— То есть я хотел сказать не-магу, простите, никак не могу привыкнуть.

Джаред возводит очи горе, но молчит. Неизвестно, как эта неблагая птица вывернет его слова в следующий раз.

— Просто дайте я её заберу! — терпение редко отказывает нашему белому волку. Бранн тут настоящий чемпион.

Неблагой протягивает прозрачную сферу на вытянутых руках, слегка хмурится на нее, и ловушка обретает легкий голубой отблеск: видную в очертаниях ее взять легче.

— Вот.

Джаред, немного смягчившийся от этой молчаливой уступки, принимает шар с искрой внутри. Воздух на момент свистит, Ворона подхватывает шар под донышко, напитывает магией заново, не допуская никакого выражения недовольства Советником или его непреднамеренной неловкостью.

Джаред думает, что Ворона снисходительна.

Бранн правда не испытывает недовольства.

— Вам стоит восстановить силы, — в изумрудных глазах беспокойство о здоровье Советника. — Маг или не-маг, неважно, магия тянется к вам очень рьяно, даже из готовой формы…

— Избавьте меня от ваших неблагих рассуждений!

Бранн, конечно, только рад отреагировать на вежливую просьбу — Ворона затихает.

Джаред отворачивается от неблагого чуть резче, чем считается вежливым, но Советника можно понять: наша Ворона отличается особенным способом добиваться ясности. Больше всего подходящим под определение запутывания.

Белый волк отходит к стене по левой стороне от его стола, отделяющей второй, секретный кабинет от первого. Оттуда скалится очередная голова волка, следит за Джаредом светло-серыми каменными глазами.

Советник сначала протягивает руку ладонью вверх, позволяя себя обнюхать или что там сейчас делает это каменное волшебство?

Волк со стены скалится, прижимает уши, как будто готовится рычать, но каменная пасть не издает ни звука, а вот тихонько рыкнувший в ответ Джаред приводит каменного стража в чувство. Ну, насколько это возможно для волшебного волка.

Пусть Бранн по-прежнему стоит над раскрытой генеалогической схемой Дома Леса, интерес его явно направлен на другое. Наш неблагой любопытно наблюдает за происходящим, и если бы Джаред обернулся, то мерцающие изумрудные глаза его, вероятно, уже не просто насторожили.

Каменный зверь зевает во всю пасть, демонстрируя вершковые клыки и открывая взору кольцо, утопленное в стену. Наш Советник бестрепетно протягивает руку в его пасть, тянет за кольцо, а в стене напротив волчьей головы открывается ниша.

Ниша глубокая и явно зачарованная — ее перегораживает мутно-зеленая пленка древнего заклятья. Я бы не удивился, если бы узнал, что столь подозрительным наш Советник был с самых младых ногтей. Вернее, когтей.

Одним словом, скорее всего это заклятье — ровесник искры, заключенной в воздушную ловушку. Две тысячи лет назад в Черном замке разыгрывались нешуточные страсти!

От прикосновения рук Советника пленка теряет свою мутность и отсвечивает легким зеленым бликом, открывая вид на закрытые в тайнике реликвии Благого Двора. Я не уверен, но, кажется, могу разглядеть древнюю корону, спрятанную до лучших и более волшебных времен; посох, неясным образом поместившийся в нишу (неужели она настолько глубока?!), рукоять сломанного кинжала или меча, возможно, того самого, которым Эохайд сражался с Мидиром и победил волчьего короля. Хотя по всем статьям проиграл.

В тенях прячутся еще какие-то предметы, но я вовсе не могу разобрать их отсюда, а потому лучше не буду надеяться, что мне привиделась лучистая булава Дома Солнца — одновременно держава королевы и оружие короля.

Джаред бестрепетно погружает руки в нишу, заклятье обволакивает сферу, идет рябью, реагируя на неблагую магию, но Советник спокоен и его волшебство успокаивается тоже.

Бранн восторженно вздыхает, а судя по тому, с какой скоростью и частотой перед его внутренним взором мелькают схемы слой за слоем, он разбирает технику защитного волшебства до последнего волчьего зуба.

Сфера с заметавшейся внутри искрой устанавливается между короной и булавой, Джаред кивает сам себе, убирает руки, кивает еще раз — и стена возвращается на место.

