— А какие заказы, вообще выдают на лес?
— В основном требуются части монстров. Например, у нас в озере живут северные крокодилы, и неплохо так живут. А их кожа очень высоко ценится. Она гораздо крепче, чем у их собратьев на юге. Отсюда и спрос. Левые авантюристы к озеру не попрутся, они наших боятся. А мне в самый раз. Тем более в племени на крокодилов охотились всегда. Это не так сложно, как представляют себе люди из большого мира.
— Ничего себе! А ваш вождь говорил, что как-то охотников подрал крокодил.
— Потому что это были идиоты, а не охотники. Плохо подготовились, сети не проверили, не смазали гарпуны ядом, в результате надавал им зубастый по шее, а надо было, чтобы головы по откусывал! — Каишь раздраженно вздохнула. — Вы пока располагайтесь, а я пойду отстегну нашу речную лошадь.
— Ты это о той рыбине?
— Да, Лили, о ком же ещё? Пусть поплавает, разомнёт плавники, а то третий день в упряжи, да и в озере на мелководье особо и не развернёшься. Когда ей ещё представится такой случай?
— А она не уплывёт? — тревожно поинтересовалась лучница.
— Куда она денется? Она же ручная. Я быстро, вы только огонь не разводите и магией не светите тоже. Не хватало ещё, что бы эти топошлёпы с севера разнюхали про пост.
— Само собой, — согласился Дориан. — Все слышали? Никаких огней, ночуем на холодную.
Разложив свою поклажу и постелив походные плащи, авантюристы начали устраиваться на отдых. Ритуал и его последствия, а затем путешествие по реке, хоть и не пешком, а на плоту, утомило их, поэтому приключенцы были рады оказаться на ровной земле, даже несмотря на то, что ночевать предстояло в холоде.
Авантюристы вообще считались крайне неприхотливыми в быту. Точнее, кто не мог терпеть тяготы похода, быстро переставали быть приключенцами, найдя себе более спокойное занятие. Жизнь в походе была тем основным, что сопровождало авантюриста на всём протяжении его карьеры. Быть постоянно в пути, мокнуть под дождём, мёрзнуть от холода, есть то, что придётся, было неотъемлемой частью их существования.
Фрида раскрыла мешок и достала оттуда несколько галет и солёного мяса на каждого. Лучница наполнила кружки водой из фляги, добавив туда несколько капель специального зелья из маленького флакончика. Такой способ обеззараживания воды, когда было невозможно или некогда её вскипятить, был распространён среди путешественников.
— Слушай, Дориан, а в видении, это ведь ты был тем мальчонкой, в которого тот здоровый мужик бросал кости? — неожиданно даже для себя спросила лучница.
— Да, это был я. А «тот здоровый мужик» — наш с Фридой отец.
— Ни чего себе! Не похоже, что он был тебе рад. Нет, если тебе тяжело отвечать, то не надо…
— Мы ведь с Северо-Запада, Лили, — вздохнул Дориан. — Это дикий край, где каждый выживает как может. Там больше чем полгода снег лежит. Лето короткое, природа суровая. А если ко всему прибавить ещё и Серый Лес с его бестиями, то станет понятно, что у местного населения ценится прежде всего сила и выносливость. А я рос слабым ребёнком, постоянно болел.
— Прости, я зря это начала. Если хочешь, давай сменим тему.
— Не сказал бы, что сейчас это меня как-то угнетает. Да и отца я никогда не ненавидел. А вот для него было трагедией, что его сын не унаследовал его черт. А когда ещё открылось, что у меня есть способности к магии, вот тут его окончательно переклинило.
— Подожди, но ведь магом не каждый становится? Магом же быть круто?
— Только не у нас на родине. Многие бестии пользуются магией, поэтому у местного населения выработалось к ней негативное отношение. Конечно, маги есть и там, без колдовства жизнь в таких суровых землях была бы невозможна. Но сын графа должен вырасти большим и сильным. Он обязан виртуозно махать топором или хотя бы мечом. Если сын графа — тщедушный маг, это есть провал.
— Неужели всё настолько плохо? А как же боевые приёмы? Это же тоже магия.
— Боевые приёмы посланы нам предками, — горько ухмыльнулся Дориан. — Как они могут быть магией? Всё дело в том, что приравнивать к волшебству. Бардов, например, магами у нас не считают.
