– Так это вы его сами сделали? – мистер Форест был приятно поражен до глубины души, – я был уверен, что вы нашли его где-нибудь в недрах магазинчика Безумного Фреда, у него, обычно, много подобных необычных вещей, в которых присутствует искусство на грани безумия.

– Да, это мы его сделали! – гордо подтвердила Эвелин, – я специально ходила на курсы лепки в город, и предложила Арчи мне помочь в сотворении вашего свадебного подарка. Мы решили сделать что-то своими руками и от чистого сердца, чтобы ты и Изабелла поняли, как много для нас значите.

– Такого рода подарки ценятся гораздо больше любых дорогих вещей, – сказала Изабелла своим медовым голосом и крепко взялась за статуэтку слона своими тонкими пальцами, – в этой вещи содержится энергетика вас двоих, и в ней чувствуется мощная сила. Это сила – любовь. Спасибо вам огромное, дорогие мои!

Изабелла положила статуэтку обратно на стол и неспешно поднялась со своего места, чтобы подойти и обнять Арчибальда с Эвелин. Те молча обняли ее в ответ, продолжая улыбаться как малые дети. К ним присоединился и мистер Форест.

– Ну вы и даете, какие вы у меня молодцы!

– Росписью, между прочим, занимался я! – поспешил уточнить Арчибальд и снова вздернул подбородок, как это часто он любил делать.

– Отменный подарок, нужно будет поставить его куда-нибудь на видное место, может быть, в гостиную, – мистер Форест почесал подбородок, – мне хотелось бы поставить слона у себя в кабинете, но тогда его мало кто увидит. Подумаем об этом завтра! А пока, пусть слуги унесут его на время в безопасное место.

Мистер Форест обратился с указанием к слугам, и те бережно взяли слона, убрали остатки подарочной упаковки и унесли диковинную вещь в неизвестном направлении.

– Ты рад, папа? – на глазах Эвелин проступили слезы счастья.

– Конечно рад, дочка, – отец крепко обнял дочь и похлопал сына по плечу. – Я очень вами горжусь!

– Мы вами очень гордимся, – подчеркнула Изабелла.

– Все мы изрядно устали, пора идти спать, завтра нас ожидает не менее насыщенный день, – мистер Форест мягко отстранился от детей и взял супругу под локоть. – Так много эмоций, так много событий. Пошлите все отдыхать, у нас впереди еще целая жизнь.

Напоследок еще раз обнявшись из-за переизбытка чувств, домочадцы неторопливым шагом вместе покинули обеденный зал. За их спинами потихоньку начала сновать прислуга, убирая стол и все последствия ужина, негромко переговариваясь между собой.

Еще раз ненадолго пообщавшись и обменявшись любезностями, Форесты, пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись каждый по своим комнатам, где начали готовиться ко сну. Постепенно и сам дом начал меркнуть и готовиться ко сну. Слуги с большего погасили свечи и выключили некоторые лампы, оставив местами блеклый свет для возможности передвижения по коридорам в случае необходимости. Последние приготовления и указанья главного дворецкого были выполнены, и прислуга отправилась спать. Дом погрузился в звенящую тишину и дрему.

В своей спальне, Эвелин отказалась от помощи горничной, освободив ее от обязанностей на сегодня, и переоделась ко сну самостоятельно, неуклюже стянув с себя платье и бросив его на спинку стула. Надев на себя ночную сорочку, девушка вытащила из волос заколки и сбросила их на тумбочку. Те разлетелись в разные стороны, а одна даже упала на ковер. Затем она взяла свою любимую деревянную расческу, на которой была вырезана лошадь, и принялась усердно расчесывать запутавшиеся волосы после насыщенного вечера. Покончив с этим занятием, Эвелин направилась к кровати, слегка пошатываясь, и с умиротворением улеглась на свою мягкую постель. Отдых после приятного времяпровождения так сладок!

Уютно устроившись под одеялом, девушка промычала от удовольствия и повернулась на бок, подложив под голову руки. На душе у нее пели птицы, ей было радостно от приезда отца, и радости этой не было предела. Наконец-то он с ними снова дома, до этого момента дому как будто чего-то не хватало, чего-то очень важного. Теперь все были на своих местах, и это замечательно. И Изабелла, как оказалась, была не так плоха. Они и вправду стали семьей. Все будет просто замечательно.

