Чародейка зарычала, но Вуйчик, которому, очевидно уже нечего было терять, прямо посмотрел Литвинову в глаза.

– Ваше обвинение, майор, – ровным голосом сказал он, – ложное. Ни я, ни моя группа не имеем отношения к тому…

– Да ну? – грубо перебил Литвинов, наставляя на него оружие. – Расскажешь…

Чародейка навострила уши и еще сильнее вздыбила иглы, зарычав в непонятную сторону. По ангару разлетелся металлический грюк и послышались быстрые шаги, будто кто-то бежал к ним.

– Не троньте его! Он ни в чем не виноват! – взвинчено прозвучал детский голос.

– Бланка! – испуганно вскрикнул Вуйчик. – Ты что здесь делаешь? Я же сказал тебе оставаться в укрытии! Не стреляйте! – тут же взмолился он, поднимая руки. Чародейка удерживала его и не давала даже закрыть собой ребенка. – Прошу вас! Я пойду с вами! Во всем сознаюсь, только не стреляйте! Не стреляйте! – повторил он.

Литвинов с презрением посмотрел на Вуйчика и медленно отвел оружие в сторону от девчонки лет десяти в смешной красной шапочке, не побоявшейся стать между ним, чародейкой и преступником.

Вельма мотнула звериной головой и, убрав лапу от ликана, отступила, приняв свой обычный облик. Она очень странно смотрела то на Вуйчика, то на девочку, то на стеллаж с консервами, то на гофрированную металлическую перегородку с правой стороны метрах в шести от них.

– Сколько? – тихо спросила она. – Сколько всего?

Вуйчик сжал губы и шумно втянул воздух, посмотрев на нее приблизительно так, как на него Литвинов.

Чародейка, чье лицо оставалась абсолютно непроницаемым, склонила голову на бок, будто размышляя о чем-то, а потом ударила мощным зарядом прямо в перегородку.

Сам амбар выглядел непримечательным, словно был временным пристанищем, но помещение за перегородкой отличалось кардинально: двухъярусные кровати тесно стояли в два ряда; между ними были расставлены походные печи, призванные не только разогревать еду, но и согревать женщин, детей и стариков, которые там жили.

– Говори! – приказала Вельма, кинув взгляд на ликана, прикрывавшего собой воинственно выглядывавшую девочка.

– А сама ты не видишь, чародейка? Не понимаешь? – В голосе Вуйчика проступили грусть и смирение. – Нас называют подпольем, террористами, обвиняют в массовых убийствах, но мы виноваты лишь в том, что пытаемся выжить. То подполье, что ваши правоохранительные органы сделали врагом №1, никогда не существовало. Только не среди нас. – Он обвел неравнодушным взглядом свою сплотившуюся у сорванной перегородки группу. – Мы не имели и не имеем отношения ко всем тем зверствам, что вы нам приписываете. Как я уже сказал, мы всего лишь пытаемся выжить, – добавил он, вернув взгляд на чародейку.

"Гера?"

"Аура его чистая. Он говорит правду, Олег. Я ему верю".

"Вот так просто? Только потому, что он рассказал сопливую историю про выживание и вовремя продемонстрировал тебе скромненьких детишек?"

Вельма немного изменилась в лице. Взгляд ее стал тяжелым.

Литвинов поздно понял, что сказал, но слов обратно забрать уже не мог, как и не мог вот так сразу изменить свое мнение в отношении подполья, ну или хотя бы тех, кого они непосредственно задержали в том чертовом амбаре, не вмещавшем в себя ничего, что указывало бы на террористическую деятельность, но раз уж он сам был скрыт, а в нем в свою очередь были скрыты за перегородкой десятки сомнительных существ, то, кто знает, что в нем можно было найти еще, если хорошенько поискать.

Чародейка резко сменила наклон головы и подняла ее вверх.

– На нас кинули бомбу, – равнодушно заметила она, отступая к центру амбара, будто собиралась ее ловить.

– Что? – Литвинов нахмурился и переглянулся с Усовым. – Какую еще…

Крыша, амбара более не защищенная чарами, легко просела под весом куба. Ошметки ее обошли чародейку, а вот сам куб послушно упал ей в руки.

Вельма осторожно поставила его на пол и осмотрела. Верхняя сторона его разъехалась, открыв взгляду таймер, установленный на пять минут.