— И что сделал твой отец, когда узнал, что ты способен колдовать.
— Не поверишь, но он даже нанял мне учителя. Старик Кнуд тоже кое-чего показал. Отец был вполне адекватен, по крайней мере, когда был трезв.
— Вот только трезв он был крайне редко, — перебила брата Фрида.
— Но сейчас ты не выглядишь слабым? Да и мечом ты махать умеешь великолепно. Я же сама видела, — никак не унималась Лили.
— По сравнению с тем, что мог отец, это лишь крупицы. К тому же, я думаю, что в детстве моё развитие тормозила сила Обсидиана, пока тело привыкало к нему.
— Опять этот Обсидиан! — процедила Фрида. — Он мне напоминает злых духов, которыми нас в детстве пугала бабка. Скажи честно, когда ты понял, что он есть?
— Лет с трёх, наверное…
— И ничего никому не сказал? — Фрида вытаращила глаза на брата.
— А чего я должен был сказать? Папа, у меня в голове сидит воображаемый друг?
— Мда… Не самый лучший вариант, — тихо сказала Фрида.
— Можешь представить моё состояние? Я лет до пятнадцати думал, что чокнутый.
— Слушайте, по вашим историям прямо балладу писать можно!
— Только полудемонессу включить ещё в герои, и тогда мировое признание не обойдёт пьесу стороной, — съязвила Фрида.
Когда вернулась Каишь, она застала абсолютную тишину и приключенцев устроившихся по разным углам.
— Если завтра встанем пораньше, то ещё до обеда достигнем водопадов.
Ободряюще сказала ящерка, но ей никто не ответил. Она окинула их взглядом, пожала плечами и начала устраиваться на ночлег, как ни в чём не бывало.
***
На следующее утро команда, быстро позавтракав галетами, погрузилась на плот. Рыбина, как и обещала Каишь, вернулась и беспрекословно дала себя запрячь. Вскоре остров остался позади, а затем и вовсе скрылся за очередным поворотом реки.
Они плыли ещё часа четыре, когда, наконец, впереди показались водопады. Это было монументальное зрелище. Сверху с полукруглой скалы, заросшей растительностью, стекало несколько потоков бурлящей воды. Струи не сливались в одну, а, скорее, наоборот, делились на десятки синих лент, шипящих и пенящихся. Какие-то из них то смешивались вместе, то вновь расходились разными путями. У подножия водопада сформировалось круглое озерцо, над которым стоял негустой, но обширный туман, а чуть выше играла красками двойная радуга.
Неожиданно справа из очередных зарослей им навстречу вынырнула лодка. В ней сидело трое людей. Первый на носу, прятался в плаще с капюшоном. Остальные двое разместились на корме. У одного из них был посох, который он держал, направив вверх. В лодке никто не грёб, но она неплохо плыла, что говорило о наличии на корыте магического привода.
Ящерка нахмурилась и скомандовала рыбине замедлить ход. Посмотрев на Дориана, Каишь ожидала, что скажет лидер. Дориан напряжённо молчал, всматриваясь в незнакомцев.
— Слушайте, так это же наш проводник, — удивилась Лили. — Плащ точно его. Нашелся, кидала!
— Всем быть наготове! — скомандовал Дориан. — Лили, на всякий случай, приготовь свой лук, но враждебность не демонстрируем. Хотелось бы понять, чего им от нас надо.
Лодка приближалась, и уже можно было рассмотреть получше тех, кто в ней сидел. По мимо уже известного проводника, в посудине находились воин в кольчуге с мечом и арбалетом за спиной, и косматый маг в лёгком кожаном нагруднике поверх мантии и с посохом. На поясе у него дрягались две волшебные палочки.
— Мы вас по всему лесу ищем! — заорал с лодки егерь. — Парней вот к поискам подключили. Думали, вы сгинули.
— А ты только этого и ждал, чтобы мы в чаще пропали? — зло пробормотала под нос Лили.
Лучница уже снарядила лук и теперь прятала его, накрыв плащом. Она посмотрела на Дориана, одним взглядом показывая, что готова стрелять в любой момент.
— Давайте, гребите к нам! — продолжал орать егерь, размахивая руками. — Мы вас быстро выведем!
