В размерах я не нуждался. Мы так много времени провели с Лу вместе, что я досконально выучил всю ее фигуру, вплоть до способности визуально определить подходящие по размеру сапоги. Посох пришлось оставить в комнате – слишком приметный – так что я надел пояс с мечом.

Повезло мне через полчаса бесцельных шатаний среди лотков и лавок. Подходящий комплект одежды нашелся у пожилой швеи, и должен был сесть на Лу, как родной. За кожаные штаны, просторную рубашку и короткую курточку я отдал восемнадцать серебра. Мог бы сторговаться и до половины золотого, но на самом деле, был просто слишком уставший, воспротивившись грабительскому ценнику чисто для виду. Но за еще серебряный получилось взять простой комплект белья.

Сапоги нашлись следом за одеждой – невысокие, из мягкой выделанной кожи и достаточно легкие для летней погоды. Я удивлялся, почему тут не дошли до сандалий, хотя был уверен, что где‑нибудь в Ламхитане или южных оконечностях Республики Бренн только такую обувь и носят. Здесь же, все‑таки, был север.

Прихватив еще всякого‑разного, по мелочам – например, отдельную простынь для Лу – я двинулся обратно к постоялому двору.

К моему облегчению, ничего не изменилось. Орвист все так же сидел на топчане, дожидаясь меня на сумках, Лу же расположилась на второй кровати, упершись спиной в стену. Только когда девушка никак не отреагировала на мое появление с одеждой в руках, я понял, что она так и отключилась – сидя. Видимо простая еда с вином ее разморили и организм, плюнув на все, дал команду «тушите свет».

Я коснулся плеча богини, стараясь мягко разбудить. Лу дернулась, окинула комнату непонимающим взглядом, но поймав мое лицо тут же расслабилась. Вспомнила. Я понимал ее сейчас: сам так дергался еще неделю после того, как меня выпустили из темницы и отправили домой.

За два дня мы сменили три постоялых двора и в итоге осели на небольшой квартирке недалеко от торгового ряда – совсем близко от той улицы, где квартировался Гарен. Сначала были некоторые опасения, что трактирщик сможет увидеть меня или виконта, и признать в нас двух душегубов, но потом я просто плюнул на эти страхи. Слова простого трактирщика против слов двух благородных – не стоило сбрасывать со счетов и то, что Орвист был не только гвардейцем короля, но и признанным бастардом графа де Гранжа. Тут нам стоило только бровью повести, и языкастому хозяину постоялого двора мигов выпишут плетей. Чтобы не выдумывал и не наговаривал на представителей дворянского сословия.

У меня, как и у Лу, была масса вопросов, так что все свободное время мы проводили в беседах. Рассказ богини подтвердил мои догадки: во время выполнения очередного задания короля ее усыпили – скорее всего, что‑то подмешали в еду или питье, после чего накачали подавляющим ментальную магию отваром и морем доставили в Миллер. Судя по рассказам богини с того момента прошло не меньше месяца и если бы ее не начали пытать, чтобы сломить, а потом – поработить, то я бы никогда и не узнал, что моя богиня попала в беду.

По словам Лу, основными вдохновителями похищения и порабощения выступал Гарен и еще какой‑то господин – невысокий мужчина в простой одежде и берете, имени которого богиня не знала. Молодой герцог Регон, который внезапно вступил в права наследования и занял место убитого мной отца, стал лишь пешкой в этой игре. Он же и профинансировал перевозку Лу и предоставил площадку для свершения грязного дела в обмен на какие‑то посулы со стороны заговорщиков.

В моей голове стала складываться общая картина. Я был практически уверен, что Гарен был как‑то связан с людьми, которые воровали у Тиббота, на армейских закупках и, скорее всего, финансировали оппозиционно настроенную клерийскую знать. Если подумать, то ниточки должны были вести в Паринию или Гонгорское Королевство – именно они были главными выгодоприобретателями от падения рода Фотенов и установления карманного, более сговорчивого дома во главе Клерии.

