Атаман задумался. Что-то давно в его хоромах никто не смеялся. Неужели правда, что корзина полна смехом и улыбками? Заплатил атаман целковый серебром, принёс корзинку домой. Жена и детишки ластятся к атаману, подарков ждут. А он говорит, что, мол, купил корзинку с улыбками, за рубль серебром. Жена с детишками рассмеялись. До слёз хохотали. И на другой день смеялись, и на третий… На целую неделю смеха хватило.

Вся станица вскоре прознала, что дед Мухомор не обманщик. Но некоторые люди не поверили атаману. Мол, какой-то здесь подвох таится. Самым умным в станице считался писарь. Пришли казаки к писарю: рассуди-де нас. Неужели корзинки деда Мухомора взаправду наполнены смехом?

– Болтовня это! Ежли бы я принес такую корзинку домой, никто бы даже не улыбнулся! – сказал писарь.

– Побьёмся об заклад! – протянул руку писарю дед Мухомор.

– Согласен! Ставлю десять червонцев золотом! – согласился писарь.

Начал писарь выбирать корзинку:

– Сколько за эту просишь?

– Семь червонцев золотом! – ответил дед Мухомор. Ахнула толпа, зашумела.

– Ты с ума спятил? – начал заикаться писарь.

– И копейки не уступлю! – заупрямился дед Мухомор.

– Нисколько не смешно, – подумал писарь.

Вытащил он из-за пояса кошель, отсчитал деду семь золотых червонцев, взял корзинку. А детишки и бабы бросились толпой к дому писаря с криками:

– Писарь корзинку купил за семь червонцев! Корзинку со смехом для писарихи! С улыбками для писарят!

Жена писаря с детишками на крыльцо выскочила. И начала она хохотать, руками по бёдрам хлопать:

– Ратуйте, люди добрые! Муженёк-то мой рехнулся! За семь червонцев можно табун иноходцев купить, ковры персидские! А мой благоверный корзинку приобрёл! Ха-ха-ха!

Тут и писарю стало смешно. Упал он на траву-мураву и начал хохотать. А люди пошли к деду Мухомору покупать корзинки. Брали корзинки для удачи, корзинки к дождю грибному, корзинки с ветром – зерно провеивать, корзинки с улыбками, корзинки для колядок рождественских.

А нам досталась корзинка со сказками. Дед Мухомор не обманет людей никогда. Лучше на гривну убытку, чем на алтын стыда.

Была у деда Мухомора внучка Настя. Любила она в лесу грибы собирать. Но лес был за речкой, а с лодкой Настя плохо управлялась. На берег лодку вытащить силёнки не было. Однажды вышла из лесу Настя, а лодки нет. Унесло лодицу течением. Сидит Настя на берегу и плачет:

– Как я домой вернусь? Солнце уже к закату катится. А в небе тучи чёрные. А в лесу звери хищные.

Погоревала-погоревала Настя и пошла вдоль реки по берегу. Может, бревно найдется. Или лодку на отмель где-нибудь ветром прибило. Но ни бревна, ни лодки Настя не нашла. Увидела она дерево. А к дереву была приторочена верёвками женщина.

– Помоги мне, юница! Освободи меня! – простонала пленница. – Меня злой колдун на погибель обрёк.

Но вокруг дерева летали упыри страшные. Собирались они растерзать женщину, кровью упиться. Настя отогнала упырей хворостиной, развязала узлы тугие, освободила обречённую.

– Спасибо, юница! – поклонилась женщина Насте.

– Кто ты такая? – спросила Настя.

– Я – волшебница Берегиня. А на съедение упырям меня обрёк злой колдун Берендей. Чем отблагодарить тебя, юница?

– Мне бы лодку найти, – вздохнула Настя. – Я домой хочу, а лодицу унесло.

– Не горюй, – ответила Берегиня. – Подарю я тебе своё ожерелье. Как тронешь левым мизинцем алую бусину, так возникнет радуга. Иди по радуге, как по мосту. И лодка тебе не нужна. А ожерелье моё никогда не снимай, оно тебя от всех бед оградит. А когда потребуется помощь моя – тронь правым мизинцем голубую бусину.

Надела Настя волшебное ожерелье, тронула мизинцем алую бусину – и сразу радуга через речку легла. И пошла Настя по радуге, как по мостику чудному.

Бабы в станице увидели, что Настя по радуге через речку идёт. Прибежали они к деду Мухомору:

– Дед Мухомор, твоя внучка ходила в бор?

