Подруга не отвечала некоторое время, потому что, видимо, сама приходила в себя.

— Да, — наконец-то раздалось тихое, но уверенное на том конце провода.

— Тогда тебе незачем переживать, — слабо улыбнулась я. — Филипп любит тебя, Кейт. Ты любишь его, и вы доверяете друг другу. У вас… Всё будет в порядке.

Я не сразу поняла, почему моё дыхание стало прерывистым, а шёпот еще тише обычного. Но это быстрее поняла моя подруга, что сразу же спросила:

— Нюша, ты что, плачешь?

Прикоснувшись к щеке, я действительно почувствовала влагу. Глядя на собственные слёзы на пальцах, что сверкали из-за света полной луны, я тихо ответила:

— С чего бы?

— Извини, я чего-то сорвалась вдруг, — уже успокоилась Кейт на той стороне связи. — Время позднее, но спасибо, твои слова мне помогли. Правда, большое спасибо.

— И тебе.

— За что? — удивилась Кравцова, что точно была не в курсе одной маленькой тайны.

— Да так… Спокойной ночи, подруга.

Я первой положила трубку и рухнула на кровать с одним единственным желанием, поскорее заснуть.

Как давно Люк знал об этой командировке? Может тогда, когда речь прошла про расхождение наших жизненных путей, он и имел это в виду?

Глядя в потолок, я видела Гронского: он стоял на моей кухне и точил нож, потом картинка исчезла, а перед глазами появился другой Люк, который сидел со мной в машине в час пробки, рассказывал, как его иногда раздражает работа, потом он появился передо мной на новый год, поцеловал, пришёл ко мне на соревнования и напоследок мы вместе готовили пиццу.

Столько событий произошло с нашей последней встречи, и стоило мне поверить в своё крошечное счастье, которое могло стать больше, подарив когда-нибудь мне взаимную любовь, как всё в какой-то момент разрушилось. В такие моменты ты всегда начинаешь жалеть себя: сдвигаешь ближе к себе ноги, обнимаешь за колени и плачешь, жалуешься, пытаешься понять, почему всё это происходит именно с тобой.

Возможно, мне не стоило накручивать себя, и просто надеется, что Люк будет мне как обычно звонить, подкалывать по телефону, рассказывать, как его раздражает Барсов со своими нелепыми шутками, как он подкалывает Филиппа. Да мне бы просто хватило обычного «привет» на той стороне провода, и не важно, что последует после него, главное только, что бы он обо мне забыл.

— Нюша, просыпайся, в школу опоздаешь!

Дверь в комнату открылась и вошла мама, которая не услышала моего будильника.

Как странно, я его тоже не слышала, хотя телефон всё еще держала в руках, сидя в той же позе.

Я не сомкнула за ночь больше глаз, время как будто остановилось. Я молча встала с кровати и пошла в душ, где в зеркале отразилась какая-то другая Нюша.

Сегодня она не нанесла на лицо макияж, не уложила волосы в красивую причёску, чтобы не казаться серой мышью и не утратить свою любимую женственность, сегодня её юбка не была идеально выглажена, а в ушах не было наушников.

Кажется, Нюши даже не было в школе, рядом с друзьями.

Нет, она сидела рядом с ними, присутствовала на уроках, но мысли её были где-то далеко, и неизвестно, сколько это должно было продолжаться. Возможно, судьба решила проверить меня на прочность, а может это какое-то очередное дурацкое стечение обстоятельств, которое решило мне показать, что всё в моей жизни может быть еще хуже, когда родители вернулись из очередного родительского собрания.

— Настя, иди-ка сюда! — объявили о приходе родители еще с порога.

Так и не высунув со рта ложку с мороженным, которое я ела, чтобы поднять настроение, как советовалось в интернете при депрессии, я вышла в коридор, где разувались родители, а мама держала в руках какой-то странный листок.

— Что это?

Спросила я у них, думая, что причина такого их поведения заключается именно в нём.

— Мне тоже интересно у тебя об этом узнать.

Всей семьёй мы зашли в гостиную, где папа постарался ретироваться, так как никогда практически не принимал участие в семейных разборках меня и мамы. Схватив кота за лапы, они покинули комнату, оставив нас наедине.

