— Ни в коем случае. Отвечайте правду на все расспросы, — ледяным голосом отвечает Джаред и перехватывает Гвенн поудобнее.

Он словно ведет прием, а не уносит к себе чужую жену. Что карается смертью в доме Волка. Хуже лишь обидеть ребенка! Да и Гвенн это не поможет. Откровенное пренебрежение чьей-либо жизнью, пусть и своей собственной, Джареду чуждо. Так в чем же дело?

— А, чуть не забыл, — Джаред легко оборачивается у самой двери, круговое движение заставляет полу плаща сползти и обнажить голую коленку Гвенн. — Уведоми лесного принца. Ближе к утру.

О да. Джаред редко когда объясняет свои действия. Особенно если они самоубийственны. Даже я беспокоюсь за него.

— Но… — недоумевает Алан.

Он ошеломлен не менее Гвенн, хотя все выполнит в точности. Все же начальник замковой стражи уважает Джареда, иначе у него не вырвалось бы:

— Джаред, не глупи! Я дважды мало не хоронил тебя. Если он призовет к Слову, мы должны будем…

— Он не призовет.

Джаред оборачивается, улыбаясь Алану слабо, но весьма многообещающе. И неплотно прикрывает дверь.

Советник, что бы ты ни задумал, не нужно оставлять дверь открытой! Но тот не слушает.

Джаред осторожно кладет Гвенн на постель. Отстегнув оружие, сбрасывает с себя пояс, расстегивает крючки сюрко, оставаясь в одной рубашке. Присаживается рядом, долго, внимательно смотрит на Гвенн. Она вздыхает, поглядывая искоса, и тоже молчит.

— В чем твоя вина, Джаред? — белки глаз Гвенн блестят, она ищет ответ в лице Советника.

Джаред осторожно касается губами пылающего лба Гвенн. Потом отвечает еле слышно:

— Во многом. Я должен был остановить Мидира. Да, это стоило бы мне жизни и уж точно — его дружбы. Хотя… тогда не родились бы ни ты, ни Дей, Что лучше для мира — не знаю… — бросает быстрый взгляд на женский портрет, по традиции висящий у входа. — И не смог предотвратить падение дома Солнца. Вину перед Этайн и Лианной я буду нести до конца своих дней.

— Как ты живешь с этим, Джаред? — лихорадочным шепотом произносит Гвенн.

Для нее этот вопрос еще более важен. Я бы сказал, на грани жизни и смерти.

— Учусь меньше ошибаться, — серьезный тон неотвратимо теплеет ко второй части фразы: — И не давать в обиду женщин.

— Я не!.. — вскидывается Гвенн и смолкает.

— Когда-нибудь из тебя выйдет прекрасная королева, а женщина ты прекрасная уже сейчас.

Джаред стягивает сандалии, распутывает узел на плетеном серебристом поясе, обхватывающем талию Гвенн. Подхватывает под спину волчью принцессу, и тончайшая туника сползает с точеных женских плеч. Пара движений, и Гвенн обнажена. Она втягивает воздух сквозь зубы в опасливом ожидании, но покорно стихает. Лишь подсматривает из-под ресниц.

Советник гладит белоснежную кожу, уродуемую темными пятнами. Обводит их чуткими пальцами, слабо надавливая, и они исчезают. Повернув Гвенн набок, проходится по ее спине.

Ну как есть маг! Вытянуть чужую боль сложнее, если не ты нанес ее. Особенно если она скорее душевная. По Джареду не видно, лишь глаза темнеют, но очень похоже, он принимает боль на себя. Это проще всего в мире без волшебства.

— Почему не залечила! — не вопрос, упрек.

Гвенн упрямо молчит, но Джаред знает ответ и не ждет его. Снова укладывает ее на спину. Проводит ладонью над животом, ругаясь сквозь зубы. Гвенн, жмурясь и розовея, тянется за его рукой…

Тепло волчьего плаща укутывает принцессу, а еле слышный голос: «Я лягу здесь», — раздается уже за постелью.

— Что?! — подскакивает Гвенн, распахивая глаза.

— Сегодня меня больше прельщает пол.

— Но… я думала, мы…

— Рядом с тобой, Гвенн, запылает и камень, — очень серьезно произносит Советник. И добавляет тихо: — Спокойной ночи, моя принцесса. Сладких снов.

— Джаред! — негодует Гвенн то ли по поводу его пренебрежения, то ли своих обманутых ожиданий.

В сторону Джареда летит туника, изящно виснет на лампе. Куда-то посреди спальни Гвенн зашвыривает сюрко Советника. От сандалий Джаред уворачивается, а подушку ловит со словами благодарности.

