Во время летаргического сна наблюдается снижение функций организма, замедление деятельности коры мозга, неподвижность и расслабленность мышц.
Уже на протяжении многих лет наблюдаются различные случаи летаргического сна у людей, и таких случаев настолько много, что оно набирает обороты эпидемии…»
– Летаргия? – уточнил мистер Форест. Он был чрезвычайно поражен.
– Возможно, – сказал Арчибальд, посмотрев на отца.
– Я об этом даже и помыслить не мог! – доктор Бернс был поражен не меньше, он продолжал всматриваться в страницы, крепко держа в руках книгу. – Вы проделали огромную работу, молодой человек!
Арчибальд молча принял похвалу доктора, улыбнувшись уголком рта.
– Вы можете что-то сказать по этому поводу, доктор Бернс?
– Не могу утверждать наверняка, но определенно в этом что-то есть, – ответил доктор, – если вы позволите, Арчибальд, я возьму эту книгу с собой. Я хочу тщательно все изучить, прежде чем делать выводы и выносить окончательный вердикт. Я вам обязательно ее верну.
– Конечно, берите, – разрешил Арчибальд, – лишь бы это как-то помогло Эвелин.
– «И таких случаев настолько много, что оно набирает обороты эпидемии…», – прочитал снова доктор Бернс, – честно говоря, что-то подобное я припоминаю. Действительно, есть истории и случаи, когда у людей наблюдалась слабость и усталость, а затем они спали по нескольку дней подряд, или несколько месяцев, а порой, даже годы!
– Годы! – возмущенно вторил доктору мистер Форест, – уж лучше бы это была пневмония, по крайней мере, от нее есть лекарства, и она излечима. Летаргия – это что еще за зверь такой?
– Не время отчаиваться, мистер Форест, – поспешил успокоить его Бернс, – благодаря вашему сыну, мы нашли нужное направление, осталось лишь найти нужное решение. Мужайтесь, мистер Форест.
Доктор Бернс, прижав книгу к груди и сел в машину, устроив рядом с собой свой саквояж. Через припущенное окно он сказал:
– Перед тем, как к вам приехать вновь, я вам напишу. Прощайте, мистер Форест, Арчибальд.
Козырнув на прощание шляпой, машина вместе с доктором Бернсом уехала с подъездной дорожки и исчезла за воротами территории.
– Боже, за что это все нам, – мистер Форест схватился за лоб, – бедная моя Эвелин…
– Отец, – Арчибальд потянулся к отцу и приобнял его.
– Арчибальд, что с нашей Эвелин? Как это произошло?
– Не знаю, папа, честно, не знаю.
Арчибальд, обнимая и успокаивая отца, продолжал активно размышлять. Он пытался связать все воедино и что-то для себя понять: начавшие кошмары Эвелин, ее последующее ухудшение состояние, скрытное и подозрительное поведение Изабеллы… Столько сомнений, столько вопросов, а ответов взять неоткуда, в утешение остаются лишь догадки.
Если уж и доктор Бернс не сможет им помочь, не понятно, какое их ждет будущее. Конкретнее, будущее Эвелин.
Остается только верить и ждать.
***
Вскоре в доме Форестов раздался пронзительный крик, что всполошил всех и вся вокруг. Крик раздавался из комнаты Эвелин.
На крик сбежались чуть ли не все, кто находился в здании: и домашние, и слуги. Прибыв на место, они застали там Лиззи, в отчаянии стоявшую рядом с постелью Эвелин.
– Бога ради, Лиззи, что произошло? – спросила женщину одна молодая служанка.
– Позовите сюда мистера Фореста, – уже тихо сказала Лиззи.
– Я уже здесь, Лиззи, – люди расступились, давая возможность пройти мистеру Форесту, – в чем дело? Эвелин?
В его глазах читалась боль, а на лице застыло горе.
– Посмотрите, мистер Форест, – Лиззи указала рукой на лежащую в постели девушку. – Она практически не дышит. И она больше не просыпается.
Мистер Форест перевел свой взгляд с Лиззи на спящую дочь. Ему было страшно на нее смотреть, и страшно было узнать, что случилось. Крик Лиззи и ее смиренный тихий голос не предвещали ничего хорошего.
Так оно и оказалось.
Кожа Эвелин стала выглядеть гораздо бледнее, ее грудь практически не приподнималась от дыхания, и тело ее оставалось неподвижным. Девушка выглядела спящей, но сон не выглядел здоровым, он сделал ее похожей на большую фарфоровую куклу.
