С большим интересом я наблюдал за виновниками торжества. Сидели мы не прямо рядом с новобрачными, но когда они обходили столы, чтобы каждый гость мог сказать им слова поздравления, в общем и целом разглядеть жениха с невестой у меня получилось. Что ж, смотрелась пара очень даже приятно. Жених, кронпринц баварский Людвиг, рослый и стройный, в голубом мундире, и невеста, испанская инфанта Терезия, изящество фигурочки которой не могло скрыть даже пышное белое платье. Хм, а интересно получается… Баварцы в большинстве своем выглядят вполне по-немецки — они белокожи, русоволосы и светлоглазы, а вот правящая династия — почти сплошь брюнеты. Вот и кронпринц, он же следующий король, темноволос, а уж будущая королева при нем вообще жгучая брюнетка, да еще и смугленькая… В моем бы мире лет уже через сто это стало бы для династии серьезной проблемой. Как получится здесь, не знаю, да и в любом случае, нескорое это дело. Пока же — просто интересное наблюдение и не более.

Однако же свадебный банкет — это далеко не для всех. Поэтому для укрепления единения народа с правящей династией король решил провести в честь свадьбы наследника еще и бесплатное увеселение для жителей Мюнхена и вообще всех желающих, устроив скачки на обширном лугу рядом с городом. Нас тоже пригласили, и едва выспавшись после банкета, мы поспешили занять свои места на трибуне для особо важных гостей. Не могу сказать, что зрелище прямо так уж мне понравилось, но в общем и целом смотрелось неплохо. Красивые лошади, наездники в разноцветных одеждах, парад кавалерии перед началом скачек, оркестры, игравшие марши и народные мелодии, обилие флагов, гвардейцы в парадных мундирах, — все это и само по себе создавало приподнятое настроение, а уж празднично разодетая публика его еще более усиливала. Многие пришли одетыми по общеевропейской моде, но большинство нарядилось в родное баварское.

Уже ближе к концу действа проснулось воспоминание из прошлой жизни. Помню, где-то мне попадалось, что самый первый Октоберфест[43] как раз и представлял собой бесплатные скачки, устроенные для народа по поводу свадьбы баварского кронпринца, и только потом превратился в тот самый пивной фестиваль, слава которого гремит по всему миру. Это что же, я сейчас при рождении исторической традиции присутствую?! У самых, так сказать, ее истоков? Получается, что так… Осознание важности момента заставило присмотреться к происходящему повнимательнее, однако же ничего такого из ряда вон выходящего на глаза упорно не попадалось. Обидно…

— Совсем уже меня забыл? — обернувшись на насмешливый голосок, я вдруг обнаружил позади себя Катю. Альберт пробрался в первые ряды, его зрелище увлекло всерьез, меня же окружали какие-то незнакомые люди. Катя аккуратно подобралась поближе и встала рядом, чтобы мне не приходилось вертеть головой.

— Ну что ты, разве можно тебя забыть! — мы старались говорить негромко, но подслушивать нас, похоже, никто и не собирался, все были поглощены зрелищем и громкими криками азартно подбадривали своих наездников.

— И в гости не заходишь… — Катя очень натурально изобразила грусть.

— Так к тебе теперь и не зайдешь просто так, — я попытался столь же натурально показать сожаление. Уж не знаю, получилось или нет. — Ты же теперь во дворце живешь, а меня туда только приглашают иногда.

— Да, дворец это не домик у озера, — Катя мечтательно улыбнулась. — Ты же с Альбертом в одном доме живешь?

— Да, Амалиенштрассе, сорок восемь, третий этаж. Его комната с лестницы налево, моя направо, — подтвердил я.

— Зайду к вам на днях, — пообещала Катя. — В какое время ты дома?

