А начиналось все в Куйбышеве: «Родился в Каширском районе, в селе Семенково. Когда война началась, семью в Куйбышев эвакуировали. Страшное время было… Я с 14 лет на заводе работал, пулеметы собирал. Жили на одной картошке. Сестра с голоду умерла. <…> Акробатикой занимался, лыжами – даже в сборную РСФСР входил. Но больше всего мне мой цирковой дебют запомнился…»195. Футбол, однако, взял свое – 13 сезонов Новиков отыграет в составе «Крыльев Советов»: «За заводскую команду играл, вот и заметили. Правда, когда с завода в цирк сбежал, мог запросто в лагерь загреметь. Тогда с этим строго было. Пока с «Крыльями» на юге тренировался, отец несколько писем прислал: дескать, лучше не возвращайся – участковый через день приходит. Первую календарную игру мы с московским «Динамо» 2 мая играли. От нее все зависело. К счастью, выиграли 1:0, я голевую передачу отдал. В обкоме партии на радостях и дали мне вольную…»196.
Игровую карьеру Новиков завершал в Уфе, где и начал тренировать – сперва в роли играющего тренера, затем старшего. Потом был куйбышевский «Металлург», Йошкар-Ола, Уфа, Саратов, Астрахань, где Новиков открыл будущего лучшего вратаря мира Рината Дасаева: «Рината я в Астрахани нашел. Он, кстати, раньше баскетболом занимался, ко мне его детский тренер привел. Ринат мне сразу приглянулся – высокий, прыгучий, работоспособный. Стал с ним заниматься, постепенно к составу подпускать…»197. Даже, как рассказывал, нажил себе недругов из-за этого: «Из-за Дасаева у меня были одни неприятности. Дело в том, что другой вратарь «Волгаря» был зятем начальника УВД Астраханской области, поэтому я постоянно получал указания ставить на матчи его. Но держать молодого талантливого Дасаева в запасе я не хотел и наперекор всем включал в состав Рината. После неоднократных вызовов «на ковер» мне даже срезали зарплату. С Ринатом мы много работали, и он на моих глазах становился очень хорошим вратарем. Однажды я позвонил Бескову в Москву и порекомендовал ему Дасаева…»198.
Сам Дасаев, впрочем, отчасти подтверждает рассказы Новикова, хотя признается, что о его рекомендации не слышал: «Кто предложил меня Бескову, точно не знаю. Возможно, его помощник в «Спартаке» Федор Новиков, который работал со мной в «Волгаре»…»199. Да и о проблемах, случившихся из-за него у Новикова, отзывается со скепсисом, тем более, что со своим коллегой Юрием Маковым его связывала дружба: «Именно при Новикове я в Астрахани завоевал место первого вратаря… у Федора Сергеевича в связи с этим были неприятности по линии местного управления внутренних дел, поскольку мой предшественник в воротах «Волгаря» Юра Маков был зятем начальника УВД. С другой стороны, Маков был уже на закате своей карьеры, поэтому не думаю, что проблемы у Новикова возникли слишком уж явные…»200.
Так или иначе, весной 1978 года Дасаев уже давно был в команде и приехал на сочинский сбор вместе со «Спартаком». А Новиков оказался в Сочи с командой таганрогского «Торпедо», которую тогда возглавлял: «После Астрахани поехал в Таганрог. Поначалу не хотел – местная команда после первого круга в классе «Б» на последнем месте шла. Ситуация почти безнадежная. Но уговорили: директор завода там, дескать, фанат, ни в чем тебе не откажет – лишь бы не вылетел. Игроков я менять не стал, зато контакт с ними нашел быстро. В общем, мы с 20-го места на 13-е, кажется, прыгнули, а во втором круге и вовсе шестой результат показали. Директор меня поблагодарил и заставил… набирать новых игроков. А зачем, если меня и прежние устраивали? Даже «выставочный» матч после сезона организовали, чтобы неугодных отцепить. Я ребятам все рассказал, и они с двузначным счетом выиграли…»201. Подготовку к новому сезону торпедовцы начали, как водится, на Черноморском побережье. Вот тут-то, в Сочи, Новиков как раз и лишился работы: «Тогда на сборе в Сочи мы обыграли ЦСКА, «Торпедо», «Жальгирис», но директор не простил мне строптивости и уволил с работы…»202.
