— Ты действительно знаешь, что делаешь? — негромко спросил полковник. Сергей, чтобы не мешать девушке, тоже поднялся из кресла и встал рядом. Вид у братьев-полковников был, хоть и заинтересованным, но каким-то уж очень растерянным. Я по сравнению с ними казался просто образцом оптимизма и уверенности в собственном будущем. Слегка таким бракованным образцом.

— Да ничего я не скрываю! — усмехнулся я, почти слово в слово повторив сказанное недавно самим Валерой. — Просто надоело ошибаться и строить предположения. Потому и хочу посоветоваться с тем, кто, как я понимаю, поболе нашего знает. Поняли теперь?

Судя по выражению лиц, угадал: моя уверенность интересовала их постольку поскольку. По-крайней мере, гораздо меньше, нежели желание узнать, что именно я задумал. Посвященный во все засекреченные тонкости моих былых похождений Валера кивнул:

— Посланник? Хочешь поговорить с ним? А затем уничтожить Маятник раньше, чем в прошлый раз? Что ж, наверное может получиться. И…когда? В смысле, в каком времени?

— Да вот всегда хотел со своим… — поутихший было коридор неожиданно взорвался сумасшедшим грохотом выстрелов. Били длинными очередями, больше не тратя времени на прицеливание и не стремясь сберечь боеприпасы. Ясно… Экономный Турист мог стрелять так только в одном случае — противник пошел на последний штурм. Блин, неужели все-таки не успеем?!

Отпихнув контрразведчиков с линии вероятного огня (в смысле, если прямо через дверь начнут шмалять), я опустился на одно колено и поднял к плечу штурмовую винтовку. За Таню я не боялся: компьютерный стол стоял в мертвой зоне.

— Успеем, — словно прочитав мои мысли, спокойным голосом произнесла Таня. — У меня почти все. Давай свои координаты. Ну, дату, в смысле.

Несколько стрелок-пуль прошили пластик двери и врезались в стену напротив, выбивая в зашитом гипсокартоном бетоне здоровенные кратеры. Мелкие камешки разлетелись по полу, один даже противно тренькнул о поверхность монитора. Я зло огрызнулся в ответ короткой очередью — ни майора, ни Туриста я зацепить не боялся. Теперь уже не боялся.

Таня удивленно взглянула на попорченную стену и, как ни в чем не бывало, вопросительно кивнула мне:

— Ну и?

— Год сорок четвертый, месяц тот же, что и сейчас, а число… — боковым зрением я с удовлетворением заметил округлившиеся глаза полковников. Сразу обоих: не ожидали. — Число можешь любое, хоть сегодняшнее, если тебе так проще будет.

Пока девушка, снова кивнув, вводила куда-то последние из требуемых координат, пояснил:

— Говорю же — всегда хотел со своим дедом в молодые годы повидаться. Здорово придумал, ага? Давайте мужики, взяли, — подскочив к стоящему возле самого дверного проема металлическому шкафу, я опрокинул его, перегораживая проход. Сергей, спихнув на пол монитор, уже пододвигал один из компьютерных столов, Валера с грохотом переворачивал второй шкаф, достраивая импровизированную баррикаду. Ещё б красный флаг наверх для полноты картины и булыжников — оружия пролетариата — из несуществующей мостовой наковырять. Разлетевшиеся из разноцветных офисных папок бумажки покрыли пол первым снегом, под шелестящим слоем которого жизнерадостно похрустывали коробочки с компакт-дисками.

— Только есть один нюанс, вернее два, — скользнув взглядом по сотворенному нами препятствию, сообщила девушка. — Точка совмещения будет прямо здесь — иначе вам просто не выбраться отсюда живыми. Так что там вас вместе со всем вторым этажом выбросит на такой же высоте, плюс вероятностная погрешность еще в несколько метров. И второе — я не могу точно сказать, в каком из двух параллельных миров это произойдет. Наши программы этого не предусматривали.

— Третий нюанс в том, успеет ли это вообще произойти… — буркнул я, прикидывая, задержит ли наше сооружение штурмующих комнату спецназовцев хотя бы на несколько секунд. А если и задержит — будет ли в этом ещё хоть какой-то смысл? Сейчас вон гранату сквозь прореху в двери забросят — и…

— И снова ошибаешься, майор! Вот это-то как раз и не проблема. Я уже запустила обратный отсчет, осталось… — видимая поверх баррикады часть двери разлетелась ошметками пластика, несколько пуль противно визгнули, сдирая краску, о боковую поверхность перевернутого шкафа. Праздничным фейерверком рассыпался люминесцентный светильник под потолком. Значит, все-таки штурм. Вскинув MPG, я несколько раз выстрелил в ответ и оглянулся.

