– Так что, Анна Тимофеевна, вам не о чем и, главное, не о ком жалеть.
Ответом в трубке было молчание.
– Всего вам хорошего в дальнейшем, – пожелал Никита вдове, вспомнив про аппетитные пирожки домашнего приготовления.
– Все правильно, – согласилась Светлана, когда он повесил трубку. – А теперь о твоих вопросах полиции. Мы ими займемся завтра. У нас появился новый архивариус. Вполне симпатичный дядечка. Отзывчивый и, главное, мне кажется, ему самому интересно во все вникать и в чем-то копаться. Может, у него в архиве найдется какой-нибудь материал на твоего Смагина.
– Этакий скрупулезный зануда, – проворчал Никита, вспомнив Горыныча. – Не представляю себе, какая информация может быть в управе на бандита.
– Вот и разберемся завтра. Должна же я хоть как-то поучаствовать в твоем расследовании.
Светлана не смогла сдержать улыбку. Никита недовольно хмыкнул.
– В общем, так: завтра придешь в Управу за полчаса до обеда. Я договорюсь с архивариусом о встрече.
– А полчаса не много?
– Но не пять же минут! Хотя для твоих вопросов… Всё, хватит о Смагине. А вообще, Ники, берись за ум и отнесись к работе серьезно. Ты уже не мальчик. Пора думать о будущем. У нас в Управе для тебя есть шанс сделать карьеру.
– Каким это образом? – спросил он.
– Ах, Ники, Ники, всему приходится тебя учить, а ведь ты уже не мальчик. Для начала заведи дружбу с непосредственным начальником.
– Дружбу с Акимычем?!
– А почему нет? От него в большей степени зависит твое продвижение по службе, чем ты думаешь. Видишь, он курит, и ты выйди в коридор покурить.
– Да он все время курит.
– А тебе-то что?
– Действительно, его легкие, не мои.
– Поговори с ним о работе, посоветуйся. Только аккуратно. Так, чтобы он не подумал, что ты на него хочешь свалить часть своей работы. Это начальство не любит.
– Понял.
– Ну а раз понял, так пойдем ужинать. А завтра марш в управу на свидание с архивариусом. Я его подготовлю.
Глава 10
Городская управа находилась в здании из красного кирпича в четыре этажа, напоминавшем исторический музей в Москве. Построено оно было в начале ХХ века для городской Думы. Самым примечательным в нем были два пандуса по обе стороны от парадного входа с колоннами и тяжелыми дубовыми дверями. Очевидно, господа депутаты городской Думы имели обыкновение являться на заседания, подъезжая в каретах.
Долгое время оно было архитектурной доминантой района, пока его не окружили блочные дома массовой застройки в пять и девять этажей. Тем притягательнее оно стало казаться, выделяясь на фоне блеклых домов своей индивидуальностью.
На входе Никиту остановил охранник. Никита предъявил удостоверение сотрудника Вестника, и охранник, пробежав глазами заявочный список на допуск в здание на этот день, сказал: «Проходите».
– А где у вас архив? – спросил Никита.
– Вон там, – охранник показал на дальний угол вестибюля, – по ступенькам вниз. Не заблудитесь.
– А вдруг? – съехидничал Никита.
– Просто невозможно. Упретесь в дверь.
Никита прошел мимо парадной лестницы из мрамора, ведшей на второй этаж в зал заседаний, спустился на семь ступенек и оказался перед железной дверью, освещенной одиноко висевшей лампочкой без абажура. Здесь было прохладно и пахло сыростью.
Никита постучал. Из-за двери донесся приглушенный голос:
– Войдите.
Он ожидал увидеть старичка с взъерошенными волосами и колючим, въедливым взглядом за толстыми стеклами старомодных очков в круглой металлической оправе, напоминавшей обычную проволоку. Но ему навстречу шел моложавый мужчина лет пятидесяти с небольшим, среднего роста и сухощавый, в белой сорочке и в галстуке. Правда, очки у него действительно были, но в роговой оправе и смотрелись солидно. Светлана стояла поодаль, чуть улыбаясь. Несмотря на улыбку, в ее позе чувствовалась напряженность. Словно она боялась, что Никита может выбросить какой-нибудь фортель.
