– Я уважаю волю короля, графиня, – коротко кивнул я. – В любом случае, я думаю, что скоро отбуду ко двору и продолжу службу в качестве личного менталиста короля.

– Выбираете судьбу злого цепного пса, барон? – хмыкнула женщина. – Ваше право. Я к тому, что роду де Гранж нет нужды обирать друга семьи до нитки – Бренард отлично вел дела. Тем более, вы человек деятельный, и я не про воинскую удаль и махание мечом, а про финансовые дела и заработки. Я не вижу смысла пускать вас по миру, соглашаясь с волей Кая Фотена.

– В любом случае, госпожа Эдит, мое имение находится в прямом управлении короной и я лишен земель…

– Так лишены, что скоро сюда прибудет управляющий, который вел дела, пока вы были в посольстве. Знаете, с бывшими владельцами обычно не советуются в том, как вести дела, барон. Это управление – лишь фикция. Считайте, что король в очередной раз закрывает вас своей дланью от нападок недоброжелателей. Нам передали вашу казну и доходы от лесопроизводства. Прибыла и часть ваших жгучих вин, которые не успели реализовать, так сказать, в натуральном виде. Сейчас у нас на хранении лежит четыре тысячи золотом – ваш доход с корабельного леса и винокурен, и еще полсотни бочонков с настойками и вашим этим медицинским раствором в погребах. Если честно, я была бы рада, если бы это все побыстрее было продано и перестало занимать столько места…

У меня от такой суммы аж глаза округлились. Это же сколько леса смог прогнать король через мои лесопилки?! Они там что, в три смены работали? Или кузнецы все же смогли повторить и ротор, и вал, и диски без моих вечных понуканий?.. Плюс, мы планировали сушить лес сразу на месте… В любом случае, король в кратчайшие сроки значительно увеличил выработку. И это при условии, что получал он лес по вдвое меньшей цене, если мои подсчеты в его кабинете тогда оказались верны… Ну и конечно же, Кай не мог обидеть и себя любимого: с этой суммы, я уверен, уже были удержаны и налоги, и проценты за внешнее управление, и выданы щедрые премии всем причастным… Но четыре тысячи! Это были очень приличные деньги, на которые я мог нанять небольшую личную армию, вооружить и содержать ее несколько лет, или начать все заново…

– Госпожа Эдит. Я бы хотел, чтобы деньги продолжили храниться у семьи де Гранж, но были выведены из наследства Айрин в общий оборот вашего родового дела... Скажем, половина. Ко второй половине я бы хотел получить доступ для своих проектов, если это возможно.

Графиня согласно кивнула.

– Я бы на вашем месте, барон, отдала часть суммы в рост – но это уже ваше дело. Если вы хотите оставить деньги у нас, то…

– Да, хотел бы. Мне сейчас их банально негде хранить. Жетон‑то я разбил в Паринии, а новый для меня, пока я в изгнании, никто не отольет.

Это, кстати, было юридическим казусом, который серьезно осложнял мне сейчас жизнь. Пока рядом был Орвист, я являлся бароном Антоном Тинтом, но стоило виконту сделать шаг в сторону, и я моментально превращался в безродного бродягу. Потому что у меня не было главной регалии аристократа. Даже если управ привезет мою баронскую печатку, которую я оставил тут, в Клерии, это ничего не решает: всегда могут потребовать жетон. Так что пока я был на осадном положении.

На этом и порешили. В целом, Эдит ожидала от меня чего‑то такого, как от благоразумного человека. Еще графиня понимала, что из друзей у меня – только Орвист, так что сейчас я от них целиком зависим. Но то, что король никак не стал обустраивать мою ссылку, отпустив на все четыре стороны с пятью золотыми в кармане, говорило о его уверенности в том, что я получу приют в поместье де Гранжей. Идти же против ожиданий короля Эдит не собиралась.

– Хорошо, барон, я вас поняла. Вам рады в этом доме и вы можете находиться здесь столько, сколько потребуется.

