— Алистер, — трепетно заговорил Тихомир, — план невероятно… сложный, но я хочу быть с тобой в этот момент! Я и мои пятьсот дружинников станем твоей опорой в этом опасном деле.

— Тихомир, если нас постигнет неудача, ты погибнешь.

— Я лучше сдохну в бою как мои предки, чем ещё хоть на день останусь жить под властью этой мрази. Из–за него я потерял всё, что у меня было. Я хочу обратить ярость своих последних пяти сотен на него лично. А ведь когда–то у меня было восемь тысяч воинов… — мечтательно произнёс Тихомир, вспоминая прошлое. — Нет. Решено! Я с тобой, паладин!

— Значится, на правом фланге конницей руководят Алистер и Тихомир? — решил подвести итог Изяслав. — Значит, и моих всадников забирайте.

Радомир вновь что–то промычал, давая какой–то знак своему военачальнику. Онагост кивнул и заговорил:

— Мой господин хотел оставить свою конницу в резерве. Но раз твой ход будет окончательным в нашей битве, то он согласен передать тебе свои пять сотен витязей.

— Духовлада всадников тоже забирай, они ему ни к чему. — сказал Изяслав, махая рукой в сторону юноши.

— Получается, что у меня будет полторы тысячи всадников. — задумчиво проговорил Алистер.

— Не просто полторы тысячи всадников, а тысяча всадников и пять сотен лучших дружинников в Славиземе! — потряс пальцем Тихомир. — Ну, конечно, после небесного воинства, разумеется.

Радомир разразился громким стоном с явной претензией в голосе.

— Наши витязи тоже лучшие во всём государстве. — тут же пояснил Онагост.

— Алистер, у тебя будет достойный конвой для твоих сифонов. Вжарим по этим ублюдкам, как в старые добрые! — воодушевлённо произнёс Тихомир.

— Не было никогда «старых добрых», брат. — подколол Изяслав. — Мы ни разу не побеждали войско великого князя.

— Значит, мы создадим свои «старые добрые времена»! Господа, с этой победой мы войдём в историю, наступит новая эпоха!

— Не кажи «гоп», пока не перепрыгнешь. — строго сказал Вацлав, напоминая о себе. — Сначала нужно завоевать победу.

— Все поняли намеченный план? — уточнил Алистер. — Самое главное — заманить небесное воинство. После его уничтожения войско регента разбежится. Главное только продержаться до этого момента.

— Мы всё поняли. Я точно понял. — заявил Сновид, складывая руки на груди. — Порезвимся с петухами на левом фланге!

— Мне тоже всё понятно. — сказал Изяслав и с ним согласился Тихомир.

— А вот мне непонятно, как мы подожжём небесное воинство. — Вацлав снова подошёл к столу.

— Моя… Спутница, вернее, подруга или соратник… Не важно! Она подожжёт. У неё есть трюк в рукаве.

— А где она? Я бы хотел поглядеть на это диво дивное.

— Она… Она прибудет в день сражения.

— Так может она уже исчезла? Сбежала!

— Нет, я в ней уверен больше чем в себе. Скорее, я сбегу, чем она. — последнее слово дрогнуло в устах паладина.

— Хорошо! Ежели план всем ясен, — хлопнул в ладоши Изяслав, — предлагаю разойтись по своим полкам для инструктажа, нужно донести до сотников боевые задачи. Это будет тактически сложная битва, возможно, самая сложная за всю историю Славизема. Слава Славизему!

— Вечная Слава! — хором ответили князья и стали выходить из шатра.

Алистер и Тихомир направились к дружинникам, а после, паладин показал князю те самые сифоны, которые собрали два ворсуньских ремесленника за месяц подготовки.

Алистеру повезло нарваться в Ворсуни на юного и талантливого изобретателя по имени Ланга́рд. Ему было не больше двадцати и он работал подмастерьем в одном из кузнечных цехов. Лангард имел единомышленника в лице сорокалетнего странноватого плотника со смешным именем Казане́ц. По чистой случайности из–за недоразумения, Лангард узнал о создании горючей смеси и практически силой пробился вместе со своим товарищем Казанцом к Алистеру. Изобретатели, пропитанные духом авантюризма, предложили идею: совместить бочку, насос помпу и металлическую трубку с узкой выходной частью ‒ соплом. Они заявляли, что такая машина будет выбрасывать струю воды на дистанцию до двадцати шагов. Алистер поначалу воспринял задумку скептически, но всё же доверился их горящим глазам и убедил Радомира выделить сре́дства на разработку прототипа.