Никита почувствовал себя слегка сконфуженным. Архивариус протянул руку и представился:
– Владимир Михайлович Гусев. Архивариус. А вы, насколько я понимаю, Никита Константинович Хмельнов.
– Просто Никита, – скромно отрекомендовался Никита Константинович.
Не Хмель же, в конце концов, как обычно его зовут близкие друзья.
– Ну так, просто Никита, что вас интересует? Насколько я понимаю, у вас есть ко мне вопросы в рамках моей компетентности. Пройдемте на мое рабочее место, – сказал архивариус и показал на заваленный бумагами и папками огромный стол, чудом сохранившийся от Думы после революционных потрясений.
Усевшись за него, Владимир Михайлович стал похож на делопроизводителя по меньшей мере солидного учреждения. Достав из ящика лист бумаги и ручку, он посмотрел на Никиту.
– Садитесь, – Владимир Михайлович улыбнулся и показал на скромный стул по другую сторону стола. – Ознакомьте меня со своими вопросами.
Никита сел и почувствовал себя просителем на приеме у высокого начальства.
– Итак?
Никита пожалел, что пришел. Не было у него вопросов к архивариусу. Пришлось их придумывать на ходу. Один глупее другого, как он сам определил их. Наверно, о том же подумала Светлана. Скептически улыбнувшись, она сказала:
– Не буду вам мешать.
Никита с архивариусом остались одни. Архивариус аккуратным почерком записал вопросы Никиты. Откинулся на спинку кресла и спросил, отложив ручку:
– Позвольте узнать, чем вызван ваш повышенный интерес к г-ну Смагину.
– Он бандит, – ответил Никита.
Архивариус вздрогнул и, подумав, сказал:
– Так, может, есть смысл обратиться в полицию? Он несомненно представляет опасность для общества.
– Уже не представляет. Его убили.
– Тем более. Пусть она расследует убийство.
– Видите ли, Владимир Михайлович, так уж случилось, что я, работая в недавнем прошлом репортером газеты «Вестник», готовил материал о работе наших правоохранительных органов. У меня остались определенные обязательства перед газетой, – это была откровенная ложь, но Никита простил ее себе, – и я должен довести эту работу до логического завершения.
– Какого? – спросил архивариус.
– Придать следствию дополнительный импульс.
Архивариус с сомнением посмотрел на Никиту поверх очков.
– А вы не боитесь поставить полицию и себя в неловкое положение? Есть ли смысл портить с ней отношения из-за упомянутой вами необходимости довести работу до логического завершения, которое, возможно, чувствуете только вы один? Так ли это необходимо?
Никита промолчал.
– Вы уверены, что в полиции разделяют вашу точку зрения? – продолжил архивариус. – Нужен ли им дополнительный импульс? Тем более от человека гражданского, теперь уже, насколько я понимаю, даже косвенно не связанного с полицией.
Конечно, архивариус был прав во всем. Но согласиться с ним и уйти Никита не мог. Тем более что, слушая вопросы архивариуса, он все больше укреплялся в своем намерении довести дело до конца в силу природного упрямства.
Но сейчас Никита не знал, что ответить человеку заведомо старше и опытнее его.
Не дождавшись ответа, архивариус спросил:
– А в чем загвоздка у полиции со следствием?
– Она решила всё списать на несчастный случай.
– Так, может, так оно и было?
– Да! Может! Но меня это не устраивает. Только этого не скажешь архивариусу. Тем более Сергею и Светке.
– Ну, хорошо. Я непременно пороюсь и, может быть, что-нибудь найду на вашего Смагина. У вас есть еще вопросы, касающиеся криминального мира? – спросил архивариус.
Это было сказано вполне миролюбиво, но Никите показалась издевка в его словах. Совсем как вчера в интонациях у Светки, когда он рассказывал про свой интерес к гибели Смагина.
– Тогда уж заодно посмотрите что-нибудь на Лагоева, – подавив раздражение, сказал Никита.
Архивариус записал полное имя Лагоева.
– Он тоже бандит? – спросил он.
– Нет. Всего лишь жулик.