Ответом Цветметову был уже знакомый образ парящих в пустоте геометрических фигур и линий, потом он увидел маленьких дикарей в юрте, девочка стащила с себя сшитый из шкур плащ и показала мальчику грудь со вставленным в сосок железным кольцом. Последним был показанный Цветметову уже в третий раз образ говоривших на разных языках охотников в тундре.

— Я показал. Я не понимаю.

Цветметов уже собирался обматерить рассол, но в этот момент баночка вдруг снова начала вещать.

Цветметов увидел моряков на деревянном корабле, плывущем по ледяному океану. В воздухе свистели подожженные стрелы, корабль пылал. Моряки пытались спастись, бросившись с корабля в воду, но в воде их пожирали жирные черные твари.

— Страшно.

Это была не совсем фраза, скорее эмоция, переданная через образ.

Цветметов осознал, что страх баночки напрямую касается видения о смерти Цветметова, но не самого убийства, а чего-то другого. Там в видении промелькнуло нечто ужасное, нечто напугавшее баночку и вогнавшее ее в состояние шока.

Страх, транслируемый заготовкой в мозг Цветметова, был настолько сильным, что Цветметов даже забыл о собственной смерти. В видении было нечто гораздо более жуткое, на фоне чего смерть Цветметова казалась пустяком. Но это нечто промелькнуло там лишь на мгновение, Цветметов не понимал, что именно так напугало баночку.

Перед Цветметовым вновь возник образ старухи у костра, этот образ уже был ему знаком, он означал:

— Человек.

Цветметов увидел, как огромный волк прыгает из засады на охотника, как дикарь ест ядовитые пьянящие ягоды в юрте, как высокий мужчина втыкает в мерзлую землю тундры пограничный костяной столб.

— Он там, в видении. Он рядом.

— Послушай, рассольчик, не надо так переживать...

Но баночка теперь даже не слышала Цветметова, Цветметов ощущал ужас, объявший заготовку, ей сейчас нужен был собеседник, готовый разделить с ней страх и горе, ужасное и невыносимое. Цветметов совсем не хотел смотреть, но баночка вдруг вывалила на него целый поток образов.

Мальчик вырвал у девушки из рук железный кувшин. Охотник бил оленей на чужих землях. Дикарь ударил ножом своего товарища и сорвал с окровавленной шеи костяной амулет. Двое мужчин забрались в костяные санки. Человек на ярмарке на берегу океана набивал карманы вяленым мясом. Черноглазый юноша похитил чужую женщину из юрты.

— Вор.

Дикари изнасиловали девушку, и она родила черноглазого ребенка. Волчица в тундре ощенилась мертвыми волчатами. Старик ел гнилое мясо. Человек убил собственного отца в жарко натопленной юрте. Девушка и юноша предавались любви, рядом лежали их костяные доспехи и ножи.

— Ублюдок.

Цветметову казалось, что у него сейчас взорвется голова. Он хотел попросить баночку пощадить его, остановиться, но баночка продолжала вещать. Цветметов не мог говорить, сам дар речи был потерян, сметенный мощным потоком видений. Образы теперь стали совсем другими — они были эмоционально насыщенными, окрасились страхом, неуклонно переходившим в ненависть. Каждое видение болью отпечатывалось в мозгу Цветметова. Цветметов раньше никогда не ощущал такой мощной, всепоглощающей злобы.

Дикари ворвались в деревню и перебили всех детей и женщин, пока мужчины были на охоте. Правитель приказал отрезать груди девушке. Деревянные корабли с костяными каркасами горели и тонули. Мужчина вошел в запретное место. Черноглазого юношу закололо рогом косматое чудовище. С юга пришел новый воинственный народ, убивавший и высоких светловолосых людей, и черноглазых дикарей. Дети резали собственных родителей. Убийства. Казни. Смерть. Катастрофа.

— Мразь. Вор, ублюдок, мразь.

