– Да в имение барона мы едем, что король ему жаловал, – спокойно сказал виконт, не отрываясь при этом от еды, – король отправил заняться делами, он же теперь вельможа. Толку от счетовода на поле боя?

Глазки Энжи моментально перепрыгнули на рослого бойца, и в них блеснул многозначительный огонек.

– А ты как тут оказался?

Вот это был уже хороший вопрос, потому что Орвист состоял в гвардии, а в таком юном возрасте снять куртку с синим змеем можно только из‑за серьезного проступка. При этом я лихорадочно вспоминал, что именно знала Энжи о виконте, потому что нагромождения нашей коллективной лжи барду достигали каких‑то фантастических размеров. Вроде, в куртке гвардейца Энжи его не видела, так что я зыркнул на Орвиста и ответил за парня:

– Так это, дружины у меня нет, а он вышел из гильдии, нанялся ко мне.

– У‑у‑у... Избегаешь фронта и нашел место потеплее? Молодчина, Орвист! Молодец! Лучше служить барону, чем идти в первом ряду против паринийцев!

Только что певица серьезно уязвила самолюбие молодого человека, что рисковало перерасти в полноценный конфликт в будущем. Я это четко увидел по сжавшимся челюстям Орвиста: если бы не приказ короля сопровождать меня в имение и следить пью я травы и вообще, не свернул ли «опальный» фаворит себе шею, он бы был вместе со своими товарищами по службе, а не у черта на рогах. Сейчас бы мне пригодились мои ментальные способности, но чего нет – того нет. Поэтому, чтобы задушить зреющий конфликт в зародыше, я пнул сидящего напротив виконта ногой под столом. Надеюсь, намек он понял.

Девушка быстро заказала себе еды и вина, и приготовилась слушать мой рассказ о похождениях счетовода при дворе. По ее словам, она ушам не поверила, когда узнала в новом выскочке‑фаворите, которого приблизил к себе король Кай Фотен, мою скромную персону. Так что Энжи требовала подробностей.

Врать почти не пришлось: я опустил момент с ментальной магией и продал рыжеволосой красавице историю о том, что короля сначала заинтересовало лото, а потом всплыла моя работа на барона Амера Тиббота, после чего меня припахали разбираться с армейскими закупками. Там я вскрыл кражи, за что был обласкан монархом баронским титулом, землями и, пока в столице летели головы, убыл подальше от двора. Так сказать, во избежание.

Когда я закончил свой сжатый и в крайней мере «исправленный» рассказ, настал мой черед расспрашивать Энжи, каким чудесным образом она выловила наши бренные тела в людском потоке Виглайна; город был немаленьким, и просто так найти только что прибывших путников являлось сложной задачей. Впрочем, все оказалось прозаично: в трактир, где по выходным выступала певица уже как три недели, заявились клерки из управы с рассказом о шебутном бароне в простецкой рубахе и с десятком векселей на крупные суммы. По всей видимости – новый хозяин имения под Эдром, куда с полторы недели назад прибыли королевские управляющие.

Я вспомнил, что Кай говорил о чем‑то подобном: еще до того, как меня поставили перед фактом отбытия в «опалу», король направил на жалованные мне земли нескольких чиновников с подъемными, чтобы они привели дом и территорию в надлежащее состояние после зимы. В имении никто не появлялся с прошлого года, а само строение было на попечении местных властей, которые, как и ожидалось, изо всех сил экономили средства на обслуживании, начиная шевелиться, только если к Эдру направлялась кавалькада благородных охотников.

То, что королевский фаворит будет проездом в Виглайне, было ясно, как божий день, так что меня тут, по факту, ждали. По всей видимости, караулила и Энжи с вполне понятной целью – прибиться под мое крыло на время военных действий. Дела у вольных артистов шли с каждой неделей все хуже, так что перекантоваться в имении целого барона без прямой обязанности этого самого барона ублажать – отличный вариант. Я оценил прозорливость и прижимистость барда. В этом плане она была чем‑то похожа на Илия.

Я был не против знакомых лиц в моем имении, все равно оно будет слишком большим и пустым для меня, Орвиста и Илия, даже с учетом нескольких слуг, которых направили из канцелярии. Скрывать что‑то от Энжи мне больше не надо – магия теперь для меня под запретом – так что общество барда тяготить меня ни в коей степени не будет.

