В выгребной яме еще немного побулькало, и все стихло. Начальник над рабами Винтачков получил достойную могилу.

Хрулеев взял рюкзак, автомат и фонарь, погасил его, вышел из сортира и надел шлем штурмовика.

Теперь осталось только ликвидировать охраняющих выход из лагеря часовых в караулке. Они его не выпустят, даже если он притворится Сергеичем и зарычит по-китайски. На этот счет на элеваторе были однозначные инструкции, ночью из лагеря никого не выпускали. Так что здесь придется действовать силой.

К утру Хрулеев с Тотошкой уйдут достаточно далеко, их не догонят. Хрулеев рассчитывал обезоружить часовых, но даже если начнется стрельба, то у него все равно останется небольшой шанс сбежать.

Хрулеев, не торопясь, поднялся по железной лесенке к проржавевшей караулке. Он знал, что там есть ключ от ворот, и там же располагается кнопка, отключающая сигнализацию.

Хрулеев резко распахнул дверь и включил фонарь, планируя ослепить врагов. Но сражаться было не с кем. Караулка была пуста. Ключ висел на стене. Хрулеев не поверил своим глазам.

Он, конечно, знал, что после битвы за картофельное поле у Германа не хватает людей, и в лагере царит полный организационный хаос, но не ожидал, что без охраны останется внешний периметр.

Хрулеев нажал кнопку отключения сигнализации, ничего не произошло. Может быть, сигнализация тоже не работает? Он спустился к воротам и открыл их. Тревога не поднялась. Сигнализации нет.

С сожженного поля дул ледяной осенний ветер, ветер свободы. Хрулеев жадно вдохнул его. Все. Можно брать Тотошку и уходить. На мину он в этот раз не наступит, будет смотреть под ноги. Свет его фонаря в поле с этой стороны лагеря никто не увидит. А если и увидит — то не факт, что поднимет тревогу. Дисциплина у германцев разлагалась на глазах. Возможно, всем будет плевать, даже если его заметят...

Хрулеев вдруг услышал, что Тотошка рычит и рвется с привязи. В следующую секунду к спине Хрулеева приставили ствол.

— Мало того, что беглец и убийца, так еще и вор. Я не разрешала тебе брать мой шлем. Бросай автомат, Хрулеев, — проворковал знакомый женский голос.

* «Звезда по имени Солнце» — песня группы «Кино» с одноименного альбома, записанного в 1989 году. Автор слов и музыки — В.Р. Цой.

8 июля 1986

В зале повисла абсолютная тишина. Генерал Бидонов слышал, как тяжело дышит усатый толстый ученый в первом ряду, и как нервно постукивает ногой по собственному стоявшему на полу портфелю профессор Топтыгин.

В промежности у генерала снова резко и раздражающе дернуло, как будто неведомый враг пытался вытянуть из Бидонова мочеиспускательный канал. Генерал поерзал на мягком стуле, и в повисшей тишине тот заскрипел непристойно громко.

— Я постараюсь говорить максимально просто, — прокаркала в микрофон Плазмидова, — Тем не менее, мне придется оперировать понятиями на стыке фундаментальной физики, психологии и философии. Настройте свои мозги в этом направлении, тогда у вас будет шанс понять, о чем я толкую, товарищи. Итак, наша вселенная состоит из пяти субстанций — вещества, волн, пространства, гравитации и времени...

— Пространства? — с ужасом пробормотал себе под нос усатый ученый в первом ряду.

— Пространства, — жестко произнесла своим дребезжащим голосом старуха.

— Но позвольте, ведь пространство — это не субстанция, — неуверенно заспорил усатый толстяк, — Пространство, не содержащее в себе вещества, в современной физике считается всего лишь условной поправкой к расчетам...

— Вы физик? — жестко перебила Плазмидова.

— Я биолог...

— А раз вы биолог, то должны знать, что означает по-латыни cavum oris.

— Конечно, я знаю, — удивился усатый ученый, — Cavum oris — это ротовая полость. Но причем тут...

— Притом, — снова перебила старуха, — Раз вы не физик, то просто закройте свой cavum oris, и слушайте, что я говорю.

