– Сударь, в нашей лавке не обманывают покупателей, перед вами лежит самая настоящая «Лошадиная голова».

Ю попросил недоверчивого покупателя обратить особенное внимание на цвет семян, на их форму, на их запах и вкус, и даже предложил покупателю самому разжевать несколько семян, чтобы убедиться в том, что это действительно «Лошадиная голова», а вовсе не «Порыв южного ветра». Ю даже позволил себе заметить, что если по цвету, форме и запаху семена «Лошадиной головы» и «Порыва южного ветра» ещё, может быть, и можно перепутать, то уж вкус «Порыва южного ветра» никак нельзя спутать с вкусом «Лошадиной головы».

Но вместо того, чтобы последовать совету Ю и разжевать семена, старик вдруг так разозлился (быть может оттого что во рту у него не было ни одного зуба, и жевать семена ему было нечем), что даже ударил Ю своей бамбуковой палкой.

– Мальчишка, да как ты смеешь? Я всю свою жизнь, вот уже целых 90 лет, выращиваю цветы, а ты смеешь говорить мне, что это «Лошадиная голова»? И ты смеешь заставлять меня жевать этот «Порыв южного ветра»? Да меня знает вся Поддиная! – кричал старик, размахивая своей бамбуковой палкой. – Моё имя известно даже варварам в Далвардарии!

Ю уже собирался позвать себе на помощь хозяина, когда в лавку вошёл новый покупатель, одетый в дорогие шелковые одежды, расшитые золотыми и серебряными побегами молодого бамбука.

Вновь пришедший вначале с любопытством прислушался к спору, а затем, примостив на свой нос очки с такими толстыми синими линзами, каких Ю никогда и не видывал, наклонился над прилавком, долго разглядывал семена, щупал их, нюхал, и, только тщательно разжевав, поддержал в споре сторону Ю.

– Это действительно «Лошадиная голова»… – сказал незнакомец.

Но упрямый старик не сдавался, стоял на своем и спорил с новым покупателем до тех пор, пока тот не поклонился и не назвал себя:

– Я – главный императорский вертоградарь У…

Длиннобородый старик в ответ поклонился главному императорскому вертоградарю У и сказал:

– Я – вертоградарь Ку. Я так много слышал о вас, вертоградарь У. Я слышал от многих, что нет ничего прекраснее в Поддиной, чем императорский вертоград.

Услышав имя старика, вертоградарь У поклонился ещё раз:

– Вертоградарь Ку, о вас знает вся Поддиная… О вас знают даже варвары в Далвардарии. Я и сам каждый день заглядываю в вашу книгу «Руководство по выращиванию пионов». Но, как бы ни было глубоко моё уважение к вам, вертоградарь Ку, я прошу вас признать, что этот юноша прав. Это не «Порыв южного ветра». Это самая настоящая «Лошадиная голова».

Вертоградарь Ку поклонился вертоградарю У, вертоградарь У поклонился вертоградарю Ку, и они уже вместе сошлись в том, что Ю самый способный молодой человек, какого они когда-либо в своей жизни видели.

– Ведь вы согласны со мной, вертоградарь У, что нет выше искусства на земле, чем искусство выращивания цветов… – говорил вертоградарь Ку, выходя из цветочной лавки, прижимая к своей груди коробочку с семенами «Лошадиной головы».

– Безусловно, вертоградарь Ку, безусловно, но, к сожалению, далеко не все в Поддиной это понимают… – говорил вертоградарь У, выходя вслед за вертоградарем Ку из цветочной лавки. – Тем более отрадно, что наш император Ы так высоко ценит это искусство…

Можно было и совсем не упоминать ни о вертоградаре Ку, ни о вертоградаре У, если бы этот спор в цветочной лавке не переменил судьбу Ю, да и не только его одного: на следующее утро в цветочную лавку снова вошёл главный императорский вертоградарь У и предложил Ю стать его помощником.

Но вернёмся в императорский дворец. Целый месяц, пока Ву Ли болела после случившегося с ней обморока в Северном павильоне, насельницы гарема на все лады обсуждали вот что: одни говорили, что Ву Ли на самом деле в обморок не падала, что она только притворилась перед императором, другие же спрашивали первых: «Что же это за такое притворство, если у Ву Ли носом пошла кровь и сам император Ы этой её кровью написал стихотворение?» Но первые резонно отвечали вторым и вторых это даже, кажется, вполне убеждало, что «от Ву Ли можно ожидать чего угодно, она нарочно разбила себе нос об пол до крови, когда притворно падала перед императором Ы в обморок».

