– Отличных от всех остальных?

– Во, во…

– Значит, дядя Вася философ?

– Философ не философ, не моего ума это дело. Только работать он не может. Не вписывается работа в его образ жизни.

– И на что живет этот мыслитель, который не может вписаться в трудовой образ жизни огромной страны?

– Перекупщикам зелень продает. Укроп там, чесночок, лучок…

– Это летом. А зимой лапу сосет наподобие медведя?

– Так уж и лапу. Картошкой с огорода пробавляется. – Мужик посмотрел по сторонам, усмехнулся и на пониженных тонах сказал: – Бизнес у него есть.

Это становилось уже интересно.

– Какой же? – спросил Никита.

– Самогонку гонит, – ответил мужик и расхохотался в голос.

– И в клиентах у него вся деревня?

– Вся не вся, но многие. Сколько не запасай заране, все равно не хватит. В этом вся философия дяди Васи. Потому и закрутил он свой бизнес.

– А как же местная полиция?

Мужик снова расхохотался.

– Местная полиция за пять верст отсюда, – сказал он, махнув рукой, и пошел своей дорогой.

Никита отпустил его на некоторое расстояние и пошел следом.

На остановке мужика не оказалось. До ближайшего автобуса оставался час с лишним, и Никита приготовился ждать.

Но ему повезло. Не прошло и десяти минут, как проезжавшая мимо полицейская «нива» остановилась, и знакомые менты подвезли его до города.

Домой идти не хотелось, и Никита отправился в фитнес-клуб.

Добросовестно отработав на тренажерах и помолотив грушу, он отказался от спарринга и пошел домой.

Еще на лестничной площадке Никита услышал, что у него звонит телефон. Он успел снять трубку и услышал Сергея.

– Как съездил в Кочки? – спросил он.

– Уже донесли?

– Не донесли, а сообщили по долгу службы. Так как съездил? – В тоне Сергея была едва заметная ехидца, в общем-то ему несвойственная.

– Нормально съездил. Думаю в Кочках дачу построить. Положу начало элитному поселку.

– Одни дренажные работы чего будут стоить, – усмехнулся Сергей. – Там же болота вокруг.

«Как ты всё воспринимаешь всерьез», – подумал Никита.

– Ладно. Убедил. Откажусь от дачи в элитном поселке. А теперь расскажи мне, как идет следствие по делу безумца, совершившего самоубиение, – метод бросания под колеса проходившей мимо машины на скорости, несовместимой с состоянием шоссе и жизнью обозначенного бедолаги. Кстати, имя его не прояснилось?

В разговорах между собой они часто пародировали канцелярский слог рапортов и протоколов, составленных полицейскими, и сейчас Никита как никогда был расположен к этому.

– Отвечаю по порядку. Дело на три черти в архиве. Что касается второго вопроса: а черт его знает, как его звали. Видно, никому до него дела нет. Кроме тебя.

– А был ли он вообще? Несчастный выпивоха.

– Не удивлюсь, если нет.

– И все-таки, откуда ж он взялся в забытой всеми деревне?

– А черт его знает, – беспечно ответил Сергей.

– Тебе не кажется это странным?

– Пусть тебе это кажется странным, а мне своих забот хватает. Извини, Никита, на работе завал.

В подкрепление тезиса о том, что ему своих забот хватает, Сергей повесил трубку.

Его можно было понять: кому охота влезать в висяк?

«А я какого черта ввязался в это дерьмо?» – подумал Никита.

От этой мысли его отвлек новый звонок.

Это была Светлана.

– Небось голодный сидишь? – не без ехидства спросила она тоном, скорее похожим на констатацию факта, чем на вопрос.

– Да, – подтвердил Никита. – Единственно потому, что не удосужился зайти в универсам купить что-нибудь поесть. Дела отвлекли.

– Еще добавь к этому, что ты вообще перешел на строгую диету ввиду сложившихся обстоятельств. Ничего мясного.

Никита готов был взвиться под потолок от колкости любимой, но сдержался и решил не отвечать на нее.