Но это только если смотреть на проблему поверхностно. По сути же, сильная и независимая Клерия не была выгодна сейчас никому из государств‑соседей. Из‑за напряженных отношений как с гонгорцами, так и с паринийцами, королевская купеческая гильдия предпочитала вести активную торговлю с Бренном и южными королевствами, а переправлять товары на запад – через перешеек на полуострове Бланд вместо наземного маршрута по территории гонгорцев. Клерийские суда постоянно курсировали между Миллером и портом Бретли. Оттуда товары отправлялись либо трактом дальше на север, либо судно совершало еще один переход – в порт Трегол, из которого каравану надо было пройти всего двадцать лиг до другого берега. Конечная точка у этих маршрутов была одна – порт Дуртон, на другой стороне полуострова, откуда корабли шаринцев или флотилии самого Бланда забирали товары из восточной части Таллерии.

Бланд, хоть и имел вольно‑родовую раздробленную структуру, но конкретно эти три порта, и два наземных маршрута были неприкосновенны для всех членов народа, склонного к пиратству, наемничеству и разбою. Потому что слишком выгодной была торговля, даже по сниженным пошлинам, слишком много жителей полуострова были задействованы в торговой схеме обхода гонгорцев и кормились с этого.

Конечно, не все суда могли дотянуть до берегов Бланда без захода в гонгорские порты – только мощные галеры королевской торговой гильдии и суда других крупных объединений. Все прочие торговали с шаринцами и Токонской Империей через территории Гонгорского Королевства, используя Королевский Тракт, но даже та часть товарооборота, что проходила через Бланд, выливалась для западных соседей Клерии в многотысячные убытки.

Если Клерия потеряет порт Миллер, то добираться до берегов Бланда станет еще сложнее, если и вовсе будет возможно. Следующий крупный порт на территории королевства после Миллера – это порт Кервилл, из которого мы с Орвистом отправились морем на помощь Лу. А это значит, что переход до Бланда увеличится еще почти на неделю, что ставило под большой вопрос клерийский торговый баланс. Сюда стоит добавить, что гонгорцы могли установить заградительные пошлины для торговцев из соседнего государства, что вообще поставит транзитное по своей сути королевство на колени.

В итоге, куда не кинь – везде все упирается в треклятый Миллер и торговлю. При потере стратегического порта и полуострова Фейн, Каю Фотену придется значительно снижать пошлины и стоимость обслуживания в гаванях, чтобы хоть как‑то привлечь на свою территорию корабли других государств. Восточный же флот гонгорцев, который сейчас исправно пополнял клерийскую казну десятками тысяч золотых ежегодно только на пошлинах – и вовсе перестанет заходить на территорию королевства, а собственная торговля с шаринцами и Токонской Империей через Бланд будет подорвана.

От этих размышлений начинала болеть голова, так что я решил оставить политику более подготовленному человеку – клерийскому монарху. Пусть расхлебывает.

Мы оставались в Миллере, потому что Орвист выведал в местной канцелярии о скором прибытии десяти кораблей королевского флота в Миллер, на которых, скорее всего, будет и король. Паринийцам знатно настучали в репу, окончательно отбросив противника за пределы клерийских земель, так что сейчас молодой король спешил сюда, на западный фронт.

Близость атаки гонгорцев ощущалась в общей нервозности населения и солдат. Вооруженных людей на улицах стало как‑то резко больше, подливало масло в огонь и то, что кто‑то растрепался о движении королевского флота и буквально спустя день весь город жужжал, как растревоженный улей.

Сильное впечатление на Лу произвела и история моего спасения. Когда богиня услышала, что Энжи – Седьмая, я крайне обрадовался, что Барда сейчас не было рядом. Потому что Лу выглядела как человек, который был способен оторвать покровительнице артистов и путешественников голову голыми руками.

В процессе пересказа событий в часовне у поместья, я узнал от богини несколько новых ругательств, причем сразу на четырех разных языках Таллерии.