Кейт: просто поняла, что доверяю Филиппу на столько, что готова на следующий шаг. Ты доверяешь Люку?

Я: да.

Кейт: тогда сделай первый шаг, как и я (предупреждаю, это ужасно неловко). Удачи!

Я заблокировала телефон. Знала бы подруга, что прошлый первый шаг мой провалился с грохотом и треском.

Открыв дверь, направилась на кухню, что бы выпить воды, потому то в горле вновь ужасно пересохло. Люк провёл меня взглядом, и как по закону подлости одна шлейка от маечки сползла на плечо. Поправив её, я налила в стакан воды.

— Что ты делаешь? — услышала я из-за спины и очень-очень близко к себе мужской голос с хрипотцой.

Поняла, что Гронский стоит прямо за мной, и медленно повернулась, сжимая крепче стакан.

— Воду пью.

Люк положил руки по обе стороны от меня на столешницу и прислонился своим лбом ко мне.

— Нет, малышка, ты меня мучаешь.

Я не знала, что можно было принять за первый шаг, но я отставила стакан, и положила Люку руки на живот, после чего стала закасывать его майку, ища губами поцелуй с ним.

Больше всего я боялась, что Гронский отстранится, но он ответил мне поцелуем, от которого по телу прошлись мурашки, заставляя чувствовать огонь внутри. Его руки переместились со столешницы на мою спину, и, не отрываясь от меня, он гладил её, вызывая новую волну неизвестного до этого чувства.

Подхватив снизу, он посадил меня на стул, продолжая страстно целовать в губы, и это был новый Гронский, горячий, будоражащий кровь, совершенно не тот пай-мальчик, который был со мной всегда. Я обхватила его талию ногами, когда мужские губы стали перемещаться на шею, и, вцепившись в его плечи руками, я старалась не издать ни звука, что бы только его не спугнуть.

— Скажи «стоп», Ню, пожалуйста, — прошептал он мне сквозь поцелуи, которые продолжал ставить уже на ключицах, спускаясь всё ниже и ниже с каждым моим тяжёлым вдохом.

— Нет.

— Пожалуйста, малышка, я не хочу сделать тебе больно.

Я взяла в руки его лицо, и притянула к себе, что бы вновь поцеловать, и перед этим прошептала:

— Я люблю тебя, Люк, и доверяю сейчас тебе как никому другому.

Глаза Гронского странно блеснули, и вскоре я вновь получила поцелуй, во время которого меня вновь подхватили на руки и понесли в спальню.

Опустив меня на кровать, Люк отстранился на несколько мгновений, и я подумала, что он снова решит дать заднюю. Но по глазам Гронского поняла, что глубоко заблуждаюсь, парень просто наслаждался моим телом. Его пальцы коснулись плеч, затем талии, и начали тянуть единственную преграду между нами вверх.

Его губы вновь нашли мои, заставляя внутри меня всё дрожать и положить ему руки на спину, что бы почувствовать, какая у него горячая кожа.

Еще несколько мгновений — и между нами совершенно ничего не осталось, лишь чувства, заставляющие идти вперёд и без оглядки. Сплетая наши пальцы, Люк шептал самые тёплые слова, которые согревали меня, успокаивали и расслабляли лучше всякого алкоголя. Гронский сам стал для меня виски, что пьянил, дарил лёгкость и эйфорию, заставлял сердце стучать в бешеном ритме, а в следующую секунду замирать, вынуждая забыть даже про элементарное дыхание.

Моя кожа стала настолько чувствительной рядом с ним, что прикосновения подушечек его пальцев вызвали во мне дрожь и неистовое желание стать с ним одним целым, и когда это наконец-то произошло, весь мир погрузился в яркие цвета, показывая, каково это чувствовать себя самой счастливой, любимой и желанной девушкой.

— Я люблю тебя, моя маленькая, — прошептал Люк, сквозь нескончаемый поток нежности.

— Я люблю тебя, Люк Гронский.

Но этих слов было мало, что бы сказать ему, как я благодарна за все ощущения, поэтому я прислонилась к нему ещё ближе, что бы всё сказать телом и душой. И обняв меня крепче, Люк вновь мне показал, что такое истинное счастье.