Интересно, где гуляет Финтан, раз жена улизнула от него?

О, Финтан у отца. И у лесных опять крику до небес. Не хочу даже заходить туда.

— Да как ты… Как ты посмел? В триста лет ума нет, так спрашивай совета! — орет лорд Фордгалл.

— Сам сказал: она теперь лишь помеха! — не менее громко обижается Финтан.

— И что? И что?! Ты хоть подумал, что скажет Дей? Теперь, когда он стал владыкой мира?

— Ничего! Ничего он не скажет! Потому что ничего не будет. Друидка обещала лишь упадок сил или болезнь.

— А если она сожрет все яблоко целиком?

— А если и так — развяжет мне руки. Я говорил с очаровательной принцессой из…

— Не сейчас, рано! Все, все нужно было делать раньше! Ты, со своей отравой… У волков нюх не как у нас. Они чуют подобное и лишь смеются над тобой — моим сыном! — глупым лесовиком. Нет-нет, тут что-то еще, не только мои слова… Финтан, ты перегибаешь палку с Гвенн. Но не будь симпатии между вами — не был бы возможен и брак. Что ты еще натворил? Чем она тебе так досадила?

— Она только и думает о Дее! Впрочем, как и ты. Ну и я еще…

— Говори! — рычит лесной лорд похлеще волков.

— …сболтнул Гвенн про Флинна. Это вышло случайно, папа! — Финтан почти заискивает! Почти оправдывается.

Тишину столь отчетливо тревожную, что неуютно даже мне, режет звук оплеухи.

О, вот у кого учился Финтан! Хотя с отцом он теряет всю свою наглость.

— Еще бы ты это сделал нарочно! Ты… у меня нет слов, Финтан, — свистящим шепотом отвечает Фордгалл. — Ты расклеился перед женщиной! Видно, Гвенн и впрямь так хороша, как о ней говорят!.. Или ты настолько слаб?!

Пол для лесных гостей, деревянный, не каменный, скрипит под нервными шагами лорда Фордгалла. Финтан молчит, похоже, смиряясь с отцовской пощечиной.

— Флинн опять отличился! — Финтан тяжело вздыхает. — Только от Фианны больше забот! Но на нее… — голос становится ниже и довольнее. — На нее хотя бы приятно смотреть!

— Не смей иметь дело с этой колючкой! Твоя тетка, Финтан, ядовита до самого последника наконечника собственной стрелы! Она уже не единожды пыталась поддержать ярлов Ели и Бука! И если бы не твоя мать!..

— О, как я рад, папа, — голос Финтана сочится ядом, — что из двоих родичей ты всегда выбираешь младше… более красивого! — грохот, как будто лесной лорд отшвырнул что-то. — Я разве сказал что-то не то?

— Ты превосходишь все мои ожидания, умудряясь быть еще большим пеньком, чем выглядишь. Ты рассказал брату, ты рассказал Гвенн! Может, вырвать тебе язык? Если правда про Флинна станет известна, весь наш дом может полететь вверх тормашками. И в первую очередь это коснется тебя-а-а! Моего наследника! — снова бухает чем-то тяжелым. — Ты идиот, но ты мой идиот! И вот тебе мой отцовский указ: разыщи Гвенн, где бы она ни была! А если она решит сдохнуть, забившись в какую-нибудь дыру — сам отправишься за ней в мир теней!

— Папа, может, ты хоть раз поделишься своими гениальными идеями целиком? — цедит Финтан. — И тогда я перестану так ужасающе катастрофично подводить тебя!

— Как бы высоко ни взлетел Дей, на нем все еще висит Проклятие, — Фордгалл дышит тяжело, хотя отвечает спокойнее, но от этого еще страшнее. — Долго он не протянет. Верни Гвенн, подчини ее себе — и ты завоюешь мое уважение.

О-о, Финтана ждет сюрприз. Волки его не любят, но и про жену врать не станут. Что задумал советник, я не понимаю!

Под утро лесной принц, обшарив полдворца по неточным указаниям стражи и получив массу пожеланий, как следует поступать с волчицей, спешит к Джареду.

Залышав шаги, Джаред мгновенно слетает со своего напольного коврика и оказывается рядом с Гвенн.

Первое, на что натыкается Финтан, переступив порог приветливо приоткрытой двери, это одежда и обувь своей жены.

В покоях советника Волчьего дома!

— Ты забыл закрыться! — сразу проснувшись и вцепившись в серый мех плаща, ужасается Гвенн.