Коль ты – средь насъ, спокойныхъ.
Не видяшихъ соцвѣтія годовъ,
Эмоцій разыщи себѣ достойныхъ,
Оставившихъ несмѣтное слѣдовъ
Скопленіе по улицъ опустѣвшихъ темнотѣ,
Пройдись, здороваясь со всѣми.
Тебѣ отвѣтятъ только тѣ.
Съ тобою кто въ живущей темѣ.
Смотри въ глаза, сражая глубиной
Зеркалъ твоихъ закатанной души.
Твори! Пусть будетъ выброшенъ застой
Въ далекія опалубки тиши.
Рви мандариновъ стянутую суть,
Довѣрься племени поэтовъ.
Пусть бьютъ себя въ тугую грудь!
Ты – выше одиночества сонетовъ.
Ты – ярче красокъ и огней застолій;
Богаче проходящихъ подлецовъ.
Кто не оставить на намокшей соли
Сѣмянъ для будущихъ чтецовъ.
Дай руку разухабистымъ столбамъ.
Пусть свѣтъ тебѣ кидаютъ въ ноги.
Иди принцессой по своимъ лѣтамъ.
Вкрапляя въ насъ таинственные слоги.
Метро вѣщаетъ проходящихъ лесть.
Снимающихъ оттѣнки безпредѣла:
Мѣняющихъ безсмертіе на честь.
Касаясь одурманеннаго тѣла.
Она просила… Но шелъ вопросъ:
Гдѣ стороны отчетливое чрево?
По блеску скрытыхъ наглухо волосъ
Все разрасталось подземелья древо.
Она нашла свой выходъ изъ хандры.
Блистаетъ человѣческимъ умѣньемъ
Разсматривать на станціяхъ черты.
Скрывая одиночество сомнѣньемъ.
Но то въ блестящей дымкѣ переходовъ,
Переходя, невѣдомо куда.
Все появляется въ восходахъ.
Когда теряетъ имени звѣзда
Ушедшій край, доставшійся замѣной
Всѣхъ улицъ съ ихъ отростками путей.
Не разставаясь съ надоѣвшей пѣной,
Вода тамъ превращается въ елей.
Порывъ руки, пусть облакомъ заочнымъ.
Пропуститъ запахи впередъ.
Подсматривая скважиной замочной
За днемъ, въ кофейнѣ плавить ледъ.
По стѣнамъ – фото цвѣта лжи,
Поскольку ночь непобѣдима.
Гадаю молча я на витражи
О томъ, что муза сотворима.
Но сотвореннымъ быть – за часъ
Прочувствовать носимое предѣльно.
Тогда другое появляется изъ глазъ,
Что было съ тлѣнностью недавно цѣльно.
И три цитаты… Въ каждой – знакъ,
Что все наладится. И скоро.
Кота потомокъ, отправляясь на чердакъ,
Не вывѣдаетъ сложности укора.
Но онъ вернетъ холодный неба цвѣтъ.
Ложащійся по набережнымъ влажнымъ.
По трещинамъ на нихъ сломалъ корнетъ
Желанье стать отверженно бумажнымъ.
Стихъ будетъ жить въ завѣтѣ новыхъ чаръ,
Поперемѣнно вспыхивая въ небѣ
Средь стадно формирующихся паръ,
Въ забытомъ голубями хлѣбѣ.
Она намъ всѣмъ отправила посылъ
На вечеръ въ области веселья.
Мы принимаемъ аккуратно пылъ.
Не объясняя искупленья.
Но только ждемъ однажды стукъ
И вѣтеръ выхода для чтенья.
Съ тобой мы всѣ, о милый другъ!
И хвори искреннѣ желаемъ пораженья.
Вода далекихъ хладныхъ береговъ
Искрится, ночь пуская самотекомъ.
По поѣздамъ, не убѣгая отъ долговъ.
Проходитъ жизнь, какъ будто ненарокомъ.
По двумъ буграмъ взбираясь въ облака,
Съ собой забравъ душевность пилигрима.
