Еще я опасался, что на пограничном переходе с гонгорцами и в Миллере может быть неприлично много соглядатаев канцелярии. Вычислить их оперативно по мыслям было не всегда возможно, следовательно, и отвести вовремя глаза – тогда. С Брегаром все было чуть проще: порт был не самый большой, а все, что нам было нужно – вырваться из города и направиться в сторону Мигне, слившись с последними торговыми караванами, что возвращались в конце сезона на юг.

Нам повезло: в море мы не задержались и провели в пути всего одиннадцать дней вместо планируемых двух недель. Уж очень повезло и с ветром и вообще с погодой, капитан только диву давался. Я же хмуро поглядывал то в небо, то на Лу. Нет, я не против, чтобы Оранса время от времени нам помогала, мы несколько раз обращались за помощью к богине мореходов, но вот такое внимание высших сил к моим делам стало немного напрягать.

Всему виной проклятый меч, другого объяснения у меня не было.

Встреча в Мигне с Ирдисом прошла спокойно. Вор собрал для нас основные слухи, которые гуляли относительно ареста графа, но ничего толкового или полезного в народе не знали. Так, пустой треп и самые фантастические предположения, вплоть до того, что Орвист хотел устроить дворцовый переворот. Зачем это нужно успешному аристократу, который активно ведет торговлю со всеми соседними государствами и производит на своих землях уникальную продукцию, само собой, народная молва умалчивала.

В Мигне же решилась и ситуация с Рисанриэль. Я честно взял вексели, девицу и мы отправились в одну частную торговую гильдию, чтобы их обналичить. Соваться в королевскую мне не хотелось, так что пусть мы потеряем на проценте обналички, но меня точно никто не узнает.

Когда я выдал на руки девушке несколько тугих кошелей с тысячей золотых монет в сумме, волшебница дрогнула.

– И что мне теперь делать?.. – спросила она в пустоту, обращаясь, впрочем, и ко мне.

– Не знаю, – лукаво пожал я плечами, – жить дальше? Ты теперь богатая женщина. Можешь снять дом тут или в Пите. Часть положить в рост, жить на процент. Твое будущее обеспечено. Не слишком богатое, но нужды знать не будешь никогда, это факт.

Девушка держала в руках золото и смотрела перед собой невидящим взглядом. Мы оба понимали что это – лишь формальная игра ради приличий, я и так знал, о чем она думала сейчас. Она же знала, что я знаю, а я знал, что она знает, что я знаю… Ну и так далее. Короче, замкнутый круг, когда все всё знают, но делают вид, что так надо.

– Мне не нужны эти деньги, – наконец‑то выпалила Риса под моим внимательным взглядом, почему‑то краснея.

– Рисанриэль, ты же точно понимаешь, что я все слышал? Не мог не слышать? – задал я риторический вопрос, постукивая пальцем по виску.

Волшебница подняла на меня взгляд и только коротко, но решительно кивнула.

Ей было некуда идти. А еще она не хотела покупать дом, отдавать эти проклятые деньги в рост и сидеть на проценте остаток жизни, раз в сезон меняя платья в гардеробе. Не хотела девушка и искать себе мужа, чтобы завести семью. Сейчас, когда она осталась без родины, Академии и даже наставника, единственное, чего на самом деле хотела Рисанриэль – стать сильнее. Потому что Кватт пойдет дальше и рано или поздно ей придется принять бой против жрецов Единого.

Одна мысль о том, чтобы опять попасть под пресс, приводила Рису в смятение и легкую панику, и именно это чувство ее и бесило, это чувство стало причиной того, что она сказала мне дальше:

– Можно я останусь? Я хочу научиться сражаться, потому что…

– Они придут за тобой? За всеми нами? – подсказал я девушке.

Риса только кивнула, тяжело глотая подступивший к горлу ком.

И откуда столько эмоций? Вот точно источник как‑то влияет на мага, пусть никто об этом вслух не говорит! Ну, или мне везет на психически нестабильных огневичек.

Я забрал кошельки из рук девушки, пряча их в прихваченную по этому случаю заплечную сумку. Если такую сумму повесить на пояс, то можно остаться без штанов уже через десять шагов.