Насобирав схем на несколько недель вперед, Бранн стоит, как будто пережил ураганный ветер: посвежевший, но встрепанный неблагой. И это закономерно наводит бдительного Советника на подозрительные объяснения простых вещей. Хотя большего доверия, чем повернуться спиной к магу, от Джареда нельзя ожидать.

Советник старается сохранить деловой тон:

— Теперь искра заклятья недоступна ни для кого, кроме меня. Наше доказательство будет в безопасности, а вас, королевский волк Бранн, я прошу поберечься. И оставаться от Дома Леса на столь большом расстоянии, сколь это возможно.

— Хорошо, — наш неблагой покладисто кивает, приглаживая волосы руками, отчего на висках и на щеке остаются чумазые следы. — Но лесовиков много, и их цель не я.

Взгляды обоих ши сами собой обращаются к потайной дверце. Бранн вздыхает:

— А ещё… — в мыслях его золотится моя госпожа.

— Я знаю про «ещё»! — Джаред обрывает Ворону, не желая даже озвучивать эти слова, придавая им значение и форму. Пусть они остаются лишь подозрениями. — Я присмотрю.

На мгновение повисает молчание, говорящее о понимании, что, видимо, немного пугает Советника. Думать одинаково с неблагим… Самым неблагим из всех неблагих! Джаред решительно переходит к нравоучениям.

— Бранн, о вчерашнем. Мы же договорились. Договорились, — еще раз повторяет он ледяным голосом, словно думая, что Бранну так будет легче понять. — Ты свои действия согласовываешь…

Джаред обрывает себя и смотрит на неблагого очень пристально. Бранн в ответ глядит самую малость заинтересованно. Сонно, сказали бы девять волков из десяти. Советник глубоко вздыхает, словно напоминая себе, что говорит с королевским волком, другом его короля, и видоизменяет фразу:

— Пытаешься, Бранн. Пытаешься согласовать со мной.

— Уважаемый Советник, я как раз и пытался!

Ответ, как и что пытался этот неблагой, Джаред словно прожевывает, поводя челюстями влево-вправо. Девять волков из десяти могли бы поседеть. Бранн дважды моргает, изо всех сил пытаясь понять симпатичного ему Советника.

— Пытался он. Хорошо, что были свидетели. А если бы нет?!

Бранн! Советник-то о тебе печется! Нет, он не слышит, он занят, он переваривает слова Джареда, которые никак не связаны с его словами. По неблагому мнению. Мысли Советника и Вороны, сойдясь на миг в заботе о принцессе Солнца, расходятся в разные стороны.

— Но вы же сами посоветовали… — недоумевает Бранн. — А волки говорят, к вашим советам очень стоит прислушиваться.

Джаред прищуривается, вспоминая наверняка дословно, что и когда ему говорил. Вдыхает. Понимание, что совет не давать себя и свой Дом в обиду привел к отсеканию головы Франта, не слишком радует.

— Будь это чуть раньше, тебя казнили бы за один твой клинок! Он волнистый! Волнистый, Бранн! Раненым таким лезвием почти невозможно помочь.

Советник сердится не зря, он прав, у нашего неблагого в руках — ужасное оружие, которое, конечно, по большей части дремлет в ножнах, но успокоиться Джаред не может.

Это же Бранн. Еще сам поранится. Хотя после великолепной дуэли оснований волноваться за неблагого с одной стороны стало меньше, зато с другой — неизмеримо больше.

— Раненым?

Бранн весь сплошное удивление. Резко, с золотыми искрами разводит руки, намекая на возможность лечения волшебной силой.

— После моего клинка остались раненые?

Мне кажется или это риторический вопрос?

Советник рычит, отшвыривает кресло, оборачивается к Вороне только после небольшой дыхательной гимнастики. Он привык играть в фидхелл* сам, и сам двигать фигуры, а с Бранном черно-белое вполне может стать изумрудным, да еще и улететь с середины поля!

— Я вас понял, неблагой королевский волк. Нет, раненых не осталось! Но что вы будете делать, когда игры зайдут слишком далеко и формулировки перестанут спасать вас?

— Какие игры? — усиленно трет нос Бранн. — Я не играл со времен прошлого Самхейна. На болоте развлечений было немного… Но если хотите, я расскажу вам.