(Убедительная просьба — не закидывать автора тапочками:))

Спустя две недели я вновь ехала в столицу, но на этот раз действительно к Кейт, потому что она тоже оказалась в списках приглашённых, как девушка Филиппа. Парикмахеры были наняты, наряды куплены, а макияж оставался за мной, и хоть всё было по плану, я всё равно нервничала.

И только когда разговаривала с Гронским, придавала себе такой уверенный голос, что сама поверила в то, что всё пройдёт как по маслу. Но когда в электричке на меня снова накатила лёгкая паника, я расстегнула сумку и посмотрела на вещи, которые купила для торжества.

Половину заработанного за всё время в салоне красоты, что я откладывала на какую-нибудь мечту, ушли на коктейльное платье известного дорого бренда серебристого цвета, чёрный клатч и в тон ему туфли.

«— Нюша, ты что? За этот клочок столько отдаёшь? — кричала Яна, когда помогла мне подобрать наряд.

Вкус у одноклассницы был безупречным, поэтому взяла её для похода в магазин. И она быстро справилась со своим делом, только на цену посмотрела, когда мы подошли уже к кассе.

— Я плачу не за этот клочок, а за уважение людей из круга Люка. К сожалению, их внимание к себе можно только купить. А Люк дорогой мне человек, я пообещала ему, что не подведу.

Яна только покачала головой, явно не соглашаясь с теми нулями, что были на ценнике, а я уже представляла, какой фурор произведу.»

Уговорить Люка на самостоятельную покупку наряда для вечера было очень сложно. Но на следующий день после нашей ссоры такие вопросы было решить легче, особенно когда он был так внимателен и нежен с самого утра.

Вспомнив то утро, когда я проснулась от запаха кофе рядом с постелью, я почувствовала, как щёки полыхают. И на этот раз на меня посмотрели странно люди, едущие в столицу рядом со мной, но мне было всё равно, мой мозг уже перенёс меня в то время, когда я сидела укутанная в тёплое одеяло и смотрела, как переодевается Люк. В нём не было ни капли лишнего веса, и из-за этого он казался слегка худощавым в одежде, но каменные мышцы, к которым я прикасалась ночью, заставили по-другому взглянуть на него утром. И несмотря на то, что продолжения после кофе я не получила, мой внутренний огонёк всё равно превратился в пожар из-за собственных воспоминаний.

И даже в электричке я вновь вспоминала, как его руки гуляли по моему телу, как он шептал на ухо, какая я красивая, как заставлял всё-таки плюнуть на законы гравитации и взлететь.

«— Не смотри на меня так, — сказал он мне тогда, застёгивая рубашку, потому что ему вновь резко понадобилось на работу даже в воскресенье утром. — Мне кажется, что ты меня съешь.

— Не исключено, — прошептала я ему глядя из-за чашки. — Но чуть позже.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался он третий раз за утро, из-за чего я не смогла сдержать улыбку.

— Как самая счастливая девушка…»

И я не обманула, это чувство продолжалось и до сих пор, и больше всего на свете мне хотелось, что бы он чувствовал себя так же.

От улыбки, что была на мне всю поездку от воспоминаний, у меня стали болеть щёки.

Глянула на часы и поняла, что до приёма еще полдня. На платформе меня встретила Кейт, с которой мы сразу же направились в нужную парикмахерскую. Ей уложили её прямые волосы, добавив несколько украшений и покрасили прядь в бежевый, в тон платью, которое она себе подобрала. Мне же волосы собрали в высокую причёску, из-за чего я стала выглядеть еще старше, и это без макияжа.

Придя в квартиру, разложила инвентарь для макияжа и быстро накрасила Кейт, оставив себя напоследок. И когда я закончила с её смоки айс, дверь щелкнула — и в дом вошли Люк и Филипп.

Взглянув на Люка, я выронила кисточку. Его образ был слишком нарядным, и в какой-то момент мне показалось, что как бы я не накрасилась, какое бы дорого платье я не купила, всё равно я буду молью по сравнению с ним. Люк был в чёрном блестящем костюме тройке, в такой же чёрной рубашке, и всё, что выделялось на нём, это серебристый зажим на галстуке.

Филипп было в тёмно-синем костюме с белой рубашкой и золотистым галстуком. Но второй парень не стоял как истукан Люк в коридоре, и сразу же подошёл к Кейт. Они стали обсуждать про торжество, пока я, открыв рот, продолжала любоваться Люком.