Усатый, совсем растерявшись, действительно заткнулся. Зато молодая темноволосая женщина в третьем ряду подняла руку:

— А я физик, товарищ Плазмидова. И я с вами в целом согласна. Единственное, вы не правы в том, что причисляете гравитацию к фундаментальным субстанциям вселенной. Гравитация это всего лишь функция...

Но Плазмидова не имела обыкновения дослушивать собеседника до конца, она опять перебила:

— Где по-вашему находится гравитация, девушка?

— Как где? Везде, где есть вещество. Гравитация это же функция вещества... — начала объяснять темноволосая.

— Это не ответ, — прокаркала Плазмидова, — Конкретнее. Где именно находится гравитация? Вот профессор Топтыгин например находится сейчас в этом зале. А печень профессора Топтыгина находится в его брюшной полости, слева. Если, конечно, он не вырезал ее себе ради эксперимента, как тому несчастному котенку. А центральная вена находится в печени профессора Топтыгина. Она проходит прямо через печень. Вы меня понимаете, девушка? Объясните мне, пожалуйста, так же ясно и конкретно, где именно находится гравитация?

— Я же сказала, повсюду, где есть вещество, но это совсем не означает... — начала было отвечать темноволосая, но на этот раз ее перебил Топтыгин:

— Это все очень хорошо, товарищ Плазмидова. Но хотелось бы узнать, какое отношение к Грибу имеют гравитация и моя несчастная печень?

— Самое прямое, — прокаркала старуха, — Только человеку со старческим гормональным расстройством, включающим в себя в том числе болезни печени, могло придти в голову пичкать Грибом детей и при этом еще и радостно докладывать нам об этом здесь сегодня...

— Я вынужден попросить вас быть корректнее, профессор Плазмидова, — счел своим долгом вмешаться генерал Бидонов, — И я поддерживаю замечание товарища Топтыгина. Ближе к делу. Вы вроде хотели изложить нам свою теорию по поводу сущности Гриба.

— Именно этим я сейчас и занимаюсь, — заявила старуха, — И тем не менее, я вынуждена сперва разобраться с гравитацией. Кто-нибудь из присутствующих знаком с работами Халса, Тейлора или хотя бы Джозефа Вебера? Вот вы, девушка, читали их последние статьи в Journal of Applied Physics?

— Я знаю, кто такой Вебер, но он никогда не утверждал... — рассвирепела темноволосая женщина-физик.

— Конечно же не читали, — продолжала беседовать сама с собой, игнорируя темноволосую, Плазмидова, — Разумеется, не читали. Вам ведь не дают читать буржуазных растленных физиков. Поэтому вам и неизвестен тот очевидный факт, что гравитация — одна из базовых субстанций вселенной, а не просто функция вещества. Так на чем мы остановились? Ах, да. Итак, наша вселенная состоит из пяти субстанций — времени, пространства, вещества, волн и гравитации.

— Похоже на учение древнегреческих философов об огне, воде, земле и воздухе, — не преминул вставить профессор Топтыгин, — Вот уж не думал, что попаду на лекцию об античной философии!

Но старуха не удостоила его ответом, даже не взглянула на Топтыгина. Вместо этого она продолжила:

— Давайте проведем сейчас мысленный эксперимент. Попробуем определить, к какой из перечисленных мною базовых субстанций относится Гриб. Является ли Гриб веществом?

Обиженная Плазмидовой темноволосая женщина-физик никак не отреагировала на этот вопрос, как и присутствующие в зале сотрудники КГБ. Топтыгин нервно пожал плечами, остальные ученые неопределенно помотали головами.

— Вероятно, все-таки нет. Не является, — осторожно выразил общее мнение толстый усач в первом ряду.

— Я тоже так считаю, — прокаркала старуха, — Вещество имеет структуру, а Гриб — нет. Итак, Гриб — не вещество. Но, может быть, он является пространством?

Зал безмолвствовал. Но Плазмидову это не устроило, она решила снова потеребить женщину-физика:

— Вот вы, девушка, знающая кто такой Вебер, как считаете?

Темноволосая подумала пару секунд и лишь потом неуверенно ответила:

— Наверное все-таки нет... Ведь пространство нельзя разломать руками или нарезать на куски. А Гриб — можно. И детей пространство тоже не лечит. Нет. Гриб — не пространство. Наверное, Гриб — это пространство, заполненное чем-то. Не веществом, а чем-то другим.