– Останься после репетиции, Мстислав, – попросила она. Я кивнул. Похоже, просто так меня не отпустят, и придётся подтягивать язык, хотя, по правде сказать, я не испытываю трудности с разговорной речью. Но лишние навыки не повредят. Практика русского поможет мне в дальнейшем.

Остальные явно выступили гораздо лучше меня, даже самые, казалось бы, тихони. Видно, что не первый раз для них подобное явление, тогда как мне прежде не доводилось примерять шкуру артиста.

Почти через час собравшиеся начали расходиться. Макс помог мне убрать стулья, после чего подмигнул и отправился по своим делам. Я остался один на один с Людмилой Васильевной.

– Ну что, голубчик, – женщина смерила меня добродушным взглядом из-за своих очков. – Полагаю, ты впервые участвуешь в театральной постановке?

– Так и есть, – не стал я отрицать. Она улыбнулась.

– Ничего. Понимаю, что мальчику из Японии проблематично читать и говорить на русском языке, но поверь, немного практики, и у тебя всё получится. Это не так сложно, как может показаться поначалу.

– Отлично, – кивнул я. – С чего мне начать?

– Знаешь, прочти-ка ещё раз свои слова, – Людмила Васильевна поправила очки. – Только теперь я буду останавливать тебя и делать исправления в произношении.

Я послушно начать читать текст. Калибровка, в целом, не заняла у нас так уж много времени, мы потратили примерно сорок минут, по итогам которых я вполне сносно воспроизводил свою роль, даже не запинаясь на особо сложных моментах.

– Молодец! – похвалила меня учительница. – Впрочем, чего удивляться, твой отец тоже всё схватывал на лету.

– Вы его знаете? – удивился я, отложив листок в сторону. Людмила Васильевна вздохнула, как любят вздыхать немолодые женщины, вспоминая свою молодость и лихие поступки, ими совершенные.

– Конечно, знаю, я ведь работала уже в то время, когда он учился в школе. Помню, каким несносным мальчишкой был Кирилл. Если где-то слышны крики завуча и звон, стук, треск, грохот – значит, Огнёв набедокурил. Вся школа стояла на ушах, если этот малец начинал буянить, а он, кажется, просто забавлялся с нами. Скучно, видите ли, было учиться, разнообразил процесс.

– Похоже на него, – хмыкнул я, кивая головой. Да, Куро из тех, кто ни минуты не может усидеть на месте. Мне повезло, что в этом плане я пошёл в Лин, как бы ни хотелось это признавать.

– Сколько раз паршивцу влетало от отца, не счесть! Глава семейства, отец Кирилла и Миши, был очень строгим человеком, и терпеть не мог, когда кто-то из детей нарушал нормы поведения и подрывал репутацию Огнёвых. Так что ходил твой родитель чаще битым, чем нет.

– А что с ним стало? С моим дедом?

Людмила Васильевна слегка вздрогнула, покачала головой.

– Не знаю. Говорят, умер от сердечного приступа, но как там было на самом деле – известно только его детям. Ну, довольно о стариках! Кирилл и впрямь поражал своими способностями впитывать любую информацию и применять на практике. Стоило ему ступить на сцену, как он сразу преображался. Терпеть не мог выступать, но делал это так искусно, что зрители готовы были даже платить, лишь бы увидеть юного Огнёва.

Она засмеялась.

– Да, чудесный был мальчик. Давно его не видела, лет пятнадцать, пожалуй. Вот что, Мстислав, у меня для тебя есть небольшой подарок.

Она достала из кармана небольшой сумочки плетёный браслет, надела мне на руку.

– Это на память, и на удачу. Завтра без опозданий на репетицию, сразу после ваших отборочных.

– Обязательно, – пообещал я. Да и как можно было отказать этой добрейшей женщине? Может, удастся вытянуть побольше информации об отце и моём семействе, раз уж Куро, гад эдакий, не собирается делиться тайнами.

Выйдя из школы, я наткнулся на Макса, нетерпеливо расхаживающего по крыльцу.

– О, наконец-то! – обрадовался друг. – Долго ты что-то. Неужели Людмила на уши присела?

– Рассказала кое-что о моём отце, – пробормотал я.

– Вот как. Ну, уроки закончились, так что можно пойти перекусить и потом гулять! – провозгласил он, выпятив грудь. – Потому что эта школа уже вот здесь!

Он провёл рукой по горлу. Я фыркнул.

– Как-будто ты там сильно трудишься, ага.

