«Когда-то, что давно далекимъ стало…» Когда-то, что давно далекимъ стало, Въ началѣ восемнадцатаго вѣка, Все началось именоваться древомъ. Мой пращуръ Минъ въ роду былъ первымъ; По надписямъ сего мы помнимъ человѣка, Въ которомъ сердце жизни въ эту пору трепетало. Однако образъ тьмой затмили годы, Лишь имя звономъ перепаханныхъ полей До здѣшнихъ мѣстъ дошло потеряннымъ привѣтомъ. Безсмысленно идти къ корнямъ за устарѣвшимъ ихъ отвѣтомъ И будоражить властвующихъ тамъ теперь коней, Которые застыли, словно въ рѣкахъ неосвоенныя воды. Увѣренность мою не подтвердить, Но я хотѣлъ бы знать, что помнилъ онъ О томъ, что на глазахъ его уничтожалось. Ненужная обитель на костяхъ рождалась, Гудѣлъ въ лѣсахъ чужихъ народовъ звонъ, Котораго не смогъ мой предокъ приглушить. Но незачемъ винить сейчасъ кого-то, Хотя другая жизнь могла бы быть, Не огороженная крестнымъ частоколомъ. Ошибки древнихъ стали въ домѣ нашемъ поломъ; И, по нему ходя, его нельзя забыть, Жизнь нашу создавая какъ по нотамъ. Поэтому я просто поклонюсь Тому, что помнимъ мы причалы; Теперь имъ быть, какъ ни крути, всегда… У нарисованной стѣны пребудетъ вѣчная ѣда, Которую изображенiе встречало Гербовъ, по коимъ ужъ не такъ томлюсь. Читать мнѣ это безполезно, Пока отъ нихъ оторванъ и угрюмъ. Своихъ корней не далъ. Обидно. Не такъ сегодня это видно, Когда главы трещитъ нещадно трюмъ Отъ написанія отчаянья скабрезно. «Легко писать, познавъ концовъ начала…» Легко писать, познавъ концовъ начала, Концы началъ и все, что ставни затворяютъ, Когда лучей ты ждешь изъ темноты. Я передѣлалъ строки какъ красавицы – банты, Какъ рѣки – берега, которые роняютъ Всѣ камни утра, коихъ обвѣнчала Тугая, ненасытная печалью страсть… Но лишь она, навѣрное, дала Мнѣ пару дней назадъ одинъ листокъ; То – упоенiе и совѣсти глотокъ. Его на языки стиховъ здѣсь привела Не картъ забывшаяся масть, А древо. Вижу въ кронѣ я себя. Вкругъ всѣхъ именъ – загадки линiй, Вопросы безъ надгробiй и отвѣтовъ. Не поддаваясь власти непонятныхъ мнѣ совѣтовъ Уйду къ перу, а къ радугѣ – блестящiй иней, О мытарствахъ моихъ Даждьбогу вострубя. Какъ донести до промороженой земли Ея исторiю по скрывшемуся мраку И восхвалить путей холмы? Открыть хочу не византiйскiе псалмы, А нашу радость. Сдунуть съ фрака Все то, что ты, читатель, превратилъ въ огни. «Иду я далѣе – и новыя предположенья…»
Иду я далѣе – и новыя предположенья Въ быту моемъ рождаются Луною; Она всегда свидѣтелемъ была Той истинѣ, которая плыла Подъ непокрытой холодами грезъ рѣкою, Ея песками длящимся движеньемъ. Созвучно имя той рѣкѣ, но не звенитъ сегодня камень — Ему не скрыться буквами чужими – сторона иная Зоветъ ихъ виться, оплетая точки. Но на стѣнѣ – звѣзды промчавшiеся дочки; Онѣ живутъ пока летаютъ, Пока пылаетъ въ ихъ владѣньях пламень… Такъ Нилъ прибавилъ лишнiй "еръ" Корней земныхъ начавшейся наградѣ, Пройдя такой же, какъ и Мина, путь. Набравъ отъ неба счастья въ грудь, Я вспомню Фрола. Но въ тетради Ему не увидать развилокъ всѣхъ манеръ. Послѣднiй безымянныхъ строфъ – Григорiй; Увы, но тоже иноземными словами Закованъ на своей родной ступени. Но опосля мы входимъ дружно въ сѣни, Пестрящiя забытыми главами — Средь стѣнъ начавши жить на волѣ. «Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣ…» Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣ Остатки недописаныхъ романовъ, Глотая пелену вечерней пустоты. Не видя пониманiя и доброты Со стороны читающихъ, ищу изъяновъ Непрокаленные швы, омытые въ водѣ. Перо касается листа, я признаю, не часто; И сложенъ рядъ стиховъ, и вереницы "ять"… Однако жизнь проходитъ въ фазахъ Побритыхъ перекрестковъ, душныхъ газовъ; Хочу ихъ смыслъ до Суда понять И осознать, что форма облаковъ уму подвластна. Откройте старыхъ книгъ сухiе переплеты, Вдохните почерковъ забытыхъ письмена, Остановите бѣгъ тѣней дрожащихъ. Тогда вы попадете въ станъ всю власть держащихъ До той поры, пока единственной судьбы тесьма Не перерѣжетъ ваши искушенные полеты. Сейчасъ же – время чистыхъ рукъ: Страницы пролистайте аккуратно; Вернитесь къ первой. Помните начало? Писалъ я про измѣнчивость – прекрасное мочало, Дающее почувствовать непримиримые контакты Межъ личностями въ маскахъ "врагъ" и "другъ". Онѣ въ пучину глазъ уходятъ Атлантидой, Производя на свѣтъ все новые когномены, Подобные лучамъ отъ неожиданнаго сна. Ушла въ небытiе тогдашняя весна, Когда послѣднiе гранитомъ и бетономъ были тронуты И отдавали Копенгагеномъ раздѣланной ставридой. Теперь ужъ свѣжести не жду, Въ которой не найдете соусъ правды. Но кто-то знаетъ все за васъ. А человѣкъ, увы, все то не спасъ. Хотя, иголокъ кустъ сорвавъ бы… Что помнить? Пониманіе? Вражду? |