– Знак очистителей. – Усов сделал на телефон несколько фото горящего факела, приветливо поблескивавшего под таймером.

– А сама красотка чародейская, – отметила Вельма.

– Сможешь обезвредить? – спросил Литвинов, пробегая взглядом по испуганно толпившимся у кроватей… Черт! Он даже не знал, кем они были!

– Да, – уверенно ответила Вельма и посмотрела ему в глаза, – но на всякий случай начинайте выводить всех.

– Ох*енный, бл*ть, город! – выругался майор и повернулся к Вуйчику. – Чего застыл, бл*ть? Выводи своих!

Сети исчезли с задержанных ликанов и парадемона, к талантам которого, к сожалению, не относилась телепортация, но зато он смог расширить дверной проем, чтобы облегчить эвакуацию.

– Вы тоже уходите, – сказала Вельма, разминая руки.

– Нам бомбы не страшны, – ответил ей Усов. – Мы ж под твоей защитой.

– Ну, как хотите, – пожала плечами чародейка.

Литвинов потер глаза: Вельмы как-то подозрительно стало больше.

– Хотя бы отойдите, – в один голос сказали четыре чародейки.

Старший лейтенант усмехнулся и оттянул опешившего майора, вдруг затосковавшего по тому времени, когда Вельма предпочитала творить минимум своих чародейских делишек, не говоря уже про года работы с Виком, если так уж признаться, совершенно бездарным чародеем.

Вельма… То есть Вельмы стояли абсолютно спокойно. Отчет незаметно перешагнул тридцать секунд, и они взялись за руки, одновременно отпуская силу. Янтарные вкрапления в их глазах отделились и, образовав периметр за чародейками, начали вращаться.

На десятой секунде куб щелкнул и полностью раскрылся, обнажив люминесцентную субстанцию чародейской бомбы, судя по концентрации зеленых шариков, непосредственно взрывного вещества, способной снести четверть города, не говоря уже про амбар.

На пятой секунде волосы чародеек наэлектризовались и расползлись вокруг голов, плащи начали развеваться. На третьей секунде Литвинова посетили не самые приятные мысли.

Таймер выдал единицу и противно пискнул. Что-то вроде чеки отделилось от него, и зеленые шарики, став в ряд под опущенным в субстанцию шнуром-фитилем, лопнули.

Взрывная волна ударила по чародейкам всей своей мощью, но ни одна из них даже не пошатнулась. Они стойко вбирали в себя рвавшуюся из куба субстанцию. В какой-то момент Литвинову даже показалось, что они позеленели, но тут куб громыхнул, особенно ярко вспыхнув, и майор инстинктивно отвернулся, прикрывшись рукой. Когда же он повернулся обратно, чародейка была уже одна. Рядом стоял Усов и, приобнимая ее одной рукой, второй убирал волосы от ее лица.

"Нашел время для нежностей!" – фыркнул про себя майор.

Вельма выдавила подобие благодарной улыбки и отстранилась. Собрав остатки куба в пакет, который подобрала с пола амбара, она пошла к выходу. Усов кинул взгляд на Литвинова и потянулся следом.

Группа Вуйчика к удивлению майора не сбежала. С момента появления парадемона он понял, что дело будет крученым-верченым, но теперь после бомбы, причем чародейской, помеченной знаком очистителей, Литвинов вообще не знал, что и думать, но уже четко ощущал во рту вкус дерьма, которое придется хлебнуть, чтобы распутать дело.

Вуйчик, перетянувший какой-то тряпкой рану на бедре, переводил взгляд с Вельмы на него, видимо, решая про себя, кто из них круче. От чего-то Литвинову казалось, что бомба его не сильно впечатлила в отличие от чародейки, которой он и отдал пальм лидерства.

– Спасибо…

– На вас кинули бомбу, – оборвала его Вельма, подкурив сигарету, – а ты говоришь мне "спасибо"? Я понимаю, что, скорее всего, мы вывели их на вас, но не понимаю, за какие такие заслуги вас удостоили той красотки.

– Я не знаю.

– Не знаешь? – Вельма выгнула брови. – Ладно! Ну, а как на счет твоего дружка? – Она перевела взгляд на парадемона. – Ты что делал у покойной чародейки?

– Полина не была чародейкой, – ответил ей Вуйчик. – Она была очень добрым человеком и ее смерть для нас шок. – Его группа закивала.