В воздухе замелькали длинные кривые сабли Горных жителей, через несколько мгновений Гаинорт и Тахриниэль были изрублены на части. Старуха стала освобождать от лоскутьев одежды их кости и куски мяса, а потом собирать корм для собак Нелонта в крупный глиняный таз.

— А что делать с челюстями? — спросила старуха, — Ведь собака может подавиться человеческим зубом и умереть от удушья.

— Соображаешь, жена, — согласился старейшина, — Даром, что ты степнячка, как эти. Ты же помнишь тот день, когда я девяносто лунных лет тому назад похитил тебя из селения этих мудаков?

— О, да, — старуха заулыбалась беззубым ртом, — Ты был тогда молод и красив, и уже мудр не по годам. Ты, в отличие от этих, в сети не попадался. Так что делать с челюстями?

— Челюсти выкинь, так и быть, — распорядился старейшина, — А этого родича Вождя степного народа накорми жареной козлятиной и напои айраном, как велит обычай. Жертва должна быть откормленной, тогда Рхо будет довольна. Только корми его здесь во дворе, а не в юрте. Если давать ему еду в юрте, то он станет моим гостем по закону Крови и Чести. А мне таких гостей не надо. Он — жертва для Рхо, а не гость. И сторожите его покрепче, ребята. А на рассвете мы отправимся к Пещере Лона Матери-Земли, где Отец-Ветер впервые зачал человеческий род, и принесем этого степняка в жертву.

Старейшина забрал себе все оружие Фаргнорта — два пистолета, саблю, нож и даже калашников, который мать Фаргнорта разрисовала магическими защитными знаками. Оружие порубленных товарищей Фаргнорта старейшина разрешил забрать остальным жителям селения.

Сына Вождя усадили на цветное покрывало, расстеленное на земле, и молодая черноглазая девушка вынесла ему жареной козлятины и айрана. Девушка была очень красивой, и Фаргнорту от этого было грустно, ведь она могла стать его женой, если бы он не попался в ловушку.

— Дурак, — сказала Сыну Вождя девушка, — Уже одиннадцатый придурок, подвешенный в сети за этот лунный месяц. Почему мужчины такие тупые? Почему я из-за вас должна до сих пор ходить в девушках? Так сложно просто приехать и тихонько украсть меня?

Черноглазая красавица плюнула на землю, отдала Фаргнорту еду и питье, и скрылась в юрте.

Сбежать Сын Вождя не мог, его стерегли пятеро юношей с автоматами. Ему было очень плохо и страшно, ведь он подвел отца и теперь умрет жуткой смертью. Еще ему было холодно, и он съел козлятину и выпил айран, чтобы немного согреться.

Вскоре небо над горным селением из черного стало синим, звезды подернулись дымкой.

— Пора, — сказал старейшина, надевая дорожную шапку из шерсти солярного барса.

Фаргнорта связали и посадили на коня.

Вместе с приговоренным стать пищей для Рхо в путь отправились верхом еще десяток стариков, включая самого старейшину селения. Фаргнорт бы победил любого из них в бою на саблях, но ведь он был связан, а старики держали в руках автоматы. Замыкавший процессию всадников старик вообще был вооружен гранатометом. Сын Вождя слышал, что Горные жители выменяли этот гранатомет у русских на шкуры солярных барсов и теперь использовали его для охоты на туров. Туров загоняли в ущелье, а потом взрывали скалы над ущельем из гранатомета, и камни засыпали несчастных животных. Таким образом горные жители добывали до сотни голов за одну охоту.

Отец Фаргнорта много раз говорил ему, что это еще один явный знак нечестия Горных кланов. Если они продолжат так охотиться — то туры через пару лунных лет вообще перестанут существовать, и тогда наступит голод.

Веревка, которой крепко связали Сына Вождя, резала кожу Фаргнорта, все тело у него затекло.

Всадники поднимались все выше в горы, по узким каменистым тайным тропам они направлялись к запретным вершинам Горных кланов. Фаргнорт никогда раньше здесь не бывал, любого чужака Горные жители убивали даже за попытку проникнуть сюда.

Воздух наверху был совсем холодным и тяжелым, Сыну Вождя стало трудно дышать. Здесь дули ледяные ветры, завывая подобно тварям из страшных и древних сказаний. На скалах рядом с тропой рос лишь разноцветный мох, ничего другое выжить здесь не могло. Но процессия всадников поднималась все выше и выше, прямо к рассветным небесам, уже порозовевшим на востоке.

