретый воздух. Я поёжилась и запахнула дублёнку.

Женя не стал дожидаться моего приезда, и когда я наконец добралась, на сцене уже вовсю репетировал второй состав.

Стараясь не привлекать к себе внимание, я на цыпочках пробралась по залу и примостилась недалеко от Сергачёва на краю следующего за режиссёрским ряда.

Влад посмотрел на меня с укором, я беззвучно проартикулировала: «Пробки!» и вопросительно кивнула на Женькину спину.

Приятель замахал руками, изображая режиссёрский гнев, а я закатила глаза и молитвенно сложила руки.

— Это что там за пантомима?! — прогремело во внезапно наступившей тишине, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Маргарита, ты опять опоздала?!

— Я больше не буду… — привычно-виновато проблеяла я.