О, какой интересный камень лежит на ближайшей кипе бумаг, видимо, просто для веса. Вытянутый, длиной в две твоих ладони и почти такой же плоский! Один конец камня кажется сапфирово-синим, что смотрится изысканно на прочем сером фоне, но стоит поднести пресс-папье к глазам, как это ощущение пропадает. Кромка с другой стороны острая и вовсе тонкая, похожая на лезвие, думаю, из такого материала можно вполне выточить нож! Да, я знаю как ты это любишь! Откуда? Ха-ха, могут быть у меня свои тайны? Хотя каменные ножи быстро ломаются. Ну вот, опять не дослушал.

Бранн продолжает возиться у окна, что-то громко перекладывает, отряхивает, чихает, но ты не отводишь глаза от его тени… его тень!

Мой волк! Я тоже теперь вижу! Его тень дробится и множится, будто Бранна становится два, а потом снова один, а потом три! И между этими тенями просачивается что-то черное! Окончательно черное! Как та девочка!

Этой черноты много! То там, то тут виднеется хвост, перестука вещей и дыхания Бранна стало не слышно! Но лучше не оборачивайся, Дей, эта тварь тоже готовится напасть! Она не подозревает, что ты её видишь!

Знать бы только, какой из хвостов черноты несет в себе главную угрозу!

Ах вот! Вот! Ты тоже видел! Два оранжевых огонька! За высокой спинкой кресла падает что-то большое, падает тяжело, но это не Бранн, Ворона падает мягче, так что сосредоточься!

Острый камень, брошенный верной рукой моего волка, летит метко и вонзается в оранжевый блик, промелькнувший на одном из хвостов черной тени!

По кабинету разносится вой, стон, шипение, чернота и темнота гаснут, взметываясь язычком пламени вверх, тень Бранна опять становится целой, а он сам обнаруживается схватившимся за высокую спинку кресла.

— Нет! Ну это! Просто! Некрасиво! — я тоже не понимаю, от чего он задыхается больше, от возмущения или перехваченного опять дыхания.

— Похоже, со свету сжить хотят именно тебя, — мой волк, не блести глазами так свирепо. — И кто может себе позволить охотиться за третьим принцем прямо во дворце, изволь сказать?

— Отражения! — мой волк, переведи дух, дай Вороне сосредоточиться.

— Но кто-то должен был отражения вызвать?.. — да, вот так, постепенно.

— Отражения могут вызвать сами оригиналы… Или ближайшая родня.

Позабыл, что ты благой? Что он не все рассказал тебе об отражениях? Что Ннарб отличается гораздо сильнее, чем казалось? Одно слово, да. Ворона.

— И кто вызвал их по твою неблагую р-р-рассеянную душу? — рычания почти и не слышно в твоем голосе, но Бранн все равно навостряет ушки.

Косится:

— Джоки. Первый или Второй, я ещё не понял.

Ох, мой Дей, не приглаживай волосы обеими руками. Со вздохом. Со свирепым видом. В общем, не приглаживай! Зато смотри — тот камень оказался упругим и уцелел! Тоже заглядевшийся на воткнутый в паркет камень Бранн подбирается к плоской и острой части аккуратно, выговаривает:

— Может быть, это лучшее применение для драконьей чешуи…

Ох, мой волк, так вот что попалось тебе под руку! Впрочем, удачно, не будь этот предмет хоть капельку магическим, вряд ли тебе удалось бы спасти Бранна.

— А из нее может получиться кинжал! От всяких магических тварей! — да, мой волк, лучше отвлеки Ворону и отвлекись сам.

— Это мысль, — Бранн неторопливо раскачивает чешуйку, не жалея паркет. — Пожалуй, мы её тоже заберем, раз за триста лет в хранилище не хватились, то и дальше не хватятся.

Мой Дей, совершенно нечему удивляться. Пусть ворона, а не сорока, но натащил интересного в свой кабинет он явно со всего дворца.

Бранн тем временем выглядывает за окно — косые закатные лучи подмигивают солнечным зайчиком, напоминая тебе о цели визита к неблагим, а Бранну, похоже, о времени.

— Теперь нам надо на крышу, вот увидишь, тебе понравится!

Драконья чешуя укладывается все в тот же заплечный мешок, а по оставленным за спиной покоям Вороны, похоже, нисколько не жалеете вы оба.

— Пожалуй, это единственное место во дворце, которое я всегда посещал с удовольствием, — оглядываясь, говорит Бранн. Поднимает уголки губ, выглядя довольно и таинственно.