Взяв бумагу, я заметила, что это бланк профориентации, который нам сказали недавно заполнить. Потеряв всякий страх и волнение на фоне депрессии, я психанула и всё-таки решила написать своё истинное намерение касаемо моего будущего.

— Визажист?! Пожалуйста, Нюша, скажи, что ты просто решила пошутить.

Произошло бы это событие месяцем ранее, я бы так и сказала, не набравшись храбрости всё-таки признаться. Но сейчас мне было всё равно.

— Это правда, — тихо призналась я, поставив мороженное на стол.

— Я действительно мечтаю стать визажистом, и пришло время вам об этом узнать.

На самом деле сейчас мечты у меня никакой не было, всё вокруг казалось каким-то бессмысленным, и я не видела смысла к чему-либо стремиться, но будучи здоровым человеком, понимала, что всё это временно. А время идёт, его я не смогу вернуть, и если так им не скажу, то буду вначале учиться, где не хочу, потом работать там, где буду всё ненавидеть, вставать насильно каждое утро, проклиная новый день, а всё из-за того, что тогда, нет, прямо сейчас, не решилась сказать правду.

— Я не вижу смысла идти учиться в университет, где мне не место. Я хочу пройти курсы, и начать работать.

— А есть ты что будешь?! — вспылила моментом мама.

Я видела, что она сейчас была на взводе. И я бы тоже стала кричать, но если я хотела чего-то добиться, то кому-то из нас стоило сохранить хладнокровие и чистоту разума, и в данный момент этим человеком пришлось стать мне.

— Визажисты неплохо зарабатывают, если…

— Если что, Настя? Ты чем вообще думаешь? Как ты семью кормить будешь, как себя обеспечивать будешь?

— Если перееду в столицу хотя бы… Для начала. И кто сказал, что мне прямо в восемнадцать — девятнадцать семья понадобится? Почему вам, всем родителям кажется, что высшее образование так обязательно? Зачем мне учится там, где я не хочу? Зачем мне эти сессии, работа, которую я буду ненавидеть всю жизнь, а просто потому, что кто-то из родителей решил, что ВУЗ это обязательно, скажи. Скажи, мне мама, почему я не могу начать зарабатывать уже сразу после школы, уехать в другой город, чем я хуже тех, кто так делает?

— Потому что другие уезжают в общежития, которые дают им университеты, в которые они ходят! Кто тебя возьмёт на работу без диплома, или ты хочешь на шее сидеть до конца жизни?

Мне хотелось кричать, доказывать, так много еще хотелось сказать. Но меня как будто не слушали. Какой смысл был говорить сейчас что-то родительнице, что меня даже не слушала, словно все мои слова пролетали мимо ушей. Почему папа ушёл в другую комнату, не встанет на чью-либо сторону, почему не скажет маме, что сейчас диплом бесполезен? Почему всё происходит именно со мной?!

Мама смотрела на меня с красными щеками и блестящими глазами, наполненными яростью. Всё, что бы я сейчас сказала, было бесполезным.

— Какой смысл мне что-то тебе говорить, если родители давно всё за меня решили? Какой смысл заводить ребенка, если считаете его не равным себе человеком, а марионеткой, через которую воплощаете свои желания, не предоставляя ей выбор в жизни? Вы так и не поняли, кажется, за шестнадцать лет, что я тоже человек, имеющий права на свои ошибки в жизни.

Видимо, мои слова всё же взыграли как-то, потому что мама немного успокоилась, и уже тише произнесла:

— Я просто пытаюсь тебя отгородить от ошибок, Нюша. Ты же будешь жалеть, а время уже не вернёшь.

— А ты не пытайся, мама. Почему ты думаешь, что мой выбор, моя мечта вдруг станет ошибкой? А даже если и так, то почему мне нельзя ошибаться? Ты судишь, даже не дав мне шанса. И единственное о чём бы я жалела, это что не пошла сегодня тебе наперекор и не заявила о своих желаниях. Это действительно моя мечта, мама, и уже не первый год. Наверно, моей ошибкой было не сказать тебе о ней в самом начале.

Забрав своё мороженое, которое практически растаяло, я пошла в свою комнату, дав время нам обеим. Хотелось, что бы мама всё обсудила с папой, немного успокоилась и поняла, что моя мечта не так уж и безнадёжна.