— Не переживай, — немедленно отозвалась маячащая в свете фонарика в нескольких метрах впереди спина. Моя собственная, простите за идиотский каламбур, спина, видать наделенная некими телепатическими способностями. — Скоро как раз до канализации и дотопаем. Точнее, до ихнего коллектора. А оттуда и в сам Центр пробраться можно, правда, попачкаться придется. Сейчас еще решеточку одну пройдем — и остановимся, гут?

— Угу, — буркнул я, с интересом разглядывая полуоторванный клапан нарукавного кармана его камуфляжа. Клапан как клапан, ничего необычного. Кроме, разве что, того, что минуту назад я зацепился за решетку и точно так же надорвал собственный карман. Интересно, это что-то значит?

Мимо проплыли ржавые обводы очередной, третьей по счету, распахнутой решетки, и почти сразу же труба плавно завернула в сторону. Еще через несколько метров мы оказались внутри железобетонного куба размерами десять на десять и, что особо порадовало затекшие мышцы, в полтора роста высотой. Вверх уходила широкая шахта, судя по потоку свежего воздуха, заканчивающаяся сливной решеткой где-то на поверхности. И точно такой же люк-решетка, приподнятый над уровнем нанесенной ливнями грязи, обнаружился на полу. Вот только запах снизу шел совсем иного свойства — накаркал я таки насчет канализации.

Мой возомнивший себя крутым диггером близнец отошел к противоположной стене и пристроил свой фонарь в какую-то щель так, чтобы отражающийся от сырого бетонного потолка свет более-менее равномерно освещал помещение:

— Располагайтесь. Правда, с мебелью у меня тут неважно, не успел, так сказать, обжиться. Так что придется пока пешком постоять. А потом — кто еще не понял — вам туда, — он указал на ощутимо пованивающую швейцарскими научными нечистотами решетку, — метров на пять ниже начинается, собственно, канализация. Если, конечно, захотите после нашего разговора.

Завершив вступительную часть, он (я) зачем-то глянул на часы, задумчиво почесал кончик носа и сообщил:

— Блин, а времени-то поговорить совсем и не осталось. Придется сразу… — смотрел он при этом исключительно на полковников. Мне даже как-то обидно стало: что, понимаешь, за дискриминация?! В следующий миг он (я) усмехнулся и взглянул на меня:

— Не переживай, сейчас всё узнаешь и всё поймёшь! Правда, понятия не имею, как это будет. Иди сюда.

— А разговор? — у меня как-то неприятно засосало под ложечкой. — Ты ведь обещал рассказать о том, что разузнал… поделиться…

— Поделюсь, — его (мое) лицо исказила какая-то непонятная гримаса, — раз обещал. И не делай вид, что не понял, кто я. Год назад тебе показали прошлое и дали задание изменить настоящее. А сейчас ты увидишь будущее. Свое будущее на несколько часов вперед. Иди сюда, — он (я) снова взглянул на часы. — Быстрее!

Сдавленное Валерино «Юра, может не…» было последним, что я услышал, делая шаг. Мое зеркально-зазеркальное-хрен-знает-какое отражение в ту же секунду двинулось навстречу. Затем. Хм, затем… В детстве у меня была такая обучающая игрушка, долженствующая экспериментальным методом знакомить юные дарования с основополагающими законами физики (три ха-ха с учетом наших нынешних похождений). Так вот, в числе прочего был там и раскрашенный в красно-синий цвет магнит с набором стальных опилок, на примере которых оным дарованиям предлагалось экспериментально изучить принцип действия магнитного поля. Честно говоря, не помню, какую пользу я поимел от этой игрушки (зато точно помню, что от аналогичного набора «юный химик» я поимел ожог рук при попытке создать порох), но на расстоянии примерно в полметра нас швырнуло навстречу друг другу, как те опилки — к магниту. Сначала погас свет от его (моего) фонарика, затем, хоть лбами мы и не столкнулись, на миг померкло мое (его) сознание. Померкло — и тут же вернулось: на сей раз обошлось без обмороков.

Зато теперь я знал… нет, не всё, конечно — на вопросы «были ли американцы на Луне?» или «водятся ли в московском метро полуметровые крысы?», я бы, пожалуй, не ответил — но многое.

По-крайней мере, многое из того, что нас очень волновало в последнее время.