Ага, зайдет она, значит к нам, а спрашивает, когда дома бываю я. Ну-ну… Время я назвал, конечно, а там и посмотрим. Предвидение подсказывало, что на этот раз обойдется без постельной программы, и меня это уже не огорчало. Что между нами было, то вспоминается с удовольствием, но ключевое слово тут — именно «было». А так пусть заходит, поболтаем. Один вопросик у меня к ней еще оставался…

После скачек мы с Альбертом собрались было в пивную, но сначала решили зайти домой и переодеться во что попроще. Последствия такого решения оказались неоднозначными — нам пришлось долго и многословно отвечать на расспросы Герты, которую интересовали буквально все подробности королевского свадебного банкета, зато мы сэкономили какие-то денежки, потому что ради такого случая Герта расщедрилась на пиво и закуски. А интересовало нашу домовладелицу действительно все — кто присутствовал, кто во что был одет (особенно дамы, конечно же), что подавали на стол да в какой посуде… Отдуваться пришлось в основном Альберту, что и понятно — раз человеку дан талант рассказчика, пусть сидит и рассказывает. Граф незаметно для себя втянулся, и где-то через полчаса уже было ясно, что рассказчик и слушатель, то есть, конечно же, слушательница, нашли друг друга. Затем Герта заинтересовалась подробностями сегодняшних скачек, опять же не всеми, а исключительно нарядами дам из высшего общества. Зачем это ей, если сама носит исключительно дирндль — вопрос, конечно, интересный, но я спрашивать не стал. А то еще, не приведи Господь, начнет отвечать столь же развернуто, как Альберт… Однако же все получилось на удивление неплохо — и мило побеседовали, и пива за счет хозяйки попили, но завтрашних занятий в университете никто не отменял, так что пришлось нам ближе к вечеру закругляться.

Первый учебный день после свадебных торжеств прошел под знаком героической борьбы с последствиями обильного употребления алкоголя, и по-настоящему учились мы только со вторника. Аньку Герта отпустила на три дня к заболевшей матери, Альберт убежал к своей подружке, и я воспользовался моментом, засев за подготовку к семинару по Дюрнбергеру, периодически отвлекаясь на попытки предсказать, когда же Катя изволит выполнить свое обещание и посетить мое скромное обиталище.

Поэтому, услышав не особо уверенный стук в дверь, я сразу для себя решил, что это как раз Катя, и к предвидению обратился только для порядка, пока откладывал книгу, заложив нужную страницу. А когда предвидение определило, кто именно стоит по ту сторону, я, честно сказать, даже попытался сам себе не поверить. Но уроки Левенгаупта даром не прошли и поверить все-таки пришлось, пусть и не понимал я, как такое вообще могло оказаться возможным. Пока удалось стряхнуть с себя наваждение, снять со стены шашку и извлечь ее из ножен, в дверь постучали снова. Перекрестившись, взяв шашку и держа ее наготове для укола, я распахнул дверь. Да, предвидение не обмануло — передо мной стоял имперский рыцарь Эдмунд Орманди. Пришелец с того света, чтоб его…

И почему я сразу его не проткнул? Честное слово, это самое лучшее, что можно было бы сделать! Сейчас уже сам не могу сказать… Вы бы как себя чувствовали, увидев лицом к лицу человека, коего давно и с полным на то основанием считали мертвым? Вот и я ощущал примерно то же самое — растерянность, удивление, и, чего уж теперь скрывать, даже некоторый испуг. А потом Орманди со мной заговорил и протыкать его стало вроде как не вполне прилично…

— Ты всех гостей так встречаешь — с саблей наголо? — ехидно спросил он.

— Можешь гордиться, тебя одного, — проворчал я в ответ.

— Гордиться? — венгр криво усмехнулся. — Нет, гордиться мне нечем…

Хм, а это точно Орманди? Что-то нехарактерна для него такая самокритичность…

— Войти разрешишь? Я без оружия, — он даже руки поднял.

Отступив от двери, я показал венгру на лавку у дальней стены. Дождавшись, пока он сядет, взял стул, поставил его на некотором удалении и уселся сам, не выпуская из руки шашки. Какое-то время мы так молча и сидели. Рассмотрев Орманди повнимательнее, я обнаружил, что он сильно изменился внешне и далеко не в лучшую сторону. Похудел, весь какой-то бледный, впалые потухшие глаза с темными кругами — ну точно с того света выходец.