– Конечно! – Макс аж подпрыгнул от возмущения. – Я же самый главный трудяга! Да и, тем более, даже наставник сказал отдыхать. Неужели ты пойдёшь против его воли, м?

Я махнул рукой.

– Будто бы у меня есть выбор. Ты же хуже комара, как прицепишься, потом не отлепить.

Он рассмеялся. И тут в кармане Макса загудел телефон, находившийся в беззвучном режиме.

Друг вытащил гаджет, взглянул на экран. Нахмурился.

– Яна. Что случилось? – ответил девушке. По мере того, как староста говорила, Макс мрачнел всё больше и больше, затем приказал никуда не соваться, и положил трубку.

– Что на этот раз? – вздохнул я.

– Какие-то сверхи-старшеклассники насели на неё в торговом центре, и ни в какую не отстают. Надо бы разобраться.

– Погнали, – я ускорил шаг. – Покажем им, кого трогать не следует.

Торговый центр находился буквально через два перекрёстка от школы, и представлял собой массивное пятиэтажное здание, состоящее из множества различных отделов. Мы иногда туда заходили, чтобы взять воды и каких-нибудь бутеров на перекус.

– В каком она отделе? – бросил я через плечо, забегая в дверь.

– В продуктовом, – отозвался Макс, не отставая от меня ни на шаг. Мы промчались мимо контролёров, скучающих у тележек, вокруг замелькали ряды, наполненные товарами. Миновав несколько пролётов, я зацепился взглядом за знакомое платьице в синюю полоску, опознал в девушке Яну, которую трое парней прижали почти вплотную к прилавку с газировкой.

– Ну что ты ломаешься, милая? – услышал, приблизившись. – Откажись от участия в турнире, и дело с концом. Мы хорошо заплатим, а может, не только деньгами.

Говоривший плотоядно облизнулся. Я не стал подавать голос, просто подошёл и с силой двинул ушлёпка локтем в затылок, вырубая на ближайшие десять минут. Оба других отшатнулись, опешившие от внезапно появившегося меня, и ситуацией воспользовался Макс.

Друг налетел на ближайшего к нему врага, ударил ногой под колено, лишая парня равновесия. Впрочем, тот оказался не промах, перекатом ушёл от добивающего, дёрнул Макса за ногу, роняя на пол. Между ними завязалась борьба.

– Остались только мы с тобой, – усмехнулся я, взглянув в глаза последнему из гопников. Тот оскалился, считая меня лёгкой добычей. Похоже, мозгов у этих ребят не очень много, наверное, пропустили свою очерёдность на фабрике по производству. Видел же, как я легко вырубил его дружка, а тот был, на минуточку, шестиранговым сверхом. И всё равно ухмыляется. Идиот.

Парнишка процедил ругательство, шагнул вперёд, замахиваясь. Я неторопливо, даже не повышая восприятие, сделал подшаг навстречу, перехватил руку противника, дёрнул, выбивая плечевую кость из полости сустава. Гопник завопил от боли, хотя, на мой взгляд, особо неприятным такое повреждение не назовёшь. Не для сверха.

Потерявший концентрацию, он отступил, намереваясь бежать, но я не дал ему такой возможности. Мягко скользнув ближе, схватил парня за шею, нажал на точку, лишая сознания на, опять же, десять минут. Этого хватит, чтобы вызвать подмогу и упаковать голубчиков.

Макс, к моему удивлению, без особого труда расправился со своим противником, вывихнув тому кисть. Теперь неудачливый малолетний бандит лежал на полу, испуганно глядя на нас.

– Ну и что нам с ним делать? – почесал в затылке мой друг.

– Пожалуй, этим займусь я, – раздался сзади голос классного руководителя. Мы обернулись. Сергей Витальевич, с наполовину заполненной корзинкой, подошёл ближе, оценивающе взглянул на жертвы обстоятельств. Затем – на поправляющую причёску Яну, не слишком взволнованную произошедшим. Да уж, девчонка Максу досталась не из робких: взгляд наполнен решимостью, а пальцы сжаты в кулак. Такая сама способна за себя постоять, но не женское это дело, верно?

– По-моему, я этих молодых людей видел в соседней школе, – задумчиво протянул учитель, присаживаясь и разглядывая внимательнее парня с вывихом. – Да, точно. Помнится, кто-то мне на днях жаловался, что завелась банда малолетних хулиганов, которая травит конкурентов из других школ, подбивая покинуть отборочные и участие в грядущем турнире. Эх, как некрасиво. Неспортивно!