Пропущенъ годъ безъ промедленья.
И рыкъ его – дворовъ глухихъ
Гирлянды въ пропасть сотворенья.
Осколки ранъ большихъ, нагихъ.
Онъ сталъ невѣрности сіяньемъ
Того, что выкинуто съ силой
И дерзостью рѣчей, и покаяньемъ
Все въ томъ же, что тоской красивой
Ложится въ рядъ предсказанности лѣтъ.
То не исправить, не стяжая
Лучины обгорѣлости портретъ.
Онъ тамъ пропалъ, опережая
Почетъ и пустоту предъ входомъ въ міръ.
Дивясь на прорастающій песокъ,
Далъ яда восхожденія трактиръ.
И лучше бъ холодомъ въ високъ
Остановить сплошное трепетанье
Души, подшитой съ двухъ краевъ.
Тѣней на перекресткѣ разставанье
Не сожалѣетъ доли. Только ревъ.
Пропитанный при пѣнистомъ зарядѣ,
Отмѣтки ставитъ въ ночи злѣе.
Чѣмъ кружева въ отточенномъ нарядѣ
Въ велѣніи норы, гдѣ потеплѣе
Полощетъ вѣтеръ ложная струна.
Раскачиваясь стройно балериной.
Смѣется неподвижная Луна
«Старѣй и покрывайся тиной!
Иди и падай. Въ помощь – лѣнь.
Я жду слезливое моленье
Идти, главу впуская въ пень.
Ты ждалъ и тамъ лихого позволенья?»
Молчи, упрямая! Сломить
Ты много разъ пыталась откровенно.
Пусть я одинъ. Но буду жить!
Потомъ скажи все достовѣрно.
Все вспомни: кто давалъ творить
Унылость явныхъ строкъ по лирѣ;
Кто жаждалъ скоро утопить,
Когда страдалъ въ начерченной квартирѣ.
Особо – тѣхъ, кто повелѣлъ держать
Свой обликъ въ молчаливости аллей
Вдоль всѣхъ людей, способныхъ провожать
Туда, гдѣ въ холода теплѣй.
Пусть не сберегъ я мудрости временъ.
Покрытыхъ исковерканной лепниной.
Держался долго. Удивленъ,
Что стала пропасть половиной
Той темноты, припрятанной на днѣ
Сломавшихъ лопасти повѣрій.
На тонкой грани, на сковородѣ
Приму отрепья всѣхъ Кареліи,
Зовущихъ въ ледъ, пестрящій изголовьемъ
Нашедшихъ духъ листать свои пороки.
Въ обидѣ раковинъ злословьемъ
Не повернуть на мель чужіе сроки.
Развалится потрепанная вѣчность
На пальцахъ, согрѣваемыхъ средь васъ.
Въ стихахъ скрываясь, безконечность
Все выставитъ однажды напоказъ.
Здѣсь вы творили вперемѣшку
Руины словъ и вѣрность на стаканахъ.
На вечерахъ мы забывали спѣшку
И жизнь на вмятинахъ дивановъ.
Какъ много лицъ! Объятія знакомства
Насъ принимаютъ въ откровенья.
Отходимъ отъ чужого вероломства
Къ своимъ путямъ безъ сожалѣнья.
Рука, открывшая страницы
Всѣхъ книгъ, кофейно прислоняясь
Къ очерченнымъ въ себѣ особымъ небылицамъ.
Пристанище находитъ, извиняясь.
И муза рветъ отшельниковъ молчанья
На звонкій зовъ холодныхъ погребовъ.
Съ мѣстами свѣтлыми вѣнчанье
Не скрыть на нѣжности засовъ.
Годъ отпусти. Пускай рѣзвится.
Намъ посылая по перу
На день, что точно возродится
Въ извѣстную оттаявшимъ пору.
Войдемъ на мигъ въ верховьяхъ лирикъ.
Эссе, аккордности путей…
Не такъ ужъ страшенъ намъ сатирикъ.
Мы безъ него становимся мудрѣй.
Не править далью трепетнаго эха
Отъ ложной сути за верстой.
Отложенной наполненностью смѣха
Покуда дремлетъ часовой.
Бѣжать во тьму, не зная рвовъ;
Молчать, читая междустишья…
Въ суровой правдѣ двухъ вѣтровъ
Все превратится заново въ затишье.
Все пропадаетъ – ночи полонъ взглядъ
На наши плечи, лѣнныя до міра
Держать всѣ опасенія подрядъ
Отъ срама Рима до Каира.
Желать… И падать на пути…
Потомъ корить пренебреженья.
Закрашенныя пропастью внутри,
Зовущіеся льдомъ омоложенья.
Все прекратимъ. Печалится фонарь,
Смотря на обезумѣвшихъ упреки
Отъ ощущенія привычнаго «какъ встарь»
До рукъ, не ощущавшихъ сроки.
Все – ото дня. Заброшено во тьму.
Туда и я. отправившись клинкомъ,
Въ безснѣжной тишинѣ сейчасъ возьму
Созвѣздія, что схожи съ молокомъ.
Безвкусно тѣнью быть служивой,
Летящей брызгами молчащихъ росъ.
Въ печали, облачно плѣшивой.
Межъ стѣнъ лѣтаегь альбатросъ.
Не ждетъ онъ счастья! Старый сонъ!
Давно проснулся отъ побѣды
Надъ островомъ, гдѣ вѣтреный бизонъ
Влезалъ въ поношенные кеды.
Онъ живъ. Забудьте раны дней!
Лѣпите стѣны для отваги
Кричать о кровожадности дверей,
Сцѣпляя порванные флаги.
