— Ты уж пригляди за ним, Мишутка! Будь здесь за хозяина!
Ласково потрепав пса за лохматое ухо и получив в ответ согласное «гав!», Варвара подоткнула со всех сторон одеяло больному и быстро вышла…
Отъехав от заимки, она с радостью окунулась в таежный мир. Хвойный лес на первый взгляд был мрачным, таинственным. Под густыми ветвями елей, кедров и пихт было сыро и сумрачно. Но то здесь, то там мелькали небольшие семейства веселых и стройных березок, будто находящихся в плену…
Варвара уверенно направляла лошадь по неприметной для постороннего глаза тропинке. На ее пути очень часто встречались засохшие прямо на корню деревья. Они стояли мертвые, покрытые вместо хвои косматыми клоками серого мха, словно поседевшие от старости. Гниение в тайге идет медленно. Всюду разбросан валежник, скопившийся за многие десятки лет, Старые, давно упавшие колоды обросли сочным зеленым мхом, а середина давно сгнила, превратившись в труху. Глядя на один такой ствол. Варя грустно улыбнулась, вспомнив, как едва ли не в первый день своего появления в тайге решила отдохнуть на таком привлекательном зеленом лесном стуле и тут же завалилась на спину: «стульчик» оказался настолько трухлявым, что переломился пополам и развалился…
Грустно вздохнув, она посмотрела наверх: набежавший ветерок слегка раскачивал далекие верхушки деревьев и весело пел свою песню. На тиньканье пролетавших синичек тут же отозвались нежные голоса юрких пеночек. Внизу было тихо, и таежная мошкара и комары — тучами вились в неподвижно застывшем воздухе. Им удавалось проникать даже сквозь москитную сетку, без которой Варя никогда не выезжала в тайгу. Неожиданно она вздрогнула: дятел с резким криком, то складывая, то расправляя свои крылья, устремился к дереву, впился в его ствол когтями и начал скачками подниматься вверх, выклевывая неосторожных врагов дерева.
Егор научил Варвару узнавать птиц по голосам. Она иногда останавливалась и с упоением слушала их веселую перекличку. Вот — белошапочные овсянки затянули свою простенькую и незатейливую мелодию, сидя на верхушке молодой березки у скрытого тут же в траве маленького гнездышка… "Вот слабый посвист вспугнутых рябчиков, которых предупредили своим стрекотом длиннохвостые сороки о появлении хищного ястреба. Вот и заухала таежная кукушка…
— Раз… два… три… — начала считать Варя, что-то загадав про себя…
«ЭТАПИРОВАТЬ НЕ МОЖЕМ — БЕЖАЛ…»
В кабинете подполковника Чернышева собралось несколько человек: заместитель по режимно-оперативной работе подполковник Бушин, заместитель по политико-воспитательной работе майор Вишневский и заместитель командира роты капитан Зелинский.
— Ну, какой ответ будем давать Москве? — спросил подполковник, ни к кому конкретно не обращаясь.
— О чем вы говорите, Иван Павлович? — спросила замполит.
— Ах да, вы же ничего еще не знаете. Пока вы были в командировке, Виктор Николаевич, из Москвы пришло решение Верховного суда РСФСР… там, в частности, говорится: «…ознакомившись с материалами дела, а также с вновь открывшимися обстоятельствами, неизвестным ранее возникшими в ходе расследования другого уголовного дела, а также на основании заявления адвоката Архангельской Т. А. и протеста Прокуратуры РСФСР приговор в отношении Говоркова Савелия Кузьмича отменить… Говоркова С. К. этапировать в Москву первым же рейсом самолета в сопровождении сотрудника учреждения…»
— Прочитав, он отложил бумагу в сторону и обвел присутствующих взглядом.
— Ну и глаз у тебя, капитан! — повернулся замполит к Зелинскому. — Ты первый сказал, что сомневаешься в его вине…
— Это бабушка еще надвое сказала! — пробурчал заместитель начальника по режимно-оперативной работе. — Дело-то на доследование направлено…
— Правильно, на доследование, но направили-то по «вновь открывшимся обстоятельствам»… И сопровождать не под конвоем, а «в сопровождении». Уж не ты ли, капитан, как бывший военный прокурор, приложил здесь руку? — Замполит хитро посмотрел на Зелинского. — Хотя на памяти моей, чтобы выпустили того, кому такой срок дали… — Он пожал плечами.
