«Когда жилъ ты…» Когда жилъ ты Мертвымъ котомъ Кто снился тебѣ. Мой другъ-пароходъ? … Вода – ты и илъ – ты: … Оставь меня подъ зонтомъ. … Хорошо ли трубѣ Меня прикрывать. Меня посылать? … Даруй мнѣ ходъ… Когда паръ ты Именемъ лживымъ Дожилъ на плоты. Мой недругъ осиный? … Продали мы тонущимъ парты. …Но останутся живы … Изъ зеренъ зеленыхъ болты Къ моимъ вояжамъ, Къ пустыннымъ пляжамъ? … Эхъ. мнѣ бы лососины!.. «Мое окно…»
Мое окно… Я жду Луну. Богиню разговоровъ ни о чемъ. Мнѣ все равно. Кто на полу Рисуетъ тѣнь мою шершавымъ кирпичомъ. Все разскажу, Летая въ шагѣ Отъ воли, грусти и нѣмыхъ — Кому молчаньемъ удружу. На свѣтлой сторонѣ былой отваги Я напишу о ранахъ золотыхъ. Потомъ – все въ печь!.. Огонь – единственный изъ близнецовъ, Кто входитъ, не боясь часовъ. Молю лишь чистоту сберечь. Не дать ихъ устремленіямъ гонцовъ Нести все къ постаментамъ изразцовъ. Я говорю. Вопросомъ за вопросъ Идетъ мечта по римской казни. Я не пою… Не выросъ, не проросъ Жившій въ темноты засохшей мази. «Что происходить?» Что происходить? Какъ рѣзко душу задержали Прекрасные вечерніе плакаты! Кто нагишомъ не хороводитъ. Тѣ мнѣ сегодня подражали — Порвали деньги для оплаты Холодныхъ слезъ и нервнаго припадка. Ничто не придаетъ улыбки. Одиноко… Хотя бы разрушеній не давали! Пускай разсыплется ужъ кладка Со стороны изъ лѣвыхъ бока. Но… Мимо рукъ моихъ желанья раздавали! И настроеніе петли, вода журчитъ… Нѣть свѣта – просто лѣнь включать. Не познакомился. За что глаза Знать не хотятъ, кто гдѣ молчитъ? Усталъ я на вопросы отвѣчать: Счастливѣе меня паршивая коза! Кому молиться? Или просто нить Накручивать на палецъ и стрѣляться? Лизну я травъ успокоительныхъ неровно… Опять… Себя зубами накормить — Отчаянье. И не даетъ подняться… Довольно! Хватить! Баста! Полно! «О, гніющіе заживо въ похоти міра!..» О, гніющіе заживо въ похоти міра! Въ подземельѣ блуждаетъ огонь. Спящій вашими нотами – криво. Пошатнулись несбыточность крови, Волнъ сознаніе – дерева море: Гдѣ же нами проклятъ король? Стали ль ваши творенія вами? Часть преподобнаго дня здѣсь прикована Вашихъ глазъ именами – дарами. Будетъ ли въ вѣчности день для забвенія Сладкихъ ударовъ каляма – терпѣнія. Что на попутныхъ рукахъ нарисовано Грѣть очевидное, пепломъ прозрѣвшее Чудо крылатыхъ апокрифовъ вѣтра? Дорога по лѣстницѣ… Ахъ. сумасшедшая! Удержитъ ли силой камней Все, что казалось при жизни сильнѣй, Грѣхъ, испускаемый ближнимъ. Согрѣта? Я остаюсь средь живыхъ. И опоры Изъ краснаго древа – ростокъ въ глубину. Кажется, я перекрасилъ ваши споры Въ цвѣтъ тишины и огня. Скачутъ онѣ, тазомъ мѣднымъ гремя. И нарушаютъ любви тишину… «До поэтессы…» До поэтессы. Навязчиво въ домъ приходящей. На новыхъ листахъ. Поцѣлованныхъ цокольнымъ кремомъ… Зажми этой порванной пьесы Балконы изъ этики живородящей Въ молчащихъ крестахъ. Сложенныхъ срочно по темамъ. По отрѣшенію За акустическимъ шоколадомъ дня Подъ пальцами ломить Одержанный верхъ небосклона. Я вру завѣршенію Тягомотины улицъ, прочерченныхъ зря На города склонѣ, Сидя въ старомъ забытомъ плафонѣ. «По проводамъ…» По проводамъ Распластаны слезы .. Вѣчности – пепельно-сѣрой … Птицы Катится міръ Колобкомъ теплымъ .. Плюетъ на треніе … Неба Не считаю клетки На форматѣ АЗ .. На рулонѣ обоевъ …На пастбищѣ точекъ въ «го» Отвѣчу на вызовъ Заткну вино пробкой .. Потрачу послѣднюю спичку …На поджогъ своей немощи Читаю стихи Пишу стихи .. Выкидываю стихи … Сжигая прошлое «Есть ли жизнь за окномъ, въ темнотѣ…»
Есть ли жизнь за окномъ, въ темнотѣ, Проходящей безславно къ утру? Есть ли смыслъ въ стола пустотѣ. Что привязанъ къ поэта нутру? Шагъ за братомъ своимъ покрывается тлѣномъ. Передавъ человѣку правленіе. На восходѣ трава превращается въ сѣно И беретъ на себя направленіе. Тамъ и я, одинокій до мозга костей. Все пытаюсь понять – для чего? Только грусть станетъ музой моей Или самъ я и есть «ничего»? |
