Плыла по бурному паводку и старая колода. И возле казённой избы свалилась в колоду с крыши маленькая дочь атаманова.
– Держись, не ёрзай, а то опрокинемся. И не плачь, я к сухому берегу выплыву! – успокоила юницу колода.
Так вот и спасла старая колода малолетнюю дочь атамана. Много радости у отца было. А колода лежит до сих пор на дуване возле церквушки белокаменной. И сидят старики на колоде, вспоминают былины казачьи. Вспоминают и приговаривают:
– Вот эта колода помнит. Вот эта колода видела.
Летающее корыто
Жил Данилка с бабкой, не было у него отца и матери. Бабка не обижала внука. Блинами потчевала, поила молоком козьим. Бегал юнец в лес и на речку, верблюжонка своего купал. Но был один запрет для Данилки: не позволяла бабка ходить в кладовку, где валялось старое корыто. Ничегошеньки не было в чулане, окромя треснутого деревянного корыта. Но закрывалась кладовка замком. Ключ от замка в печурке хранился.
Ходили по станице слухи, будто бабка летает по ночам в корыте. В одно воскресенье уехала бабка на ярмарку. Данилка взял ключ из печурки и открыл ржавый замок. Отворилась дверь в чулан. А там, над корытом, паутина. И громадный чёрный паук.
Данилка не испугался, однако. Взял он кочергу, зацепил корыто и вытащил его из чулана в сени, затем на крыльцо. Стал Данилка корыто осматривать, ощупывать. Корыто как корыто. Выдолблено из дуба. Можно в нем плавать, как в лодке. Потащил Данилка корыто волоком к речке – рядом речка была, сразу за огородом. Столкнул корыто в воду и начал отгребаться кочергой, будто веслом.
А корыто вдруг оторвалось от воды и начало взлетать. Вот уже и выше избы. И выше сосны.
– Куда лететь повелишь? – спросило корыто у Данилки.
– За белыми грибами! – шмыгнул носом Данилка.
И полетело корыто над бором. Опустилось оно на поляну, а там белых грибов – глаза разбегаются. Набрал Данилка боровиков почти полное корыто. Сам еле-еле примостился.
– Полетели домой! – приказал.
Корыто вернулось к хате, на крыльцо мягко село. Данилка перетаскал грибы в плетёный короб. Взял он топор и снова сел в свой самолёт.
– Куда лететь повелишь? – спросило корыто.
– В лес полетим, по дрова!
Нарубил Данилка в лесу дров, нагрузил целую поленницу, вернулся во двор. Сложил он дровишки у сарая, взял серп и снова сел в корыто.
– Куда лететь повелишь? – послышался опять знакомый голос.
– На луг у поймы. За травой для козы и верблюжонка.
Так вот и копешку сочной травы доставил для хозяйства Данилка.
И снова сел в корыто.
– Куда лететь повелишь? – так же спросило оно.
– На ярмарку, к бабке – чай, ей тяжело там с покупками. Поможем!
Прилетело корыто на ярмарку, кружится над базаром. А народ кричит, волнуется:
– Чудо какое! Диво дивное! Агнец в колоде порхает! Уж не второе ли пришествие?
Кто-то на колени упал, молится. А другие начали камни швырять в Данилку. Присело корыто возле бабки родной. Запрыгнула она шустро и корзину с покупками бросила на растерзание толпы.
– В чулан! – крикнула бабка.
И взлетело корыто над ярмаркой, поплыло под облаками к дому. Бабка за ухо Данилку теребнула:
– Вот и оставь тебя, дурачка, без присмотра!
А когда вернулись домой, подобрела бабка. Увидела она и копну травы, и дрова, и короб грибов белых.
Живая вода
Кто знает, какая вода бывает? Вода, чёртом тертая, – вода мёртвая! Бывает вода для питья и мытья. А я – знахарка, блинами жирую, пью воду живую! Кто же нашел живой родник? А нашел его озорник!
Сел как-то Данилка верхом на козу, ухватился за рога и так вот выехал в степь. А коза побежала, как резвый конь. И увезла Данилку за солонцы и полынные гряды, за холмы и болота – далеко-далеко. К полудню цепкий всадник надоел козе. Она взбрыкнула, сбросила седока и убежала.
Хотел мальчонка домой пойти, а не знает, в какую сторону. Заблудился, значит. Наугад пошел он, а вскоре стон услышал в кустах чилиги. Пошёл осторожно и видит – лежит маленький верблюжонок, на боку рана от волчьих зубов.