Мистер Форест медленно подошел ближе к постели, и прощупал пульс у дочери. Ничего. Мужчина крепко прижал свои пальцы к запястью дочери, и держал их долго, выжидая толчка. К счастью, едва слышимый, но он прошел. Пульс был, значит, сердце билось, пусть и очень медленно, но оно билось.
Послышался вздох облегчения, у мистера Фореста ослабло внутреннее напряжение. Его дочь жива, это замечательно! Только выглядела она больше как усопший человек, а не дремлющий.
– Она не просыпается, мистер Форест, больше нет, – Лиззи встала за спиной мужчины, – если раньше мне удавалось ее разбудить для того, чтобы покормить, то теперь я этого сделать не могу, вот уже со вчерашнего вечера, после ухода доктора Бернса. А сегодня утром она стала выглядеть вот такой! Словно мертвец! Не хочу думать, что она…
– Она жива, Лиззи, – тихо сказал ей мистер Форест, – пульс редкий и слабый, но он есть. Моя дочь жива…
Он произнес последние слова больше для себя, чем для Лиззи. Они грели ему душу. Пусть он и не знал, что творится с его дочерью, но, по крайней мере, она все еще жива. Есть надежда.
– Она меня здорово напугала, – Лиззи успокоилась после слов мистера Фореста, и прижала руки к груди, – боже, пусть она спит, но будет живой, молю тебя…
– Пошлите за доктором Бернсом, живо! – мистер Форест, все еще держа руку дочери, отдал распоряжение слуге.
Отец с любовью посмотрел на свою дочь и погладил ее по голове. Губы девушки были бесцветными, а лицо белым, как полотно. Оно выражало спокойствие и покорность, будто в глубине души она с чем-то давно смирилась, как с неизбежным.
По сути, так оно и было.
***
На улице уже вовсю вечерело, солнце давно скрылось за горизонтом, и стало темнеть. Ветер колыхал деревья, словно нехотя, а те раскачивались в унисон под его напором.
В библиотеке стало ощутимей темно, лампы не были зажжены, и повсюду был мрак. Стеллажи с книгами выглядели внушающе и устрашали своим видом.
В комнату вошла женщина со свечей в руке, она подходила к одному светильнику, затем к другому, зажигая их, и в библиотеке стало светлеть, тут же разогнались мрачные тени. Затем она подошла к юноше, которые спал за столом, положив голову на руку, и легонько потрясла его за плечо.
– Арчибальд, Арчибальд, проснись, дорогой.
Парень начал ощущать чьи-то прикосновения и зов, проснулся и растерянно посмотрел по сторонам. Он не сразу мог понять, где он находится. Рядом с ним с выраженным беспокойством на лице стояла Лиззи. Ее теплая мягкая рука лежала у него на плече.
– Арчибальд, ты когда в последний раз спал?
– Не помню, – Арчибальд потер глаза, пытаясь пробудиться.
– Доктор Бернс сейчас у Эвелин, он провел там практически весь день. Он бы хотел с тобой поговорить. Если хочешь, я скажу ему, чтобы он пришел завтра утром.
– Нет, сейчас, Лиззи, я иду. – Арчибальд привстал и снял со стула свой пиджак. За то время, пока он сидел без движений в библиотеке, он успел замерзнуть, а его мышцы занемели. Его слегка знобило и пошатывало. – Эвелин хуже?
И без этого вопроса молодой человек уже заранее знал на него ответ. Как будто что-то могло измениться, чудеса случаются лишь в книгах.
Женщина поджала губы и прижала руки к груди.
– Да, Арчи, ей хуже, гораздо хуже. Она дышит, ее сердце бьется, но она спит, очень крепко спит. Она не просыпается уже второй день…
– Пойду пообщаюсь с доктором Бернсом, спасибо, что разбудила, Лиззи, – Арчибальд кивнул женщине, поправил на себе одежды и вышел из библиотеки. Лиззи пошла следом за ним.
Доктор Бернс как раз покидал комнату Эвелин, перед этим он помыл руки и сейчас протирал их насухо белым полотенцем, который для него приготовила прислуга. Он был одет в белую, немного запачканную, рубашку с черным жилетом поверх, на котором протягивалась с верхнего кармана к нижнему золотая цепочка карманных часов и слегка болталась при движении.