Изобретение превзошло все ожидания! Машина выбрасывала струю Ярости Сварога на расстояние больше двадцати шагов. Впечатлённый Радомир согласился выделить деньги и всячески способствовал разработке полноценной боевой машины; её окрестили именем «Сифонофор», кратко ‒ «Сифон». Алистер внёс некоторые коррективы в конструкцию машины и предложил установить её на двухколёсную телегу, запряжённую четвёркой лошадей.

К началу похода Лангард и Казанец, имея под своим руководством двадцать человек, смогли построить пять сифонофоров. Экипаж каждой телеги состоял из двух по́мповщиков и возничего.

Как говорится: кому война, а кому ‒ мать родна. Лангард и Казанец в одночасье стали самыми уважаемыми ремесленниками Ворсуни. Ещё бы, они разработали военную машину для княжеского войска, и их изобретением будет пользоваться сам небесный воин! Можно сказать, что в Ворсуни моментально появилось сразу два новых знатных рода.

Закончив инспекцию и инструктаж, а также разработав вместе с Тихомиром подробный план совместных действий, Алистер ощутил сильную усталость и апатию. Ему казалось, что вся эта затея обречена на провал.

Паладин вернулся к своему костру, продолжая вырезать фигурку лисицы и размышлять о прошлом. В этот вечер он отказался от ужина, чувствуя бессилие даже для поглощения пищи.

Дождавшись темноты, Алистер зашёл в свою палатку, желая как можно быстрее заснуть. Его сердце согревалось надеждой, что завтра он снова увидит Мовиграну.

Алистер долго лежал в дрёме, то проваливаясь в сон, то возвращаясь в сознание. Воспоминания о пережитых потерях смешивались и накладывались на мысли о грядущем сражении, не позволяя ему расслабиться.

Ситуацию усугубляло то, что его оруженосец страшно нервничал в ночь перед боем и всё крутился вокруг палатки, производя больше суеты, чем пользы.

Алистер вновь почти заснул, когда звуки Бронислава затихли где–то вдали от палатки.

Лежа на спине паладин почувствовал чей–то пронзительный, жгучий взгляд. Он не понимал: это его воображение разыгралось или на самом деле на него кто–то смотрит?

Паладин медленно сел на своём лежаке. Он заметил в своей палатке силуэт сидящего на земле человека, но не мог рассмотреть кто это из–за недостатка света. Гость сидел возле входа и свет костра падал через щель на левое плечо, освещая чёрные перья.

— Ну и кто ты? — скрипя сонным голос начал паладин.

— Я. — хватило одного звука, чтобы душа Алистера мгновенно залилась теплотой.

— Мови? Ну так сражение же завтра.

— Сегодня, уже за полночь.

— О, так ты решила настолько скрупулёзно исполнить своё обещание?

— Мне не было нужды более странствовать и потому вернулась. Радуйся, паладин, теперь я знаю всё, что до́лжно знать.

— А куда ты вообще уходила? — паладин растёр глаза. — Мови, у меня столько вопросов.

— Ходила за советом и секретом, в места такие, где не ступают ноги человека.

— А ты всё та же. Я рад тебя видеть. — Алистер по–дурацки улыбнулся, но женщина выглядела серьёзной.

— Без сантиментов, сразу к делу, паладин. Ты подготовил то, что тебе я завещала?

— Мы заготовили сотни литров Ярости Сварога. У нас есть специальные машины, которые струёй разольют горючую смесь. Разработан план битвы. Мы готовы.

— Чудно. Значит, мы уже на пути к победе. Свою часть задачи я также выполню.

— Ты про дождь? Ты сможешь вызвать его?

— И да и нет. Не спрашивай, увидишь. Сейчас важно́ другое. Я знаю цели и средства Морены, а потому мы сможем уничтожить зло. Ты задавал когда–то мне вопрос, говоря: «Что будет с чадом, когда закончатся все арии?». Открылась истина сия. Итак, внимай. Когда умрёт ваш князь, Морена найдёт нову́ жертву́, но всё то нужно для того, чтоб лес пожрал твою страну. И схватят юновляне всех ариев и приведут к Морене. Богиня план имеет свой, ей сила Божия нужна, чтоб чадо в Бога обратить, избавив от оков земных. Чтобы то сделать, нужна ей жертва и сила мужеского Бога. Изловив в твоей стране всех ариев, она сведёт их в одно место, где принудит сношать юновлянок, чтобы те несли от них детей. Когда разом наберётся нужное число ариев, она умертвит их, выпуская кровь Даждьбога из его детей на волю. Той крови изопьёт ребёнок и разорвёт свою земную плоть. И содрогнётся мать земля и окровится вся вода, застонут тотчас все ветра, и свет покинет небеса. Порвёт завесу меж миров, возьмёт от ужаса даров, он разорвёт земной чертог, взойдёт на небо новый Бог.