Прокручивая в голове впечатления после ужина, Эвелин постепенно погружалась в крепкий и насыщенный сон. Ее глаза были закрыты, а губы растянулись в довольной улыбке. Вскоре весь мир исчез и погрузился во мрак и забвение вместе с ней.

Посреди ночи внезапно Эвелин проснулась. Это было настолько неожиданно и резко, что девушка сделала шумный вдох и вскрикнула. Сердце ее тревожно застучало, внутри нарастала паника, и было непонятно, что послужило тому причиной. Девушка потеряно окинула взглядом комнату и потрясла головой.

Что-то здесь не так, сразу подумала Эвелин, что-то определенно не так. Нечто поменялось в ее комнате, атмосфера переменилась и стала тревожной. Очертания самой комнаты потеряли свою четкость, все выглядело размытым и в серых тонах. Светлым пятном выделялось окно с занавесками, но и оно не вселяло надежду на успокоение. Скорее наоборот, предвещало страх и ужас.

За занавеской кто-то был. Даже при блеклом лунном свете за тонкими занавесками можно было разглядеть чей-то силуэт. Он стоял неподвижно.

– Эй, кто здесь? – негромко произнесла Эвелин. Звук собственного голоса придал ей немного уверенности. – Арчибальд, это ты?

Девушка старалась смотреть куда угодно, но только не на силуэт за занавеской, дабы не выдать себя тем, что она его заметила. Она старалась наблюдать за его реакцией боковым зрением, тем временем продолжая разбираться в происходящем и осматривать комнату.

– Арчи, пожалуйста, не пугай меня, мне очень страшно, – заскулила Эвелин, и снова потрясла головой.

«Может это сон? Может, ей все это просто снится?»

Девушка вжалась в кровать и накрыла себя одеялом с головой, будто это могло ее от чего-то защитить. Она лихорадочно соображала и попыталась все происходящее и свои неприятные ощущения списать на похмелье после вина. А силуэт мог оказаться плодом ее воображения.

– Это все мне снится, это все мне снится, – проговаривала самой себе Эвелин. Руки крепко сжимали одеяло и держали его надо головой. Появилось желание вновь выглянуть из убежища, чтобы убедить себя в том, что ничего страшного не происходит, и ей все просто показалось. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось, вновь спокойно лечь спать и уснуть.

Рискнув, Эвелин медленно начала опускать одеяло, держа глаза закрытыми. Когда ее голова показалась снаружи, девушка посчитала про себя до трех, чтобы раскрыть глаза. Нарастающее беспокойство не покидало ее. И вот она набралась храбрости и открыла глаза.

От испуга ее рот широко распахнулся, и девушка не смогла произнести ни звука, хотя все ее нутро хотело кричать от ужаса.

На расстоянии вытянутой руки на Эвелин прямо в глаза уставилось лицо. Лицо было злым, оно источало ненависть и презрение, глаза горели зеленым огоньком, и вся фигура обладателя этого лица изогнулась так, словно готовилась к нападающему прыжку. Холод окатил бедную девушку, мурашки побежали по всему телу, которое в страхе онемело. Весь кошмар заключался в том, что Эвелин узнала это лицо. То была Изабелла.

Это была уже не милая, очаровательная женщина, что одной своей улыбкой могла очаровать сердце любого человека. То было существо, источавшее злобу и одну лишь злобу, и жаждавшее причинять боль и страдание. Само ее присутствие было удушающим и отталкивающим.

В голове Эвелин пронеслось множество вопросов за долю секунды, но вслух она не произнесла ни одного. А хотела ли она знать ответ? Страх парализовал ее, она не могла пошевелиться, а даже если и могла, то ни за что бы этого не сделала, чтобы не спровоцировать того, кто сейчас во все глаза пялился на нее. Все, что она могла сделать на данный момент, это в панике ожидать дальнейших событий. Зло одержало верх, она была в его полной власти, и ничего не могло решиться в ее пользу.

Искривленное мерзкой гримасой лицо Изабеллы продолжало рассматривать Эвелин, как тут губы ее разомкнулись, и женщина произнесла глубоким голосом: