Кстати, где ж это все-таки мы? На ближние подступы к «Вервольфу» вроде не сильно похоже. Правда, я-то его видел исключительно через шестьдесят лет, так что могу и ошибиться.

Размышляя подобным образом, я обошел разрушенное строение по кругу, убедившись, что ни с одной из сторон не виднеются вдали знакомые железобетонные сооружения и не залегли коварные энкавэдисты с моим родным дедуней во главе и пулеметами в руках. Да и не должно его здесь быть в это время, никак не должно — насчет знакомства это я Валере просто так сказанул, как обычно не подумавши. Дед мой в это время в Москве должен находиться, в полном незнании относительно своей осенней командировки сюда…

С другой стороны, если Таня-Хелен-Тигрис использовала координаты точки совмещения из базы данных проекта TIME (а она их, понятно, использовала), то глупо ожидать, что в прошлый раз церновские ребята «совместились» прямо на территории гитлеровской ставки. А значит, с учетом всех удаленных постов охраны и минных полей, до бункера никак не может быть меньше двух-трех километров. И если правильно сориентироваться, можно с солидной долей вероятности вычислить направление.

Потратив ещё минут пять на ориентирование, я в целом определился с направлением и решил возвращаться. Поскольку на первое время нагулялся…

Несмотря на то, что осматривался я, в общем-то, недолго, Серега уже успел оказать нашему раненому весь доступный в полевых условиях объем медицинской помощи: наложил шину на сломанное предплечье, стянул грудную клетку фиксирующей повязкой и, судя по подозрительному блеску в полковничьих глазах, вколол шприц-тюбик с обезболивающим. Похоже, в лице младшего из братьев Серебренниковых медицина многое потеряла. На уровне фельдшера — так уж точно.

Встретили меня, естественно, вопросом. Весьма актуальным, хоть и не слишком оригинальным:

— Мы где?

Подавив желание сморозить нечто совсем уж непотребное, я честно ответил, что неподалеку. Совсем рядом. На Земле. Полковники переглянулись и вынесли моим умственным способностям очередной вердикт, видимо из вежливости облечённый в форму вопроса:

— А если серьёзно?

Пришлось объясняться, признаваясь в том, что, на самом деле, встречаться с дедом я вовсе и не собирался и что дальше пойду один. И не потому, что они станут меня обременять, а сугубо из необходимости уничтожить все следы нашего капиталистического будущего в этом социалистическом прошлом. То бишь, перебить, сжечь или закопать поглубже всё, что может нарушить привычный ход истории.

О том, что это может не понадобиться, я умолчал — полковникам же надо чем-то заниматься, пока я стану в очередной раз перекраивать историю? Вот и пусть поиграют в громящего головной офис Cyberdyne Systems Терминатора сотоварищи. А мы пока кое с кем переговорим. Если, конечно, восстановленные дедушкиными подчиненными минные поля пройдём и охрану, гм, проигнорируем. Впрочем, этому-то нас как раз и учили.

Оставив братьям парочку найденных на обратном пути винтовок, по два магазина на рыло и кучу ценных указаний, как и что делать, я поспешил откланяться, поскольку понятия не имел, сколько ещё времени отмеряно двум нашим мирам. В прошлый раз все закончилось довольно быстро — Посланник, на встречу с которым я и собирался, весьма красочно мне это показал. Не знаю, как кто, а я терпеть не могу дважды наступать на одни и те же грабли. И глобальная перспектива в очередной раз начать всю историю человечества сначала меня отнюдь не прельщала. Пусть даже я к тому времени уже давно превратился бы в никого не интересующие воспоминания…

Десятком минут спустя я уже топал по утреннему лесу в сторону «Вервольфа», морально готовясь к встрече с собственным прошлым годичной давности. Которому мне было, о чем рассказать и о чем спросить.

С Посланником.

