— Нормально! — С веселой злостью Савелий хлопнул его по плечу. — Нормально!.. Пошли вкалывать: план нужно делать, план!

Приняв решение, Савелий ни о чем не хотел думать и спокойно углубился в работу, изредка бросая быстрые взгляды в электрические цеховые часы. Тот, кто не знал Савелия, мог бы подумать, что видит робота: настолько отточены были его движения, ни одного лишнего… Монотонный ритм менялся только тогда, когда включался пресс, заполненный деталями, и нужно было проследить, чтобы не съехала ни одна шпоновая «рубашка», или добавить в ведро клея, чтобы долить в станок с прижимными валиками, или намочить платочек холодной, водой, чтобы смочить слезившиеся от едких испарений глаза.

Казалось, ничего вокруг Савелия не интересовало и он ничего не видел. Но это только казалось: он даже заметил квадратную фигуру Угрюмого, сосредоточенно задумавшегося и промелькнувшего в нескольких шагах от него… Видно, тоже готовятся! Ага, вон к нему подошел какой-то щупленький зек с туберкулезным лицом и нервно бегающими глазами. Взглянув по сторонам, они пошли за штабеля деталей…

Спокойно, без суеты Савелий велел Мишке присмотреть за прессом и направился к тому месту, куда скрылись зеки: может, что-то изменилось? Подойдя с другой стороны штабеля, он стал перекладывать с места на место мебельные детали, стараясь не производить лишнего шума, чтобы прислушаться к разговору.

— Все нормально! — пробасил Угрюмый. — Что с Браконьером?

— Ништяк! Сам прибежал! — приглушая голос, отозвался второй.

— Да ты что? — Угрюмый нервно хохотнул.

— Я же говорил тебе, что подключил корейки! Он, оказывается, большой любитель рамса! Вот и залетел, а отмазаться нечем! Что делать? Хоть девочкой становись!

— Скорее бабушкой! — фыркнул Угрюмый. — Ему ж лет тридцать… до ста!

— Во-во! Он ко мне и прибег… на цирлях! Бух в ноги. "Спаси! — кричит. — Девственность нарушат! Как не помочь старому человеку? — Плюгавый ехидно усмехнулся. — Весь чай и пришлось за него отдать…

— Здорово! С его-то курками… — воскликнул Угрюмый.

— Тихо ты! — оборвал его противный голос. — Верещишь, как потерпевший! Все! Через полчаса будь на месте, разбежались!

Савелий быстро, чтобы не обратить на себя их внимание, отошел в сторону и направился к прессу. Он специально работал и заставлял работать Мишку без перерыва, чтобы прогнать все, что им навезли. Нужно было выиграть пару часов перерыва, чтобы никто не начал его разыскивать раньше времени… Когда последняя партия была готова, Савелий взглянул на часы: оставалось пятнадцать минут до назначенного времени, и он устало потянулся:

— Мишка, у меня дело есть… Один сможешь вытащить детали из пресса, когда остынут?

— Базар тебе нужен?! — весело отозвался тот. — Это же не крышка стола — боковинки! Выкину!

— Тогда я пошел… Можешь поспать пару часов: раньше вряд ли что подкинут!

— Где где будешь, если что? Там же?

— Люблю на воздухе… — Он вдруг подошел к пацану, посмотрел в его глаза. — Ну что, скучно работать?

— С тобой нет! — серьезно ответил тот и широко улыбнулся.

— Всегда смысл придумывай, тогда с любым легко будет и… не скучно! — Савелий похлопал его по плечу и пошел к выходу…

Когда он вышел, то сразу увидел пожилого зека в желтой куртке, с красным флажком в руке. Внимательно поглядывая по сторонам, он шел по рельсам, а за ним, вдоль цехов, двигался состав из нескольких вагонов. Все были крытыми, кроме одного, который был чуть ниже остальных и без крыши. Когда этот вагон поравнялся с лентой транспортера, выступающего из цеха, пожилой зек сделал круговые движения флажком, подавая знак машинисту. В ответ раздался гудок тепловоза, и состав, заскрипев вагонами, резко затормозил. Стрелочник зашел в первый цех, а Савелий, несколько секунд помедлив, словно окончательно решая, как быть, вынул из кармана фото истерзанного друга и, как бы приняв «допинг», решительно подошел к военным ящикам, вытащил из-за них специально приготовленную широкую доску метра три длиной и, закинув на пледа, пошел в сторону состава.