— Да, я принял участие в этом деле! — нахмурился Зелинский. — Мне известно по делу Говоркова гораздо больше, чем вам: случилось так, что мой приятель ведет это дело… Все не так просто, как может показаться на первый взгляд, но в одном я уверен: сейчас в стране новые времена и скорее всего докажется невиновность Говоркова…
— Чего тут спорить? — вздохнул хозяин кабинета. — Этот сукин сын сбежал, не дождавшись, когда разберутся!
— Сбежал, значит, не верил, что разберутся! — хмуро бросил капитан. — Может, и я виновен в его побеге…
— Ты? — удивился подполковник.
— И я, и замполит, и… вообще.
— Я-то с какого здесь боку? — хмыкнул Вишневский.
— Забыл, как он приходил к тебе на предмет свиданки? Что ты ему ответил? Не положено?
— Да, помню такой случай… Но женщина, с которой Говорков просил свидание, ему даже не родственница, а закон…
— Закон? А ты знаешь, что Говорков — круглый сирота? Что он — афганец, что он был дважды ранен и дважды орденоносец? Что у него, кроме этой женщины, никого нет? «Не положено», — передразнил капитан.
— Откуда я все это мог знать? — Замполит явно смутился.
— Откуда? И это говорит замполит! Я-то узнал! И ты мог бы узнать, если бы захотел! — Зелинский разволновался и говорил на повышенном тоне. — Ладно, что теперь говорить… — Он вдруг успокоился и наморщил лоб. — Единственное, что я хотел бы понять: почему он бежал с матерыми уголовниками? Что его связывало с ними? Не понимаю! Не вяжется как-то…
— Вяжется — не вяжется, а факт остается фактом: бежал! — буркнул Бушин.
— Жаль, дров может наломать, если не погиб в тайге…
— Выживет… — Бушин посмотрел исподлобья. — Кое-какая ниточка появилась.
— Пока у нас нет сведений о том, что они погибли, поиски будем продолжать! — строго сказал Чернышев. — А Москве ответим так: «Этапировать в Москву Говоркова Савелия Кузьмича не имеем возможности, потому что означенное лицо совершило побег из места заключения…» Все свободны… Капитан Зелинский, задержитесь. — Когда все вышли из кабинета, подполковник сказал: — Вы действительно решили покинуть нас?
— Откуда такие сведения? — удивился Зелинский.
— Знаю… Затребовали вашу характеристику… — Он вздохнул. — Я и комбат, насколько я знаю, охарактеризовали вас как хорошего работника и отличного офицера.
— Благодарю.
— Если откровенно, я вам завидую: выбраться из этой дыры, и сразу в Москву…
— Может, еще и не выйдет.
— Бросьте, я думаю, характеристики — простая формальность: все уже решено!.. А мне теперь ищи замену на место вашей жены… Хороший и толковый начальник спецчасти — проблема…
— Свято место пусто не бывает!
— И то верно… — Он задумчиво вздохнул. — А парня действительно жаль… Не знаю, может, вам пригодится… Был у меня его напарник, молодой такой парнишка, Михаил Никифоров…
— Он что-нибудь знает? — встрепенулся капитан.
— Паренек просто влюблен в Говоркова. Похоже, что с уголовниками тот оказался случайно. А незадолго до побега к нему подходил один осужденный, после встречи с которым Говоркова было не узнать: говорит, невменяемый стал, бледный как смерть… Пошел будто бы отдохнуть, а паренек решил на всякий случай проследить за ним, помочь, если что… Короче, Говорков угрожал кому-то!..
— А того, кто подходил к Савелию, он запомнил?
— К сожалению, нет!
— О каких ниточках говорил Булгой?
— Единственное, — что мне известно, это кличка — Браконьер: он каким-то образом связан с побегом, но… — Он многозначительно посмотрел на Зелинского.
— Что вы, товарищ подполковник, ведь вы мне говорили о моей характеристике…
— Вот именно.
КАК ОН ЗДЕСЬ ОКАЗАЛСЯ?
Черный лохматый пес, развалившись напротив кровати с незнакомцем, положил га лапы огромную голову и дремал, сторожко водя своими ушами. Мишка нет-нет да бросал любопытный взгляд в сторону Савелия, словно недоумевая: когда же наконец он проснется? Лениво потянувшись, пес встал, проискал по деревянному полу к своей внушительной миске с водой и начал жадно пить, разбрызгивая воду по полу.