Посланник, сиречь — «высокоорганизованный самообучающийся модуль памяти» прошлой человеческой цивилизации, благополучно угробившей саму себя сотни тысяч лет назад… Тот самый «невербальный» собеседник, год назад отправивший вашего покорного слугу на выполнение самого безумного и трудновыполнимого задания всей жизни (самого, говорите? Ну-ну…). Которое я, смею напомнить, исхитрился-таки выполнить. Многогранное нечто, найденное гитлеровцами на тридцатиметровой глубине… и оставшееся для них тайной за семью печатями. Или, скорее, «за семью уровнями», если учесть, где именно его обнаружили. И хотя в прошлый раз и прямо в моем присутствии он прекратил свое разумное существование, сейчас я собирался всё изменить. Поскольку пришёл к нему на шестьдесят один год раньше срока.

Надеюсь, что не зря. Очень надеюсь.

Впрочем, если ошибусь, в нашем мире уже ничего не будет иметь ни малейшего значения.

Вообще ничего…

Первая весточка, информирующую меня о том, что с направлением я не ошибся, обнаружилась спустя полчаса — натянутая в один ряд и за два года уже успевшая поржаветь колючая проволока с укрепленной на ней табличкой. Знакомая по советским кинофильмам про войну да хронике времен миротворческой операции в Косово надпись гласила: «ACHTUNG, MINEN!».

Ага, уже неплохо. Верной дорогой идете, товарищ. Присев на корточки возле комля ближайшего дерева, я не спеша огляделся. Сразу за колючкой начиналась поросшая редким кустарником пустошь в полусотню метров шириной. Сосны были аккуратно спилены, пни — выкорчеваны, а удобренная многолетней хвоей земля с чисто немецкой пунктуальностью засеяна противопехотными минами. Которые, если я все правильно понимаю, никто даже не пытался снимать — и захватившие бункер войска, и дедушкины особисты заходили на территорию ставки с противоположной стороны. С той, где вымощенная бетонными плитами подъездная дорога, и откуда год назад пришел я сам. Зато сейчас я находился гораздо ближе к резервному входу в бункер, чем в прошлый раз — пройти минное поле, затем еще одно, углубиться в окружающий территорию основного комплекса ставки лес, где любил прогуливаться Адольф Алоизович, найти столб-ориентир с номером 57 и отмерять от него еще двадцать метров строго на север. Вот только будет ли на месте и сам этот столб, и скрывающий потайной люк валун? Или нас выбросило в параллельном мире, где нет ни семи подземных уровней, ни Посланника, ни самого этого резервного входа с белой цифрой 3 на выкрашенный шаровой краской створках? Эх, взглянуть бы сейчас на вывороченную взрывом железобетонную каменюку на въезде на территорию «Вервольфа» — как она стоит? Если прямо — то все в порядке, если под углом, то… то что тогда? Дожидаться, пока откроется проход между мирами? А если он вообще не откроется, если что-то изменилось в строго параллельной структуре притянутых друг к дружке миров-близнецов?

Да и для того, чтобы на нее взглянуть, придется пройти через всю территорию наземного комплекса ставки, охраняемую жаждущими отловить очередного немецкого диверсанта сотрудниками бериевского ведомства, встречи с которыми я, если честно, очень надеялся избежать. Впрочем, ладно, туда еще надо добраться — курс по минно-взрывному делу я, конечно, проходил, но вот никак уж не ожидал, что когда-нибудь придется прокладывать проход в немецких минных полях образца Второй Мировой войны…

Убедившись, что поблизости не прячется секрет из бойцов НКВД, я вытащил из кармана разгрузки раскладной полуметровый щуп, аккуратно раздвинул две нижние нитки колючей проволоки и перелез на ту сторону. За спиной негромко звякнула возвращающаяся в исходное положение колючка. Юридически, с этого самого момента я находился уже на территории командного бункера «Вервольф»…

То ли немцы схалтурили, пожалев мин для безопасности любимого фюрера, то ли мне повезло, но пятьдесят напичканных смертью нажимного действия метров я преодолел всего за полчаса, лишь восемь раз ткнувшись во что-то щупом. Правда, пропотел я при этом ничуть не хуже, чем в самой настоящей сауне. Поэтому, едва протиснувшись между рядами колючей проволоки по другую сторону и углубившись на десяток метров в полосу нетронутого леса, привалился к ближайшему же дереву — ну её нафиг, такую утреннюю физзарядку! А впереди, между прочим, ещё один подход к снаряду ожидается, чтоб, значит, некоторые внезапно повышенные в звании майоры особенно не расслаблялись…