– Ты же понимаешь, что в сражении нет романтики? Как и вообще в военном деле? Только боль, кровь и пот?

– Уже поняла, – кивнула волшебница, вспоминая наше короткое сражение против жреца в Осфилде и то, как она одним махом лишила жизни почти десяток человек.

Эта сцена, кстати говоря, периодически всплывала в ее сознании и к моей радости, никакого удовольствия Рисе не доставляла. В убийстве людей вообще нет и не может быть ничего красивого, чем можно было бы гордиться.

– Пойдем, – я приобнял девушку за плечи, увлекая в сторону от гильдии, к постоялому двору, где мы остановились, – надо поговорить с Лу. Она тобой займется.

В сознании Рисы сейчас одновременно и бушевал шторм, и намечалось затишье. Она наконец‑то сказала, что хотела, и это приносило облегчение. С другой стороны она как‑то незаметно согласилась опять пойти в ученики. Вот уж правду говорят, есть люди – вечные студенты. Рисанриэль была из их числа.

– Если ты хочешь пережить еще одну встречу с жрецом, то надо придерживаться нескольких правил, – тихо начал я, пока мы шли по утопающим в осенней грязи улицам.

– Какие же?

– Ты должна перестать пользоваться магией.

Не сказать, что мои слова привели девушку в состояние шока, но удивили – точно.

– Мне казалось, что меч…

– Ты не видела конца моего боя в Осфилде, – перебил я Рису. – Я не мог пользоваться магией точно так же, как и любой другой маг.

– И как же ты справился?

– Я просто всадил жрецу меч в грудь по самую гарду, вот как, – просто ответил я.

Риса задумалась.

– Антон, ты хочешь сказать, что жрецы – обычные люди?

– Жрецы – это те же маги, просто их силы от бога, которому они поклоняются. Ты знаешь историю о том, как я плавал в посольство в Ламхитан?

Девушка отрицательно покачала головой, после чего я ей поведал, как разнес дворцовую дуэльную арену одним ударом посоха.

– Но ведь это!..

– Да, это была не магия, хотя, как мне кажется, маг земли мог бы повторить подобный фокус. Меня тогда накачал своей силой Пал. Точно так же сражаются и жрецы Единого. Они молятся своему богу – и он им отвечает.

О том, что за спиной жреца стояла ищейка, которая и наполняла тощую фигуру божественными силами, я предпочел умолчать. Нечего Рисе знать о том, что поджидает на изнанке мироздания. Нет, дело не в том, что я решил сокрыть от нее правду. Просто это знание для нее бесполезно: она же не может принять бой в бездне, так зачем вообще тревожить нестабильную волшебницу подобными рассказами? Ее главная проблема – жрецы и Кватт и она просто хочет выжить в следующий раз, даже если в этот момент я буду где‑то далеко.

– Ты предлагаешь сражаться с ними как простой человек? – недоверчиво спросила Риса.

– Я предлагаю сражаться с ними эффективно, – поправил я Рису. – И если от магии они могут закрыться, то от меча в груди – нет. На это и будем делать ставку.

Лу совершенно не удивилась тому, что вернулись мы с Рисой вместе, хотя подразумевалось, что после выплаты откупных за меч, девица пойдет на все четыре стороны. Я это периодически повторял всю дорогу до Клерии, подзуживая волшебницу.

А дальше начались будни. Мы еще несколько дней просидели в Мигне, но Ирдис не смог разузнать ничего, кроме того, что вдова Бренарда убыла из родовых земель к своему брату, барону Тибботу, в Трейл.

Что делать дальше? Варианта у нас было два: отправляться за Эдит в Трейл, или брать курс на Пите, пытаясь там поймать за хвост какую‑нибудь возможность. Я делал ставку на ламхитанцев. Они имели определенный вес при дворе Клерии, а арест Орвиста им был точно не в дугу. В любом случае, нам нужна достоверная информация о том, что же на самом деле стало причиной ареста графа де Гранжа, да еще и таким жестким способом. Вместо вызова в столицу ко двору и заключения под стражу – штурм поместья и фактический силовой захват. Будто бы он был террористом.

Это у меня в голове не укладывалось от слова совсем.