— …меньше минуты. Сначала исчезнет временная петля — и я вместе с ней, затем начнется процесс… о-ох…

Девушка неожиданно оперлась о поверхность стола обеими руками и резко покачнулась вперед, ткнувшись лицом в экран плоского, не толще сигаретной пачки, монитора. На спине, обтянутой давно потерявшей былой вид голубой «церновской» курточкой, быстро расплывалось темное пятно. Очень быстро расплывалось. Рикошет. От стенки собственноручно перевернутого мной шкафа. Б…!!!

— Ох, мамочка, б-больно-то как… — тихо прошептала девушка, медленно заваливаясь набок. Подскочивший первым Сергей пинком отшвырнул стул и, подхватив ее подмышки, мягко опустил на пол. Осторожно приподнял ее голову, взглянул на выходное отверстие на груди и, дернув кадыком, отвернулся.

— Не волнуйтесь… я успела… только очень больно… очень… чуть бы попозже… и я просто исчезла… не знала… что… призракам… бывает… так… больно… — она даже попыталась улыбнуться, но залитые кровью губы уже не слушались. Неожиданно захотелось зажмуриться, не видеть…

— Прощайте… удачи… я… — незаконченная фраза повисла в воздухе горстью потревоженных звуком молекул. Что-то изменилось. Из коридора больше никто не стрелял, штурм закончился, так и не начавшись — но дело было не в этом. И даже не в том, что роковой для нас временной петли больше не существовало. А в том, что больше не было самого Времени. Неудержимая вечная река удивленно замерла, пытаясь осознать происходящие с ней изменения — и не понимая их.

Она успела.

Агент Тигрис успела одержать свою последнюю и главную победу. Не над теми, кто уже дважды убил ее, не над неумолимой смертью — над самим Временем. Она победила — и исчезла. Просто исчезла.

А в следующий миг (собственно, применимо ли это понятие — «миг» — там, где нет времени?) всё снова изменилось. Погас свет, испуганно вскрикнул кто-то из полковников — и под аккомпанемент жуткого грохота, разом со всех сторон навалилась ставшая уже почти что привычной тяжесть…

И я снова ухитрился потерять сознание. Хотя на этот раз никакие сорванные с петель двери на меня не падали.

На меня упала вся наша идиотская мебельная баррикада…

Первым, что я увидел, очнувшись, был пробивающийся из-под края смятого ударом офисного шкафа, которым меня и накрыло, свет. Слабенький не то утренний, не то закатный свет. Голоса я услышал чуть позже. Говорили по-немецки, все на том же до боли знакомом «швицердюче». Точнее, не то, чтобы говорили, а в довольно резких выражениях приказывали не двигаться и не оказывать сопротивления. Оп-па, это чего ещё такое?! Неужели все зря, и у нас ничего не получилось?! И мы по-прежнему в благословенной стране молочного шоколада, самых точных в мире часов и протонных ускорителей? Обидно, если так. Я бы даже сказал, фатально обидно.

Послышался звук короткого удара и возмущенный полувсхлип-полувздох кого-то из полковников. Ага, ну по-крайней мере, ещё кто-то из нашей окончательно поредевшей группы жив. Пустяк, а приятно. Интересно, кто? Валера или Сергей?

— Прекратите, вы же видите, он ранен! — это Сергей. С Валерой, судя по сказанному, тоже все в порядке. Ранение — учитывая то, что с нами произошло — не в счет. — Мы не собираемся оказывать вам сопротивления.

Я мысленно хмыкнул — ты, Серега, за всех-то не говори! Вы, может, и не собираетесь, а вот я — как раз наоборот. Если, конечно, выбраться отсюда сумею…

Пощупав вокруг себя, я с удивлением наткнулся пальцами на что-то уже успевшее стать привычно-знакомым. Никак добрая старая эмпэгэ-двадцать-два?! Кондратский, у тебя сегодня определенно счастливый день! Везет просто не по-детски. Ладно… Стараясь ничем не грюкнуть и не зашуршать, я подтянул оружие поближе и, извернувшись, приник к сочащейся светом щели. Каждое движение вполне ожидаемо давалось с трудом, все тело болело и ныло, но по сравнению с тем, чем на самом деле могло закончиться наше пространственно-временное «совмещение», это были сущие пустяки. В конце концов, окажись моя голова на полметра левее, меня могло и безо всякого там совмещения просто шкафом прибить.