Добрался до худого потолка,
Смотря на вѣчность рамную игриво.
Я предалъ васъ. Хотя… Подвелъ.
Ищите новыхъ преступленій.
Кидайте обручи въ котелъ:
Пусть катится огнемъ своихъ имѣній
Забытый лазъ, что, щурясь, позволялъ
Мечтать о тайнахъ выцвѣтшаго древа.
Я все подъ небесами потерялъ.
Что довѣряли. Стулья – слѣва,
Диванъ по-прежнему печалится одинъ.
Я – въ центрѣ опустѣвшей колеи.
Закрытъ мой вѣкъ на вѣчный карантинъ.
Гуляютъ отблески чужіе, не мои.
Взгляни! Нѣжнѣе нѣтъ Луны.
Чѣмъ не пригрѣтая безмолвно
Въ рукѣ пречистой сѣдины.
Печальной… Выполненной словно
Изъ частыхъ словъ, по ложной мессѣ
Не выдавленныхъ опрометчиво и зло.
Я вслѣдъ смотрю печальной поэтессѣ,
Съ которой вмѣстѣ мнѣ пройтись свезло.
Отдай свой путь.
Что краше небосвода.
По щупальцамъ карабкается мода
Тебя отчаяньемъ хлебнуть
И все окрестъ перечеркнуть
Пока въ благоразуміи погода
Лежитъ на очертаніи народа
И отражаетъ здѣсь кого-нибудь.
Ты вырвешь потаенное среды,
Не воплощая дикій норовъ
Въ прелюдіи обычныхъ разговоровъ,
Кладущихъ сажень на горбы.
По музыкѣ оторванной трубы
Мы слышимъ незабвенное «куды…»
Во чинномъ благоденствіи трущобъ
Омыты вкратцѣ баттерфляемъ
Всѣ очерки. Одинъ – непотопляемъ.
Находить въ описаніи зазнобъ,
Стрѣляющихъ безъ промаха намъ въ лобъ.
То равнодушно провѣряемъ.
Когда съ орлицей улѣтаемъ
За грань, что рѣжетъ небосводъ.
Въ одеждѣ вычурныхъ цвѣтовъ
Садимся въ пыльное соцвѣтье.
Съ плеча сражаемъ междомѣтье
На чашу плоскую вѣсовъ.
Пропалъ нашъ день. Поетъ народъ,
Что нашъ кусокъ уже не тотъ.
Во тьмѣ сражаясь съ небылицей,
Находимъ четверть мостовыхъ.
По плану черствыхъ постовыхъ
Банально обзываемся орлицей.
И, съ каждой жеваной страницей
Лѣтѣть желаемъ до родныхъ.
Съ прищуромъ раннимъ, молодыхъ.
Не думая состариться съ блудницей.
Но близокъ стѣнъ испорченный пейзажъ,
Не въ странности что опоясанъ златомъ.
Въ покоѣ сверившись со матомъ.
Къ намъ заѣзжаетъ экипажъ.
Поклонникъ воли! Что продашь?
Вернись за ношенымъ халатомъ.
Негоже даже передъ братомъ
Въ показѣ одурманиваться мятомъ.
Не сохраняя древнихъ чертъ во лжи,
Несясь въ верстѣ за новымъ свѣтомъ.
Поили лошадей подъ марафетомъ
Ни въ чемъ не поправимые пажи.
Имъ мѣсто части укажи
За заслонившимся портретомъ,
Облитымъ откровеннымъ свѣтомъ.
Тамъ въ волосахъ настроились чижи.
Удача склонна быть собой
За радужнымъ хмельнымъ наитьемъ.
Не брезгуя предписаннымъ подпитьемъ
Нашъ другъ состарился съ грозой.
Но. говоря въ обѣдъ съ козой,
Дивился откровенности открытьямъ:
Заложенъ крикъ «кѣмъ быть я
Должонъ въ порушенномъ укрытьи?..»