– Ходила, – говорит дед. – Где-то нет её, заблудилась, чать. Как возвернётся, отхлещу крапивой.

А бабы пальцами в небо тычут:

– Гляди, дед Мухомор! Твоя Настя по радуге идет!

– Ну и что! – ответил дед. – Ежли бы по воде шла, было бы диво. А по радуге и дурак пройдёт. Да и лодку, значит, потеряла. Придётся похлестать озорницу крапивой.

Но не побил дед Настю крапивой, пожалел. А Настя с тех пор ходила в лес через речку по радуге.

Юродивый кличет: крамола! Откуда у казачества воля? У мужиков – работа, у казаков – свобода! Для пахарей токмо мякина, для казаков – осетрина. Не любят казаков и дворяне. Завсегда казаки с бунтарями.

И в лето Господне 1613 года прислал царь Михаил Фёдорович послов на казачий Яик. Послы атаману кланялись: мол, просит государь казаков присоединиться к Руси. Но есаулы послов выпроводили, сами в Москву отправились. И стали они торговаться с государем: мол, готовы мы, казаки, соединиться с государством Русским, ежели получим царскую грамоту. Да и в долгу ты, государь, перед нами. Наш казак яицкий, Ермак, для Руси Сибирь завоевал.

– Что же вы просите, казаки? – спросил царь.

Казаки и ответили:

– Дай нам грамоту охранную, государь! Что воля наша будет вечной. Что атаманов мы сами выбирать будем всегда. И подати не будем платить, но с оружием защищать Русь будем!

Посоветовался царь с дьяками и дал такую грамоту казакам. И та грамота с печатью царской сорок лет висела под стеклом в казённой избе Яицкого городка. Но бояре от государя втайне умышляли ту грамоту изничтожить или похитить. Ненавидели бояре и дворяне казаков.

Несколько раз тайные лазутчики бояр пытались выкрасть царскую грамоту. Но ловили их казаки и казнили. Тогда позвали бояре на подмогу чёрта: мол, помоги, сила нечистая! Не можно нам, боярам, перехитрить казаков. Мол, запродадим тебе мы свои души, токмо выполни нашу просьбу. И согласился чёрт на чёрное дело. Принял он облик шинкаря, прибыл на Яик с бочками вина.

Но атаман сразу предупредил чёрта-шинкаря:

– Ежли мои дозорные уснут от вина твоего на страже у казенной избы, то казню тебя! На костре сожгу!

Пройдоха-черт начал торговаться с атаманом:

– Да! – говорит. – Прибыл я, дабы царскую грамоту похитить. Хотел подпоить стражу вином. Но давай сговоримся с тобой, атаман. Мне, чёрту, потребно выполнить поручение. Ежли не я, кто-то другой исполнит. А можно всех перехитрить. И грамота у вас останется!

– Как же мы всех перехитрим? – крутнул ус атаман. Чёрт и говорит:

– А ты, атаман, спрячь грамоту царскую в медный сундучок. И закопай, схорони сундучок на сто лет у себя в подполе. А я подпою вином дозорных у казенной избы. И устрою пожар. Все подумают, что сгорела царская грамота вместе с казённой избой. Ничего ведь от этого не изменится.

– Ни к чему мне игры энти и хитрости! – отмахнулся было атаман.

Но чёрт начал угрожать:

– Тогда я, атаман, открою всему миру твою тайну. Ты ведь спрятал с есаулами казачью казну.

– Ка-какую ка-казну? – начал заикаться атаман.

Чёрт улыбнулся:

– Двенадцать бочек золота, двадцать серебра да кувшин с драгоценными самоцветами! Я знаю, атаман, где казна укрыта, но мне не требуется золото. Я за душами охочусь. Мне боярские души нужны. А души запроданные я получу, ежели бояре поверят, что царская грамота сгорела!

Боярские души атаман не жалел. И пошёл он на сговор с чёртом. Спрятал атаман царскую грамоту в медный сундучок. И укрыл он тот сундучок в утайном схороне. А чёрт подпоил вином стражу и поджёг избу казённую.

И поскакали в Москву гонцы с вестью, что случился пожар в Яицком городке. Будто сгорела на дуване казенная изба с царской грамотой. Так вот и завладел обманно чёрт боярскими душами.

А царская грамота в медном сундучке до сих пор цела-невредима. И утайная казачья казна – двенадцать бочек золота, двадцать серебра и кувшин с камнями самоцветами спрятаны, говорят, у Магнит-горы.