– Спасибо, графиня, уверен, уже через три месяца король гарантированно призовет меня и, возможно, Орвиста, обратно в столицу, восстановив в правах и титулах.

Эдит согласно кивнула.

– А теперь, барон, будьте добры, оставьте нас. Мне надо поговорить с сыном о делах.

Все это время молчавший Орвист мгновенно подобрался, я же откланялся и оставил вдову беседовать с будущим главой рода. Этот разговор точно был не для моих ушей.

– Антон, а кто ты такой вообще?

Вопрос Орвиста поставил меня в тупик. Прямо сейчас виконт помогал мне писать очередную пачку сопроводительных писем для грузов в Ламхитан. Все накладные на товары, что я получил вместе с предоплатой у благородных торговок и торговцев Парты, ушли на дно вместе с посольским кораблем. Так что теперь мне приходилось отправлять грузы в пустоту, сопровождая их записками для торговой гильдии Ламхитана, с просьбами распределить товары между заказчиками по имеющимся у них копиям наших договоров на поставку. Надеюсь, в Парте разберутся, что и кому причитается, я же старался отправлять настойки и напитки с запасом, присовокупив к ним еще и некоторые северные товары. Так сказать, в довесок. Все это мы проворачивали через дом де Гранжей и королевскую торговую гильдию, так что никаких прочих трудностей, кроме как найти получателей грузов, у нас возникнуть не должно. А даже если я поставлю в Парту больше, чем заказывали, то уверен, мои торговые компаньоны с юга с удовольствием выкупят излишки по ранее оговоренным ценам. Даже если с небольшим дисконтом – в любом случае я оставался в плюсе.

Конечно, эти операции стоили мне немало: заплатить за фрахт кораблей, оплатить пошлины и все такое. Это предприятие должно было стать экстремально выгодным, если бы наш корабль не сожгли: задатки мне дали конские. Сейчас же я просто укреплял свою репутацию и, частично, репутацию всей Клерии и королевской гильдии в глазах ламхитанцев. Ведь с одной стороны, всем было известно, что именно произошло. И никто бы на юге не упрекнул бы меня в неисполнении обязательств в оговоренный срок или в просьбе об отсрочке – все же, форс‑мажор. С другой стороны то, что я выполняю заказы за свой счет, пусть и потерпел крушение, а все золото отправилось на дно – многое обо мне говорило, как о торговом компаньоне.

И вот именно с многочисленными письмами мне и помогал Орвист. Я просто еще не научился писать достаточно чисто левой рукой, чтобы мои записки не вызвали приступ безудержного смеха на юге.

– Так кто ты, Антон? – повторил свой вопрос Орвист, разглядывая мои прописи, которые он нашел в бумагах на углу стола.

Собственно, именно прописи и вызвали у него этот вопрос. В первую очередь я решил восстановить навык написания арабских цифр и математических символов, а потом уже перейти к клерийскому письму: математика была для меня все еще на первом месте. И сейчас де Гранж внимательно рассматривал нестройные ряды и столбцы незнакомых знаков, которые он замечал уже и раньше, но никогда вопросов не задавал.

– Что ты хочешь услышать, Орвист? – ответил я вопросом на вопрос, судорожно размышляя, что ответить старому другу, который не раз спасал мою задницу.

– Антон, ты знаешь, я много вопросов не задаю. Точнее, не задавал. Пока служил моему королю в гвардии и даже когда помогал отцу, – ответил виконт, – но скоро я стану полноправным главой рода де Гранж и буду нести ответственность не только за себя, но и за матушку и сестру. И за весь род, который не должен на мне пресечься. А ты…

Орвист отложил в сторону исписанные листы и встал из‑за стола, демонстративно пройдясь по комнате, которая была смесью моей спальни и рабочего кабинета.

– Давай ты просто меня послушаешь, хорошо? А потом решишь, что рассказать, – я чувствовал, как сейчас было неловко виконту, но любопытство и какие‑то мрачные ощущения взяли верх, и он все же затеял этот разговор.

– Хорошо, рассказывай, что у тебя там за сомнения, – согласился я, радуясь такой передышке.