«Он» и на самом деле оказался мной. Так же, как и «я» — им. Не из какой-то там иной временной вариации или пространственной реальности — мной настоящим, нынешним; мной с разницей всего лишь в какие-то считанные часы.

Вот же блин…

Да, теперь я — цельный, а не разделенный таким понятием, как «недалекое будущее» — знал многое. Точнее, не знал, а понял, что ли. Соединил воедино уже известные мне факты и догадки с тем, что мне еще только предстояло узнать в самом ближайшем времени. Вспомнил в тот самый момент, когда мое сознание (разум, память, эго, с немыслимой скоростью носящиеся от нейрона к нейрону электрические импульсы) слилось с его (моим же, блин) сознанием. Кстати — надо объяснять, что он при этом исчез вместе со своим фонариком и язвительным тоном? Думаю, нет. Только не спрашивайте, куда. Временной парадокс, господа.

Валера во многом оказался прав; во многом — но не во всем. И там, в баксанском ущелье, и здесь мы и в самом деле находились в четвертом измерении — месте, где вполне мирно уживается бессчетное множество временных вариаций любого события. Прошлых, настоящих или же будущих. Точнее, в одной — и не самой, с моей точки зрения, лучшей — из его вариаций.

Здесь мы тоже выиграли Вторую Мировую войну (как, разумеется, и Великую Отечественную), но потеряли Кавказ и Крым; здесь Швейцария, ставшая самой богатой страной старого света, имела решающее право голоса в совете давным-давно, еще в шестидесятых годах объединенной Европы; здесь американцы не бомбили Югославию, Ирак и Афганистан, поскольку не имели для сего феерического действа ни повода, ни политической и экономической (низкая конвертируемость доллара — см. выше) поддержки — и здесь Россия не имела исследовательской лаборатории в Баксанском ущелье…

Это был их собственный вариант развития мировой истории, в который в 2005 году, неожиданно вклинились мы со своим ускорителем.

Тот самый вариант, где совершенно случайно совпал момент запуска трех протонных ускорителей высоких энергий. Одного в ЦЕРНе, и двух в Баксанском ущелье. Первыми это поняли швейцарские спецслужбы, ненавязчиво курирующие самый грандиозный научный эксперимент начала XXI века. Поняли, что сулит им случайно открывшаяся дорога в четвертое измерение, которую они искренне считали результатом только своего эксперимента. И внесли небольшие изменения в хрупкую структуру временных вариаций, а именно — вариации 1942 года. Совсем небольшие изменения… дающие стопроцентную гарантию того, что в их мире никогда не будет создан ни баксанский, ни какой иной андронный коллайдер, кроме, конечно же, родного швейцарского.

И никогда не появится группа военного спецназа ГРУ МО России, собирающаяся его уничтожить.

Ага, уже заметили несостыковочку? Сначала я описал вам их мир, а затем рассказал о том, как он образовался? То есть, грубо говоря, мир, который они создали, «подкорректировав» прошлое, уже существовал ДО этого самого изменения? Ладно, не кричите, у меня и так в башке полная каша. Сейчас объясню, как сумею. Я и сам-то случайно понял, хотя мог бы и раньше догадаться. Валера, опять же, о чем-то подобном говорил, да только не хватило ему убедительности ни себе, ни нам этого объяснить. А ведь все очень просто оказалось: ну нет в четвертом измерении линейного течения времени, нет! Нет и быть не может! Прошлое, настоящее, будущее — эти понятия тут едины, понимаете? Едины и равноценны. Или — с нашей «третьеизмеренческой» точки зрения — лишены привычной последовательности. И следствие здесь вполне может предшествовать причине. То есть, сначала идет свершившееся событие, а уж потом — то, что к нему привело. Перефразируя классика: «утром стулья — в обед деньги». Примерно, так.

Если поняли — хорошо, если нет — тоже неплохо. Поскольку человеческому разуму сложновато постичь две вещи. Бесконечность пространства («ну хорошо, миллиарды в энной степени световых лет, биллионы галактик, вовсе уж бессчетное количество звезд и туманностей, но что же там ЕЩЕ дальше, в конце всего?») и эту самую нелинейность течения времени (нечто из серии: «что было раньше — яйцо или курица?»). Нет, есть, конечно, в нашей жизни и еще кое-что непостижимое и неподвластное чистому математическому анализу, но это уже из области глубоко духовного, о чем я сейчас философствовать не собираюсь. Ладненько, поплыли дальше по моим «воспоминаниям о будущем»…