Однако что ни делается, как говорится, все к лучшему. Счастливая случайность, встреча на ходу – и Новиков получает приглашение от Бескова войти в его тренерский штаб: «Получив тогда в Сочи от ворот поворот в таганрогском «Торпедо», иду мимо футбольного поля и слышу: «Федор, привет! Как дела?». Это Бесков, закончив тренировку, направляется в раздевалку. Была весна 1978 года, «Спартак» только что вернулся в высшую лигу. «Плохо», – отвечаю. – «А я слышал, что ты тут всех обыгрываешь, – удивился он, – думал, игрочками «Спартаку» поможешь». – «Мне самому, – говорю, – теперь помощь не помешала бы, безработный я». Тогда Бесков приглашает меня в свой номер гостиницы «Жемчужина» и предлагает роль второго тренера «Спартака»…» 203.
«Ты, агрессор, всех обыграл. Хочешь работать в «Спартаке»?», – так просто он меня и пригласил. Вскоре получил телеграмму: «Срочно вылетайте. Трудоустройство московский «Спартак». Бесков, Старостин»…»204, – вспоминал впоследствии Новиков: «14 апреля 1978 года я приступил к работе со спартаковским дублем…»205.
Однако еще в Сочи Новиков, если верить его рассказам, успел сделать для «Спартака» совершенно неоценимое дело…
«КОНСТАНТИН ИВАНОВИЧ ПОЧЕМУ-ТО ПОВЕРИЛ, ЧТО Я МОГУ ИГРАТЬ…»
«Считаю, что вернул «Спартаку» Черенкова…»206, – свой рассказ о встрече, которая произошла тогда, в марте 1978 года, в сочинской гостинице «Жемчужина», Федор Сергеевич Новиков повторял неоднократно в разных интервью. Впервые, видимо, рассказ этот прозвучал в 1991 году в еженедельнике «Футбол». Все участники той уже давней истории, за исключением Андрея Петровича Старостина, были живы-здоровы, востребованы прессой и могли бы при желании оспорить какие-то детали, да и саму канву сюжета. Однако опровержений не последовало, и версия Новикова стала практически канонической. Впрочем, в футбольном мирке никогда не было особо принято на публике, тем более в прессе, поправлять коллег по цеху. В кулуарах, за эфиром, в околофутбольных застольях – сколько угодно. Но не на людях…
Бесков, рассказывал Новиков, «…мне сказал, чтобы я шел в гостиницу и поселился пока в номере, где живет один парень, которого завтра отправляют домой, а потом я буду жить там один. Прихожу, как сейчас помню, в номер 888. Дверь открыта, в кресле сидит парень, заложив руки за голову, и смотрит в потолок. На мое «здравствуйте» ответил, не изменив позы, продолжая созерцать потолок. Я его спрашиваю, о чем, дескать, мечтаете, молодой человек?..»207. Слово «мечта» здесь представляется не случайным, его не раз употреблял и сам Черенков: «…«Спартак» с детства был какой-то неосуществимой, казалось, мечтой. В нем играли мои тогдашние кумиры Папаев, Логофет, Осянин, Киселев, Хусаинов, Калинов, Абрамов, Кавазашвили. Когда я их увидел в Тарасовке на тренировке, поверьте, не спал всю ночь…»208. Пройдут годы, а «Спартак», если верить рассказу Новикова, по-прежнему казался Черенкову мечтой: «Он на полном серьезе отвечает, что собирается жениться, хочет играть в основном составе «Спартака», войти в сборную СССР и жить, как все приличные люди. Ну-ну, подумал я, зная о намерениях Бескова отправить его домой. В тот год «Спартак» как раз перешел из первой лиги в высшую, и Константин Иванович велел мне собирать «дубль». Я был в Москве человек новый, футбольную биржу знал плохо. Начал наводить справки и тут вспомнил о мечтателе из номера 888. Ни разу не видел его в игре, но что-то было необычное в этом парне, в его интонации, когда мы с ним говорили. Словом, разузнал, где он, что делает, пригласил на игру за дубль «Спартака». Поставил в состав. Бесков спрашивает о каждом, кто как играл. А я говорю: знаете, мне кажется, это зерно, из которого будут всходы. Так начал свой путь в московском «Спартаке» Федор Черенков…»209. Однако в этой истории обнаруживается слишком много временных и фактических нестыковок, чтобы так легко принять ее на веру…