– Спаси меня, помоги! – простонал верблюжонок.
– Чем же я помогу тебе? – спросил Данилка.
– Пройди к солнцу сто шагов. Там родник с водой живой. Принеси мне живой воды, дай глотнуть. И на рану мою брызни, – умоляюще посмотрел верблюжонок на мальчонку.
Прошёл Данилка сто шагов. Видит, из белого камня струйка голубой воды катится. А рядом кувшин валяется, но – дырявый. Данилка залепил глиной дыру в кувшине, набрал воды, побежал к верблюжонку.
Тут коршун с неба свалился, крыльями машет, клювом угрожает, когтями к лицу тянется. Кружится хищник, пытается кувшин из рук выбить, но Данилка от него палкой отбился.
Через десять шагов на Данилку шакал бросился, и гиена завыла. Но шакал взвизгнул после удара палкой, а гиена в полыни спряталась. Клубок змей чёрных на пути появился, но Данилка перепрыгнул через гадюк.
Побрызгал он живой водой на рану верблюжонка, напоил его из ладошки. И оживился двугорбый верблюжонок, рана его затянулась. Встал он на ноги.
– Садись, Данилка, на меня! Я тебя домой отвезу. Не найдёшь ты один дорогу, а солнце к закату катится.
Сел Данилка на верблюжонка и добрался до своего куреня. С тех пор они всегда вместе. Друзья Данилкины на конях скачут, а Данилка – на верблюжонке. И не могут кони в солончаках и песках обогнать верблюжонка. Тайно возит Данилка живую воду из родника, а бабка лечит этой водой хворых баб, детей. И казаков, в боях поврежденных. Но никто не ведает, где находится волшебный родник. Знают об этом лишь говорящая ворона Дураша, бабка Дуня-колдунья да дед Мухомор.
Аршин-татарчонок
Жили в избе старик со старухой, питались тюрей-заварухой. Бабка молилась да на печи елозила, а дед забрасывал сети в озеро. Закидывал сети старик и приговаривал:
– Мабуть, и у нас будет жирное варево. Ох, Пресвятая Мать Богородица, почему же рыбка не ловится? Либо невод худ, либо нет её тут.
Но однажды затяжелела сеть в глубине. Обрадовался старик:
– Должно быть, рыбина попалась громадная!
Вытащил дед невод и удивился: в сетях был большой кувшин. Очистил рыбак кувшин от водорослей и тины, принёс добычу домой.
– У кого ты корчагу эту украл? Выбрось её! Али поставь в чулан, – начала браниться старуха.
Но старику было интересно узнать, что хранится в кувшине. Горловина кувшина чёрной смолой запечатана. Расковырял дед печатку, открыл горловину. И вылез из кувшина юнец. Такой баской, кудрявый отрок, но очи – раскосые.
– Господи! – перекрестилась с испугу бабка. – Кто это тебя, мальчик, утопить порешил? Как тебя зовут, бедный? По виду ты татарчонок.
– Меня зовут Аршин. Запечатал меня Кощей в кувшин. Спасибо вам, что освободили меня из темницы! – поклонился юнец.
– Нам и покормить тебя нечем, – засуетилась старуха. – Нет ничего, окромя тюри гречишной.
– Живи у нас. Будешь нам внуком, хоть ты и татарчонок, – сказал дед. – Вырастешь – казаком станешь.
Так вот и прижился у деда с бабкой Аршин-татарчонок. Он и дрова колол, и воду носил из колодца, и ходил с дедом рыбу ловить. И в станице все полюбили Аршина за нрав добрый и весёлый. Но не рассказывал он никому, почему хотел его погубить Кощей. Знал обо всем только соседский отрок Данилка.
Как-то дед сидел на завалинке, солнышком грелся. Вдруг отворилась калитка, зашёл во двор со свитой Кощей пещерный.
– Как поживаешь, дед? – спросил Кощей.
– Жив, но не твоими молитвами! – спокойно ответил старик.
– Где мой кувшин? Отдай мой кувшин! – клацнул зубами Кощей.
– Бери свою корчагу. В чулане она, – усмехнулся дед.
Кощей вытащил во двор кувшин и закричал:
– Это ты, старый, освободил Аршина-татарчонка? Где он? Говори, а то хату твою огнём спалю. И тебя распну. И старуху твою в куче навоза похороню!
Бабка услышала крики. Слезла она с печи, вышла на крыльцо:
