Драг хмыкнул и сказал:

— Я примерно представляю, сколько он стоит, плюс-минус полмиллиона, — он кивнул в сторону засопевшего у моей ноги дракона. — И ты всё ещё берёшься утверждать, что денег у тебя нет? Папочка из реала не спонсирует?

— Нет, это всё кредит и скидка за самого дракона, — я вызвал меню и сверился, сколько осталось действовать бафу Шай. — Через десять минут сам всё поймёшь.

Драг недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал. Потекли минуты ожидания. Баф спал, и по телу дракона снова стали расползаться чёрные гнилые пятна. Я гладил дракона по голове, ведь тому приходилось нелегко, его жизнь снова опустилась до отметки в десять процентов. Боли усилились.

— Вон оно как… — сказал Драг, присевший рядом с Дракошей.

Он провёл пальцем по язве, на нём отчётливо отпечаталась тёмная слизь. Он глянул на меня и застыл в нерешительности. Минуту он рассматривал дракона, а затем ответил:

— А-а-а чёрт с ним! — он стянул с себя амулет и протянул мне. — Надень на него, надеюсь, поможет.

Я принял амулет и вчитался в его характеристики. Ничего особенного, если бы не одно его свойство. Амулет восстанавливал один процент ХП в минуту.

Повесил амулет на шею дракона. Цепочка слегка дрогнула и уменьшилась в размерах, плотно облегая синюю шею.

— Подсоби, — попросил я шамана, отходя в сторону от дракона.

Драг довольно долго выплетал какие-то фигуры в воздухе. То и дело этот рисунок вспыхивал в воздухе изумрудными нитями, а потом словно толкнул их в сторону дракона. Меня ослепило зелёное свечение. Проморгавшись, я уставился на полностью заполненную шкалу жизни дракона. Десять секунд, двадцать, тридцать… Здоровье застыло на ста процентах. С облегчением выдохнул.

— Спасибо, я пока не знаю, как тебя отблагодарить…

— Сочтёмся.

Драг

С тихим шелестом крышка капсулы ушла вверх.

— Ох ты ж ё-ё-ё! — прокряхтел Александр Петрович и неловко приподнялся.

Стрельнуло в поясницу, он страдальчески поморщился, схватился за больное место. Спина болела нещадно, не спасали даже массажные ролики, вмонтированные в капсулу. Придерживаясь одной рукой за крышку, а другой за спину он, наконец, распрямился и сел.

— На массаж записаться что ли? — прошипел он, корчась от боли.

С трудом перекинул ноги через край капсулы, выбрался и поковылял в сторону кухни. Есть хотелось нещадно. Желудок требовательно заурчал и кольнул болью.

— Всё-всё! Уже иду. Не бунтуй!

Разговоры вслух давно стали для него нормой. И так молчаливая квартира хоть изредка наполнялась звуками людской речи и отгоняла от старика мысли об одиночестве. На глаза попался телефон, покрытый толстым слоем пыли. Александр Петрович уже и забыл, когда последний раз по дому прокатывалась нудная мелодия звонка.

Сразу за телефоном стояла рамка с фотографией. Он протянул сморщенную, но всё ещё сильную ладонь и взял семейный портрет. Там их всё ещё было четверо: муж, жена и двое сыновей. Нежно провёл тыльной стороной пальцев по щеке улыбающейся женщины лет сорока. Она обнимала двух рослых парней с такими же, как и у неё, глазами. При виде сыновей он поморщился и резко поставил рамку обратно на стол.

Он так и не смог простить им, что они бросили его, после смерти Нины. Хотя где-то глубоко понимал, что сам виноват. Полгода мотаний по больницам в надежде побороть страшный недуг не дали результата. Нина сгорела от рака у него на руках. Жизнь, казалось, рухнула в одно мгновение. Страх и желание скорейшей смерти стали его постоянными спутниками. Сейчас он понимал, что в тот момент ему стоило переключиться на единственных близких, которые у него остались, на сыновей, но нет, он ушёл в запой.

Не в тот, которым изредка болеют многие мужчины, а в нервный, болезненный. Такой, что утро начиналось не с завтрака, не с чашки кофе, а с новой бутылки и кашляющей рвоты над унитазом. Сыновья пытались поддержать, потом просили лечиться. Но куда там, зелёный змий поглотил сознание и не оставил места для родных. В конце концов, сыновья ушли строить свои жизни, устав от каждодневных возлияний отца.

Щёлкнул автоматический поджигатель, и на конфорку опустился залитый под завязку чайник. Рядом пристроилась маленькая кастрюля с ещё не испортившимся супом. Александр Петрович присел на ближайшую табуретку дожидаться, пока подогреется еда, и её можно будет есть без омерзения. В рот отправилась пара таблеток с кроворазжижающим. Смех смехом, но лежать в капсуле сутками не очень хорошо для потрёпанного организма.

Хотя был и плюс. Эллирия помогла отвлечься от мыслей о спиртном. С момента покупки капсулы прошло три месяца, и за это время ни одной капли алкоголя не попало в его организм. Старик даже был рад, что повёлся на рекламу.

«Новая красочная жизнь, где можно всё!», — примерно такие слоганы звучали из-за каждого угла. Александр Петрович решил попробовать и неожиданно для самого себя, ему понравилось. Эллирия наполняла его жизнь красками и скрасила одиночество. Помешал суп и аккуратно, чтобы не обжечься, отсербнул из ложки. Отлично! Ароматный бульон упал по пищеводу и подарил ни с чем не сравнимое удовольствие. Мысли перескочили к сегодняшним событиям.

Он сам не понимал, почему сорвался на паренька, как там его… Рэй. Тот сделал хорошее предложение, от которого глупо отказываться, но неуёмный характер, поссоривший с сыновьями, снова показал себя. Зачем нужно было грубить и доводить до драки? На этот вопрос Александр не мог ответить даже себе. Хорошо, хоть немного выправил ситуацию вечером, когда удалось поговорить у костра.

Стоит присмотреться к нему, явно толковый парень. Чёрт с ним, что мажор и походя, исполнил тайную мечту бывшего инструктора по рукопашке и по совместительству десантника, а именно — личный дракон. Что ж, у каждого свои недостатки…

Шай и Инг

— Кать, не спишь? — Макс заглянул в кабинет сестры.

Она что-то быстро набирала на клавиатуре, сидя за массивным дубовым столом с резными углами в виде сидящих львов.

— Нет, заходи, — она, приглашающее махнула рукой, — налей мне сока, пить хочется.

Макс подошёл к бару и плеснул в бокал вишнёвого сока.

— Всё ещё не отказалась от своего плана?

— Нет, и не откажусь, сам знаешь перспективы, — Катя оттолкнулась ногами и покатилась на кресле к Максу.

— Знать-то знаю, но меня беспокоит то количество времени и ресурсов, которые придётся вложить в это предприятие, — он отдал стакан с рубиновой жидкостью, присел на край стола и внимательно посмотрел на сестру.

— А что, лучше работать на «любимого» дядюшку? — в её голосе прорезалась сталь.

Стакан со стуком опустился на стол, отчего часть сока разлилась по столешнице.

— Мы ничего не доказали, нам не с чем идти в суд. Да и смысл? Нам не выиграть! — Макс опустил ладонь на хрупкое плечо сестры, пытаясь её успокоить.

— Мне и не нужно доказывать, мы и так всё знаем, — бросила Катя.

— Знаем и отомстим, будь уверена.

— Ладно, покажи выкладки. Интересно ведь, что ты придумала.

Катя скользнула обратно к компу, встала с кресла, приглашая Макса занять её место. Он сел и на двадцать минут погрузился в чтение, временами хмыкая и косясь на сестру.

— Всё-таки решила поставить на виноградники в империи?

— Да, они мне видятся самыми перспективными: рынок сбыта огромный, серьёзных конкурентов пока нет, только кустари или местные. Мы успеем развернуться и заработать себе имя прежде, чем другие очухаются. Есть, конечно, определённые ограничения из-за специфических условий вирта, но в целом работать можно.

Макс пристально взглянул на неё. Заметил и уставшие глаза, и нездоровый блеск кожи, и осунувшееся от недосыпа лицо.

— Слушай, сестрёнка, слетай куда-нибудь отдохнуть, на тебе лица нет. Или на свидание сходи, ухажёры за тобой уже целые засады устраивают. То у дома поджидают, то вся прихожая в цветах, а помнишь этого, как там его… Виталика. Серенаду пел, — Макс засмеялся.