Остановившись у открытого вагона, поглядел по сторонам: нет ли постороннего глаза, вскочил быстро на сцепку вагонов, поставил рядом доску и легко взметнулся на борт верхом. Подтянув доску к себе, осторожно опустил ее внутрь вагона и мягко спрыгнул за ней. Часть вагона освещалась прожекторами с вышек, но часть была погружена в темноту. Опустив плашмя доску, Савелий встал в тень, чтобы перевести дыхание.

Едва он замер, как снаружи послышался какой-то шум, приглушенные голоса. Стиснув зубы, Савелий напрягся от злости: неужели проклятый стрелочник-зек обманул и сюда подошли менты? Сбежать незаметно уже не удастся… Ладно, будь что будет!..

Кто-то начал подниматься на борт вагона: Савелий услышал шарканье ног о вагон. Сволочи! Видно, кто-то увидел, как он сиганул сюда! Ну, он вам сейчас устроит представление! Хоть позабавится! Он уже сделал шаг, чтобы неожиданным криком напугать ментов, но тут на фоне сероватого неба увидел фигуру тощего зека, который несколько минут назад разговаривал с Угрюмым… Значит, решились, все-таки! Савелий только сейчас поверил в то, что они пойдут в бега!

Плюгавый спрыгнул на дно вагона, громко стукнув каблуками. Прислушался. Савелию он был очень хорошо виден в свете прожектора. Вокруг было тихо. Вскоре на борту появился Угрюмый. Сначала он бросил первому какой-то мешок, который тот неуклюже поймал. Потом забрался сам.

Неожиданно плюгавый заметил темный силуэт Савелия. Испуганно вскрикнув, выхватил что-то из кармана:

— Кто здесь?

Савелий понял, что нужно что-то предпринять, чтобы не привлекать лишнего шума и успокоить ретивого туберкулезника. Внимательно наблюдая за его рукой, он спокойно отозвался:

— Угрюмый, скажи ему, чтобы не суетился!

— Кто ты? — настороженно спросил тот. — Выйди на свет! Савелий шагнул в луч прожектора.

— Откуда меня знаешь? — Лицо Савелия ему было незнакомо.

— Кривой тебя показывал, — добродушно улыбнулся Савелий.

Пожав плечами. Угрюмый недоуменно поморщился и взглянул на плюгавого. Тот со злостью прошипел:

— И чего тебе здеся надо? Пасешь за нами, что ли? — Он нервно зыркал глазами по сторонам.

— Я не из тех, кто пасет! Понял? — рассердился вдруг Савелий. — А здесь я, думаю, за тем, за чем и вы! И не шипи на меня: пуганый!

— Ты погляди на него, Угрюмый! — Плюгавый ехидно прищурился и еще быстрее завращал глазами.

— Пуганый? А я счас проверю… — Он стал медленно поднимать руку.

— Погоди, Тихоня! — с тревогой произнес Угрюмый и, что-то прошептал ему на ухо. Потом повернулся к Савелию: — Ты, случаем, не Бешеный?

— И что дальше? Приятели многозначительно переглянулись.

— Отвечай, когда спрашивают! — негромко рыкнул Тихоня.

— А ты у Аршина поинтересуйся: он в курсе! — недобро ответил Савелий.

Плюгавый, видимо, не захотел вдаваться в подробности и снова поднял руку с какой-то ручкой.

— Не надо, Тихоня! — взволнованно зашипел Угрюмый.

— Надо! — упрямо отозвался тот, останавливая руку на уровне груди Савелия, внимательно наблюдая за реакцией незнакомца.

Савелий внутренне собрался и был готов к мгновенному прыжку. Его мысли были заняты только одним: что у Тихони в руке? Нож? Выкидыш? Или…

Неожиданно Тихоня чуть ответ руку в сторону… раздался какой-то металлический щелчок, и в нескольких сантиметрах от лица Савелия в деревянный борт впился узкий стальной клинок…

Даже не вздрогнув, Савелий спокойно повернулся, взглянул на смертельную сталь, взялся двумя пальцами: негромко хлопнув, кусок тонкого лезвия остался в его руках.

— Тонкая работа… — заметил он. Снова раздался знакомый щелчок, и стальной клинок вонзился с другой стороны от Савелия. Савелий оставался невозмутимым.

— Я ж тебе сейчас в лоб всажу! — неуверенно взвизгнул Тихоня, озадаченный поведением незнакомца.

Савелий совершенно спокойно повернулся к ним спиной и… помочился в угол вагона…