— А ты как же? — бросил Гверн, хватая свои стрелы. 

— Обо мне не беспокойтесь. Я хоть и толстый, а скрыться сумею. Найду вас после турнира. И надеюсь, — Плут бросил полный печали взгляд на мертвого сира Донована, на голову которого, медленно кружась в воздухе, спускался с дерева наполовину сухой листочек, — что это было не зря. 

Довольная улыбка не сходила с лица Феррана Стендена. Не зря он тратил столько времени на обучение сына, приставлял к нему лучших учителей и даже отправил на городскую стену к капитану Швидоу — в каждом шаге был толк, и сегодня Эларан на голову превзошёл соперников в своём круге. На первом выстреле уделал сразу всех. На оставшихся пришлось побороться, но конечный расклад был ясен: мальчонка сразится в финальном поединке.   

Стенден был несказанно рад. Он наблюдал за всеми выстрелами сына. На двух, правда, скривил губы, но это не помешало с благодарностью во взгляде кивать знатным гостям в ответ на их восторги и поздравления. Публика любит красивые выступления, а если её ещё и удивят, и вместо именитого мастера на арену выведут талантливого юнца, никому до той поры неизвестного, то удовольствию не будет конца и края. 

Не упускал случая Стенден глянуть и в сторону Гайларда. По уголкам губ хозяина, по блеску в его глазах Ферран без труда угадывал, доволен ли лорд Стернс, или всё происходящее не перестаёт навевать дикую скуку. Увиденное превзошло ожидания: лорд Гайлард был приятно удивлён, но в отличие от остальных зрителей не спешил высказать Феррану своё восхищение. 

Стоило трубам объявить начало последнего, шестого, круга, а шестерым соперникам предстать перед искушённой публикой, как солнце вмиг померкло для командира Стендена. Пальцы сцепились в крепкий замок за спиной, брови почти свелись на переносице, и даже спина будто ссутулилась. Сидевший поодаль от короля Дагорм тоже стал хмур, зато молодого Стернса увиденное позабавило. Он даже вином поперхнулся, и сладкие струйки растеклись по подбородку. Стоявшая позади Рики вдохнула носом аромат сливы и фиалки и облизнулась. Пить хотелось, но вместо вина страже полагались только вода и разбавленное пиво. Слева шепнули, что, как только начнётся ужин, всем без разбора перепадёт по кубку-другому, но турнир так затянулся, что Рики думалось, он не закончится никогда. 

— Как тебе? — Стернс поманил к себе Феррана и кивнул в сторону арены.

— Отвратительно, — выдал Стенден. — Я велел не подпускать Нольвена к вам, так он решил таким способом пролезть. 

— Во второй раз замечаю за тобой просчёт. 

— Это не просчёт, ваша светлость. Это неуважение, проявленное твердолобым мальчишкой по отношению к тем, кто выше по статусу и опыту. 

— Проще говоря, обида. 

— Вы слишком мягки. 

— Ещё бы. Сегодня особенный день. Мне полагается быть мягким и прощать. 

— Позвольте дать вам совет, по отношению к кому мягким быть никогда не стоит. 

— Лучше перестань дышать мне в ухо и подними голову. Ты знал, что он так умеет?

Стенден распрямился и уставился в сторону арены. Там творилось нечто невообразимое. Стрелы Гверна летели в самое сердце мишени, как заколдованные. Каждая следующая попадала ровно в то самое место, что и предыдущая, тесня соперницу в сторону или вовсе выбивая на землю. Соперники смотрели на Нольвена с ненавистью, пыхтели, потели, но их руки дрожали всё сильнее, и каждый новый выстрел был хуже прошлого. Последняя попытка — зрители на скамьях зашумели от восторга, чуть не разбудив храпевшего короля. 

— А мы знакомы с этим юношей! — захлебываясь, частила леди Реэй. — Помнишь, дорогуша, — обратилась женщина к Бьянке, не сводившей взгляда с арены, — он спас нас от гнусных разбойников на лесном тракте. 

— Ещё бы не помнить, тётушка, — проронила леди Талайт. — Такое не забывается. 

— Вы мне не рассказывали, — нахмурился хозяин Имил Даара. 

— Моя вина, ваша милость, — на высоких тонах голосила Фианна Реэй, усиленно обмахивая себя веером. — Пока мы ожидали вашего прибытия, взбрело мне, старой дуре, в голову посетить кузена, что живёт через лес. Дорога туда быстрая, ничто не предвещало беды. Но поверьте, если бы не этот чудесный молодой человек, мы не сидели бы сейчас с вами рядом. 

— Вот как. — Талайт сильнее насупился и исподлобья посмотрел в сторону Нольвена, поднимающего стрелы, зарывшиеся в песочную пыль. 

— Этот меткий стрелок входит в близкое окружение самого лорда Стернса! — продолжала восхищаться леди Реэй. — Вы только представьте себе: он так молод, а уже столько таланта и такое высокое положение. 

— Пока мы ждали начала церемонии, со мной поделились новостью, что близкое окружение лорда Гайларда вчера поредело на одного человека, — заметил Талайт, чем положил конец болтовне родственницы, готовой вот-вот лопнуть от переполнявших её эмоций. — Вспомните, миледи, кого не было сегодня в храме...

— Неужели? — опомнилась леди Реэй и, поджав губы, свысока и с неким презрением посмотрела в сторону того, кем только что восторгалась. — А произвёл такое хорошее впечатление...

— Молодой Стернс не раскидывается своими людьми. Значит, были причины. 

— Если мы узнаем те причины и они окажутся несерьезными, вы возьмёте этого юношу к себе, сир? — вдруг спросила Бьянка. В её голосе улавливалось непритворное волнение. 

— Не возьму, — ответил Талайт. 

— Такого стрелка у вас нет. Не вы, так кто-нибудь другой воспользуется возможностью и обретёт талантливого воина. 

— Я не подбираю, моя дорогая. Тем более после Стернсов. 

Бьянка сомкнула губы. В обычаях семьи, в которую ей счастливейшим образом удалось попасть, была одна странная нелюбовь к перемене собственного мнения. Правители Имил Даара, прах коих уже давно развеялся по ветру, считали подобное поведение слабостью, непозволительной для особ, занимающих трон. А король нынешний с мёртвыми предками спорить не отваживался. 

— Сир Ратланд. — Ферран Стенден срочно поманил к себе главного судью. — Я не помню Нольвена в списках...

— Всё верно, — перехватил инициативу облачённый в красное герольд. — Сир Донован скончался незадолго до начала круга. Не выдержал старик, помер. Славная смерть. Тихая и спокойная. Пятерых стрелков выпускать было бы неправильно. А тут Нольвен подвернулся и согласился выступить. Кто же знал, что он так умеет...

— Болваны, — прошипел Стенден, оглядываясь по сторонам и проверяя, не слышат ли гости. — Гнать его в шею. Одно его имя вызывает у меня изжогу. 

Сир Ратланд испуганно заморгал. 

— Только после финального круга. Правила есть правила, вы же знаете. 

— Плевать я хотел на правила. Обнулите результаты шестого круга и сообщите всем, что таково распоряжение лорда Стернса. 

— Ну-ну, Стенден. — От голоса Гайларда сир Ратланд чуть не подскочил на месте. — Как часто ты приписываешь мне указы, которых я не отдавал? 

— Милорд, этот балаган надо прекратить, — поспешил объяснить Ферран. 

Стернс красиво поморщился. 

— Да ладно. Не похороны же, чтоб паяцев гнать со двора. Сир Ратланд, — обратился Гай к судье, — продолжайте поединок, как положено, а мы с интересом понаблюдаем, чем это всё закончится. 

Сир Ратланд возражать не смел. В конце концов, какие бы тучи ни сгустились над Нольвеном, все равны выступить в праздничном турнире. Кто-то надеялся на той победе хорошенько заработать; кто-то — попытаться сменить гнев господина на милость.  

Начался финальный круг. Лорд Стернс с ещё большим любопытством уставился на шестерых сильнейших, а Ферран замер чёрной глыбой за спиной до сих пор спавшего короля и смотрел на происходящее взглядом льва, наблюдающего за поединком львёнка с молодым шакалом и смирившегося с мыслью, что живым из того поединка выйдет только один. Ведь не допрыгнешь, чтобы помочь. Мешает пропасть. 

Стрелы ударили по мишеням: четыре покусали деревянные размалеванные круги по бокам; две впились в самый центр. Ферран устало прикрыл глаза, но вскоре снова открыл и продолжил смотреть. Его сын — крепкий, среднего роста мальчишка — шёл наравне с долговязым Гверном. Но опытный взгляд было не обмануть: если владение луком и было на равных, то по степени уверенности, твердости руки и умения заставить сердце не частить в самый ответственный момент худощавый Нольвен, хоть проведший ночь не в размышлениях, а за бутылкой, был на голову выше любого из вышедших.