– Ладно. Приезжай ко мне. У меня сегодня домашние пельмени. Поужинаем вместе, – смилостивилась любимая.

Никита летел к ней на крыльях влюбленности, подгоняемой голодом.

Они познакомились в институте на лабораторных занятиях, когда две параллельные группы объединили в одну. Тогда их отношения остались простым знакомством, а в дальнейшем судьба развела их. За полтора года учебы в вузе Никита убедился, что инженерное образование не его стезя, и бросил институт.

Прошло четыре года, и они случайно встретились на остановке автобуса. К этому времени Никита отслужил в армии, а Светлана успела окончить институт, устроиться на работу в Управу, выйти замуж и развестись.

После обычного обмена репликами на тему «Как ты?» они договорились вечером сходить в кафе. Их отношения сразу обрели легкий, без обязательств характер. Так полагал Никита. Что думала Светлана, он не знал и, правду сказать, себя этим не озабочивал.

За ужином Светлана сказала:

– Как ты думаешь жить дальше? Собираешься работать?

– Естественно. Жить на что-то надо. Внештатный корреспондент это даже не пособие по безработице.

– У нас есть вакансия.

– В управе? – лениво спросил Никита.

– Не совсем так. Глава управы…

– Главный управный дьяк, – пробормотал он.

– … создает новый департамент. Территориально он находится…

«“Территориально” – лишнее слово», – машинально подумал Никита, еще не вполне понимая, что в его жизни наступал переломный момент.

Светлана назвала улицу, весьма далекую от Управы.

– И что там за вакансия? – уминая пельмени, спросил Никита, имея в виду поддержать разговор.

– У тебя, кажется, незаконченное высшее, – уклончиво сказала Светлана.

– А то ты не знала.

– Да. Незаконченное высшее, если считать таковым три семестра в вузе.

– Светик, давай конкретно, что за работа? – на этот раз уже заинтересованно спросил Никита.

– Это новый и весьма перспективный департамент.

– Что новый, я уже слышал. Лучше расскажи, что в нем перспективного?

– У тебя ведь есть запись в трудовой книжке, что ты был инженером, – сказала Светлана, напряженно глядя ему в лицо.

Запись есть. Не более того.

Какое-то время, вернувшись из армии, Никита работал в шарашке, изготовлявшей гвозди, где был оформлен инженером ОТК. Ему в обязанность вменялось следить за тем, чтобы работяги не напивались до окончания смены.

Весьма инженерная была работа.

Через полгода он ее бросил. Но запись осталась.

Полтора месяца Никита был не у дел, пока приятель, работавший в местной центральной прессе, не пристроил его в «Вестнике». На первое время. Пока он не зарекомендует себя с положительной стороны, что позволит в дальнейшем перевести его в более солидное издание.

Как понимал теперь Никита, эти розовые мечты придется отложить на потом. Если им вообще суждено сбыться.

– Ну, – обреченно сказал он.

– Не подстегивай, – возмутилась Светлана.

Чем длиннее предыстория, тем грустнее развязка. Никита знал это по опыту и не слишком удивился, когда Светлана сказала:

– В общем, так: тебя возьмут специалистом по инженерным коммуникациям. Ты будешь осуществлять контроль за их состоянием и производству ремонтных работ.

– Светик! Но я же в них ни хрена не смыслю.

– А чего там смыслить? Там одни трубы. А мы с тобой учились в авиационном институте.

– В филиале, – уточнил Никита. – И на заочке. Не забывай об этом.

– Не вижу принципиальной разницы. И вообще это не меняет дела. Диплом о высшем образовании и в Африке диплом, – парировала Светлана. – Тем более авиационный. Авиация – она везде авиация. И мы с тобой птицы высокого полета.

Никита не разделял оптимизма любимой. Тем более что диплома у него не было. Была только инженерная запись в трудовой книжке.

– А трубы везде трубы, – без прежнего пафоса продолжила Светлана. – Что в очном, что в заочном институте. Как и трубы, которыми, кстати сказать, если ты помнишь, напичкан самолет. И по сравнению с ними теплотрасса – это пустяк из нескольких труб.