Здесь уже не было даже мха, только серый камень, забросанный снегом. Всадники переехали по каменному естественному мосту через глубокую пропасть, дна которой не было видно, и проехали мимо древней башни. С вершины выщербленной каменной башни в небеса бил прямой ярко-фиолетовый луч.

За следующим поворотом заснеженной тропы открылась широкая площадка. Площадку окружали острые скалы, но гор выше нее не было. Все горы, казавшиеся такими громадными из Степи, теперь стали маленькими и остались далеко внизу. Сын Вождя с ужасом подумал, что они теперь на самой вершине мира, под небесами, даже выше, чем летают орлы.

Площадка была засыпана снегом по колено, от ледяного воздуха сводило и жгло легкие. Ветер сбивал коней с ног, он оглушительно свистел и завывал, входя в длинную узкую вертикальную щель в скале. Щель была вся выщербленной, она казалась зубастой и голодной и была достаточно велика, чтобы протолкнуть в нее человека.

Сын Вождя не знал, похожа ли действительно эта жуткая пещера на женское лоно, ведь он так и не смог добыть себе жену и ни разу не видел женского лона. Фаргнорт уже ничего не соображал от холода и ужаса. Старики стащили его с коня, а старейшина произнес:

— Прими этого храброго воина в жертву, великая Рхо! Поглоти его, чтобы Лоно, осемененное Ветром, родило новую высшую и лучшую расу людей, когда наш срок подойдет к концу и настанет время обновления человечества!

В щели зашевелилось что-то черное. Потом в темноте пещеры загорелись девять огромных зеленых глаз.

Ветер вдруг донес до собравшихся для жертвоприношения неясные крики, через несколько мгновений на площадку перед пещерой со стороны горной тропы ворвалась шаманка на взмыленном черном коне.

Шаманка была одета в сшитые белоснежные шкуры на голое тело, ее одеяние было все увешано рогами туров, клыками барсов и круглыми серебряными дисками, покрытыми магическими знаками. От порывов штормового ветра эти украшения оглушительно дребезжали и звенели, ветер выл в полых рогах тура, подвешенных к шкурам, как будто играл бешеную мелодию на костяной флейте. Длинные черные волосы шаманки были распущены и развевались на ветру, как плащ.

— Что вы делаете? — закричала всадница, — Я вижу, что ваши головы убелены сединами, но это не прибавило вам ума!

Старики замешкались и переглянулись.

— Разве вы не знаете, не помните, какой сегодня день? Глупцы, остановитесь. Разве у тебя нет юноши-внука, Ромор? А у тебя, Ллодене, их трое. А у тебя, старейшина, их вообще шестеро, и еще одиннадцать правнуков. Что вы делаете? Бдительность покинула вас. Рхо не желает жертвы от глупцов!

— Да о чем толкует эта стерва? — спросил кто-то из стариков.

Старейшина медленно кивнул:

— Я понял. Ты говоришь о Русском, шаманка. Сегодня приедет Русский и заберет ежегодную дань мужчинами. Он как всегда возьмет самых лучших юношей-охотников. Он приходит каждый год в этот день и берет наших юношей.

— А ведь мы могли отдать Русскому этих трех пленников, которых вы схватили сегодня ночью, — сказала шаманка, — В этом году Русский заберет как раз трех мужчин, он сам говорил мне об этом год назад. Но двух из них вы изрубили на куски, в таком виде Русский их уже не примет. А этого, последнего, вы собираетесь принести в жертву Рхо.

Но примет ли Рхо вашу жертву? Ведь Русский теперь заберет наших мужчин, твоего внука, Ллодене, или твоего правнука, старейшина. И у нас станет меньше храбрых охотников, наш клан станет уязвимым и слабым. Степняки прознают об этом и нападут, они всегда нападают, когда мы слабы.

По вашему Рхо хочет, чтобы мы были слабыми? По-вашему Рхо зложелательна? О, нет. Рхо не зложелательна, она любит наш клан. Но вы своей сегодняшней жертвой поставили под угрозу наше племя, и таким образом все теперь выглядит так, как будто Рхо зложелательна. Как будто Рхо хочет жертвы, ослабляющей наш клан.