Цветметов сходил с ума, образы громоздились один на другой. Среди них постоянно мелькало нечто размытое и резко контрастирующее со всем остальным, вначале оно только смутно ощущалось, но потом, возрастая, становилось все более ярким и четким. Постепенно этот образ вытеснил все остальные, заполнил все сознание Цветметова, и тогда Цветметов понял, что он наконец видит его, человека которого боялась и ненавидела баночка. Цветметов сразу понял, что это не Черный Человек, не тот, кто убил Цветметова. Этот был другим.

— Вор.

Видение колебалось и мерцало, окрашенное ярко-красной ненавистью, смешанной со страхом.

Цветметов стоял где-то очень высоко, под самыми облаками. Наверное, это была какая-то башня, но ее очертания были размытыми, баночка не хотела показывать Цветметову, где именно он находится. Цветметов смотрел вниз на раскинувшийся под башней городок, несмотря на огромную высоту, он видел городок совершенно ясно, во всех деталях.

Поселение было пустым, заброшенным, на улицах лежали трупы. В центре города возвышался памятник, изображавший человека со стаканом в руке, на магазинах висели вывески — некоторые на русском, другие на иностранных неизвестных Цветметову языках.

Была осень, ветер носил по улицам мусор и палую листву. Возле железной дороги копошилась большая стая одичавших собак, на одной из площадей столпилось около сотни детей. Но ни те, ни другие не интересовали баночку, все ее внимание было приковано к бредущему по центральной улице человеку.

Человек шел пошатываясь, было заметно, что он обессилен, за спиной у него висела двустволка, рядом бежала крупная овчарка. Цветметов заметил, что бредущий по мертвому городку человек избегает смотреть в ту сторону, откуда за ним наблюдал Цветметов. Как будто человек знал, что за ним подсматривают, и боялся обнаружить это знание.

В следующую секунду Цветметов растворился в потоке ужаса, ненависти и боли

Это был он, человек, ковылявший по мертвому городку, он был тем ублюдком, мразью, вором. Он взял не принадлежавшее ему, он обманул баночку.

Мразь.

Видение вдруг растрескалось красными кровавыми трещинами, городок исчез.

Цветметов надеялся, что теперь все наконец закончилось, но баночка, так и не выпустив Цветметова в реальность, тут же погрузила его в новое видение.

Теперь Цветметов стоял в большой палатке, где-то далеко на севере. Было слышно, как воет снаружи злая зимняя метель и шумит океан. Палатка была заполнена бородатыми мужчинами и светловолосыми женщинами.

В центре палатки происходила некая мистерия. Цветметов не знал, что именно, там не было даже размытого пятна. То, что совершалось сейчас здесь, было настолько страшным и мерзким для баночки, что баночка предпочла полностью выкинуть это из видения, запретить. Так что Цветметов видел только сияющую черную пустоту в центре палатки.

Люди в палатке о чем-то говорили и спорили на непонятном Цветметову языке, то, что происходило в центре палатки, очень волновало их, у многих на лицах был страх.

Неожиданно мужчина в черном плаще и высоких армейских ботинках выхватил пистолет, он хотел уничтожить нечто в центре палатки, помешать мистерии, и баночка полностью одобряла это намерение. Но на мужчину закричали, он так и не выстрелил.

В палатке вдруг повисла тишина, лица присутствующих исказил ужас. Произошло нечто непоправимое, мужчина с пистолетом был прав, но уже слишком поздно. Мир умер. Палатка утонула во тьме, видение развеялось.

Но в реальность Цветметов так и не вернулся, новых видений тоже не было.

Цветметов сейчас был в пустоте, во тьме, в абсолютном ничто. Он попытался позвать баночку на помощь, но нельзя говорить или закричать, когда у тебя нет ни тела, ни рта.

В темноте вдруг возник белоснежный сияющий круг.

Сначала Цветметову показалось, что круг неподвижен, но, приглядевшись, он понял, что круг очень быстро вращается вокруг собственной оси. Круг вращался все быстрее, он вдруг распался, разлетелся на тысячи осколков, осколки тут же образовали странные линии и геометрические фигуры. Фигуры и линии начали плодиться, они рождались друг из друга, перетекали одна в другую, мерцали, взаимодействовали. Их становилось все больше, они громоздились друг на друга. Наконец темнота исчезла, а линии и фигуры слились в одну сплошную белоснежную сияющую массу.