Потом ведет нас по коридорам все более узким, лестницам все более извилистым, забираясь все выше и выше, пока мы, проникнув через узкий люк, не покидаем пределы здания и вовсе.

На крыше, как и следовало ожидать, да, мой волк, шумит ветер. Неблагие небеса постепенно темнеют, схватываясь сумерками и обнажая очертания Города отражений — такие же бледные и еле различимые, как луна осенним утром.

И такие же реальные, да, мой волк, я тоже в растерянности! Пусть Бранн уже рассказал, да и Ннарба мы видели, щупали и нюхали, но это все равно не укладывается в голове, ни в твоей, ни в моей. Ни даже в двух разом!

Да, мой волк, про иные Отражения и вовсе не хочется вспоминать. Я понимаю твое желание открутить головы всем Джокам на этом свете и солидарен с тобой, но не сейчас.

Пожалуй, стоит обратить внимание на Бранна, который, придерживая тебя под локоть, тянет вниз, туда, к краю крыши. Мой Дей, может быть, лучше не ходить? Ветер здесь задувает непредсказуемыми порывами, и хотя мы в компании с летучим неблагим, он, как оказалось, далеко не всегда летучий, точно не резво-летучий, а иногда и вовсе не замечает прилетающей на его хвост беды! Но ты, конечно, не слушаешь старого ящера! К чему?! Всего лишь опасная в неверном закатном свете крыша дворца неблагих! А во дворце вас уже пытались убить, и не единожды! Ох, мой Дей, укусить бы тебя, да все равно внимания не обратишь!

Ну вот пожалуйста! Обратил! «Да ладно тебе, Луг!» — это не ответ. Фуф, мальчишки!

Надо признать, я плохо думал о нашей Вороне — ветер становится тише тем больше, чем ближе мы подходим к краю, а возле самого ската видны прятавшиеся до того прозрачные перила, тоже изогнутые в виде удавов. Я бы сказал, что они хрустальные, мой Дей, но, может, и впрямь стекло. Бранн устраивает на перилах локти, а потом и вовсе перегибается через них корпусом, наваливаясь всем телом — дышит, прикрыв глаза. В воздухе полно ароматов, да, мой Дей.

Вероятно, Ворона немного примеряет на себя волка, хотя настолько же вероятно — наслаждается тишью вечера и золотой россыпью заката, для него-то это привычный и даже родной вид.

Судя по тому, как ловко он нас сюда привел, мой Дей, я неблагих мыслей не читаю!..

— По дворцу мы погуляли хорошо, — да, мой волк, я чувствую, что ты доволен и сыт, как пищей ума, так и пищей тела. — Но зачем нам крыша?

— Это тоже часть дворца, — ветер взъерошивает пегие пряди на затылке Вороны, но тот лишь щурится блаженно. — И, строго говоря, по дворцу мы гуляем именно сейчас, — в глазах светятся насмешливые феи, — а до того мы гуляли во дворце, Дей.

Волк фыркает так же насмешливо, возвращая Вороне снисходительный взгляд, мол, «эти ваши неблагие придирки», но я вижу, я чую, оба ши чрезвычайно довольны собой и друг другом.

Мой Дей осторожно прилаживает на перилах ладонь, поглядывает вниз, но не спешит перегибаться или наваливаться: слишком много воздуха всех направлений. То тут, то там мелькают желтые сполохи, но это не пожар, а очередное колдовство, да, мой Дей.

Однако полюбоваться, и правда, есть на что! О, древние боги, которых нет! Воистину, подобных чудес мы еще не видели! Городу неблагих нет конца, а Город отражений, который падает и все никак не может упасть с темно-синих небес, кажется, можно потрогать! Город небесный в точности повторяет очертания города земного, хотя тревожаще, неуловимо непохож на него.

Сумерки сгущаются, и Бранн опять оживает, отрываясь от созерцания городов-близнецов.

— Надо поторопиться, подходит время визита к Фаэ, — косится на моего волка. — Надеюсь, ты не забыл, что нам нужно забрать твою одежду?

Мой волк вздыхает тяжко: конечно же, не забыл, но срываться и куда-то снова бежать, а тем более через полгорода, совершенно не хочется.

— А почему мы не вышли раньше? Нам же теперь спускаться во дворце, потом бежать по городу! — мой волк оглядывается на закатывающееся светило. — Время-то почти наступило!