– А когда Лу спустится? Вы же уже почти поели, – вдруг задала вопрос в лоб Энжи.

В моих рассказах я как‑то не упомянул, что богиня осталась в столице, и сейчас бард была в полной уверенности, что моя вечная спутница задержалась в комнатах и вот‑вот к нам присоединится.

– Кхе‑кхе... – многозначительно закашлялся Илий, бросая на меня косые взгляды.

Надо быстро придумать что‑нибудь подходящее.

– Она осталась оформлять документы по армии, – начал на ходу выдумывать я, – она же еще в Сердоне работала со мной писарем, да и с карточками лото. Решили, что я отправлюсь пораньше, обживаться, тем более, на меня там косо смотрели, а Лу никому не интересна. Закроет вопросы – и приедет.

Лучшая ложь – это полуправда. Лу на самом деле осталась «закрывать вопросы», но вот только они были далеко не бумажного характера. И мы на самом деле ждали ее скорейшего присоединения к нашей банде после вынужденного отсутствия.

Энжи заметно огорчилась. Они все же начали ладить с Лу, когда мы все впятером жили в одном доме и занимались лото, так что отсутствие товарки немного подпортило планы барда. Но, такая уж у Энжи была натура – долго унывать она не умела – так что уже через пять минут на нас полились различные истории из последнего путешествия барда, виглайнские сплетни и целый вагон информации о том, куда же мы едем. Оказывается, бард разузнала у клерков, что именно пожаловал мне король в качестве наследных земель.

– Короче, место там отличное, хоть и глухое! Стоит прямо на устье Комреки, где она впадает в Мирою. Недалеко есть брод, а дальше – королевские охотничьи угодья. Дичь там, говорят, отличная. Кстати! Тебе же часть этих угодий и причитается, как новому барону! – нахваливала мне Энжи мое новое жилище.

По рассказам барда, от поместья до ближайшего крупного города – Эдры – было чуть меньше восьми лиг по проселку, мимо нескольких охотничьих деревень, то есть полтора‑два часа верхом на лошади шагом, а если пуститься вскачь, то можно было добраться и меньше, чем за час. Такое уединение меня, в целом, устраивало, хотя после шумного многотысячного Пите подобная глухомань могла первое время немного давить на мозги. Но я справлюсь. Сейчас мне точно не нужен городской шум: я все еще надеялся, что отвары и время излечат мою душу и Лу позволит мне и дальше практиковать магию разума.

Бард покинула нас достаточно быстро: ей еще надо было отыграть концерт в трактире, где она уже договорилась о помосте. Девушка взяла с меня обещание, что мы никуда не дернемся и дождемся ее завтра утром, чтобы всем вместе отправиться в сторону Эдра – Энжи даже не рассматривала вариант, что я окажусь груб и не возьму ее с собой. Я и не сопротивлялся, скажу больше: если бы певица решила остаться в городе, я позвал бы ее погостить в поместье сам.

Выдвинулись рано утром. Энжи ждать не пришлось: певица явилась прямо к завтраку, который подал нам сонный трактирщик, одетая в дорогу и с собственной лошадью. Все вместе позавтракали, и, пока народ только‑только просыпался, а лавочники раскладывали свои нехитрые товары, мы уже выехали за городские стены.

Чуть отъехав от Виглайна и свернув с Королевского Тракта на юг, мы нырнули в зеленое море леса. Для меня тут не было ничего нового, очень уж ряды хвойных исполинов, перемежающиеся там‑сям более мелкими, но раскидистыми лиственными собратьями, напоминали мне леса средней полосы России, где я вырос. Илий же, живший у подножья гор, таких густых и высоких лесов не видел, да и виконту такое буйство природы было в новинку, так что как минимум на час мои спутники занялись тем, что крутили головами и рассматривали природу вокруг нас.

Дорога, хорошо утрамбованный копытами и укатанный телегами проселок, шла относительно ровно, кое‑где петляя между лесными массивами и изредка вырываясь на простор полей и лугов. Местность тут была ровнее, нежели в окрестностях Сердона, но рост холмистости при углублении на юг отчетливо прослеживался: сейчас мы находились с другой стороны Восточного Хребта и, я был уверен, если забраться на сосну повыше, то с ее последних веток можно было бы увидеть громадины гор, теряющиеся где‑то на юге.