После выздоровления Ву Ли все ждали от неё какого-то особенного шага, и она этот особенный шаг сделала. Однажды вечером Ву Ли с разрешения самого императора Ы, под предлогом того, что она хочет своими руками вырастить для императора его любимые белые хризантемы, в сопровождении своих служанок, евнухов и дворцовых гвардейцев под командованием самого начальника дворцовой стражи офицера Ци (да-да, того самого железнозубого и железнорукого офицера Ци), отправилась за семенами белых хризантем к помощнику главного императорского вертоградаря У – да-да, к тому самому, румянец на щеках которого увековечил в своём стихотворении сам император Ы.

Надо сказать, что к этому времени каждая насельница гарема обзавелась собственным списком стихотворения императора Ы «О молодом садовнике и его лейке», того самого, которое и было, по мнению всего гарема, причиной ревнивого припадка Ву Ли.

Надо сказать и о том, что это стихотворение особенно полюбилось евнухам императорского гарема, усмотревшим в нём какие-то такие «новые веяния», которые, как они сами говорили, «подавали им робкие надежды».

Вот это стихотворение:

Учитель спросил ученика:

«Что снится верблюжьей колючке

В пустыне под полуденным солнцем?»

Ученик ответил:

«Сниться ей, о, мой учитель,

что она хризантема в саду императора…

Из своей запотевшей лейки

Её поливает мальчишка-садовник

Румяноликий как девушка»

Когда императорская фаворитка вошла в бедную хижину помощника главного императорского вертоградаря, она бросила на стол целую пригоршню золотых го и потребовала, чтобы он тут же отсчитал ей две сотни самых лучших семян хризантем двух сортов: сотню «Лошадиной головы» и сотню «Порыва южного ветра». Помощник вертоградаря Ю (а это был он) сам не поверил своим глазам, узнав в роскошно одетой даме свою сводную сестру Ву Ли. Ю упал перед ней на колени, стал целовать её руки, но императорская фаворитка сказала ему:

– Знаешь ли ты, неотёсанная деревенщина, что каждый, кто посмеет прикоснуться даже к одежде императорской наложницы, заслуживает смерти? Ты же посмел не только коснуться моих рук, ты посмел даже целовать их… Стоит мне сейчас только сказать об этом начальнику дворцовой стражи офицеру Ци и тебе сегодня же отрубят твою глупую деревенскую голову…

Когда Ю понял, что совершил преступление, за которое его ждёт смертная казнь, он разрыдался и принялся умолять императорскую фаворитку пощадить его и не доносить о его проступке офицеру Ци.

– Так и быть… – сказала фаворитка. – Я пощажу твою глупую деревенскую голову… Никто ничего не узнает, если ты сейчас же поклянёшься мне, что сегодня же ночью ты уйдёшь из императорского дворца навсегда…

После того как молодой вертоградарь поклялся ей сегодняшней ночью навсегда покинуть дворец, Ву Ли вышла из хижины и поспешила в гарем. Сегодня, впервые после её болезни, император Ы пригласил её в Северный павильон, и Ву Ли хотелось успеть закончить свой новый костюм, которым она собиралась удивить императора Ы завтрашним утром.

По её замыслу император Ы, проснувшись утром в одиночестве, непременно должен был хватиться Ву Ли. Дворцовая стража бросилась бы её искать и в конце концов, заметила бы незнакомого молодого вертоградаря в костюме из голубого шёлка, сеющего семена хризантем восточнее Северного павильона. А когда стража схватила бы молодого вертоградаря в голубом шелковом костюме и привела бы его к императору, то вот тут-то и выяснилось бы, что молодым вертоградарем оказалась бы сама Ву Ли.

Именно потому, что ей хотелось сейчас как можно скорее примерить на себя костюм вертоградаря, она и была сейчас так нетерпелива, что забыла взять семена у помощника вертоградаря Ю, и шла сейчас в гарем так быстро, что и её служанки, и евнухи, и даже охрана под командованием офицера Ци с трудом поспевали за ней.