— Подожди, Валера. Ты ведь сказал «было»? Что ты имел в виду?

Валера запираться не стал, кивнув в ответ:

— Да, ты прав. Этой зимой канал исчез. Просто исчез. А на месте знакомого тебе бункера теперь затопленное водой одноэтажное подземное сооружение. В точности такое, как ты описывал, рассказывая про параллельный нашему мир.

— Однако… — ничего подобного я услышать не ожидал. — И что? При чем тут это к нашей ситуации? Нет, оно, конечно, безумно интересно, но, как мне кажется, сейчас малость неактуально. И вряд ли связано со всем этим, — я крутанул головой.

— Возможно, ошибаешься… — не согласился полковник. — Но спорить не стану. А нынешняя ситуация? Как мне кажется, полученная в эксперименте «черная дыра» каким-то образом — возможно, за счет все той же сверхмассы или чудовищной плотности, о которых я уже рассказывал — сблизила, притянула друг к другу оба наших мира. И сейчас мы находимся в неком месте, где эти миры наиболее полно соприкасаются, взаимопроникают друг в друга… Или соприкасались — по-крайней мере, до того момента, пока не появилось небо и эти вон, — он кивнул головой на пленного. — Правильно, коллега?

— Может быть… — заставив меня вздрогнуть — голос, интонации были те же самые — негромко пробормотал Сергей. — Если бы еще понять, что все это значит…

Вздохнув, я вытащил из кармана все ту же, утрамбованную еще при прохождении через наружную «стену», пачку сигарет, и пустил по кругу. А чего я, собственно, ждал? Что мне немедленно все разложат по полочкам? Ха, вот прямо сейчас, только шнурки погладят…

— А знаешь, Юра, — вновь заговоривший Валера был сама кротость. — Похоже, ты тоже был кое в чем прав.

И, видя на моем лице непонимание — телепатом, даже после невербального общения с Посланником, я не стал, — пояснил:

— Помнишь, ты предположил, что там, в нашем мире, мы как будто двигались в будущее? Чем ближе к условному «центру» — тем дальше? Так же как Сергей со своим отрядом двигался в обратном направлении, в прошлое, когда обсерваторское здание еще только строилось? Но здесь, в этом мире, со временем происходит что-то еще более странное. Не забыл, как выглядел тот коридор, где мы оказались? А лаборатория и все здание в целом? Ну, и таймер в компьютере, и эти автомашины, конечно, — закончил он, указывая мне за спину, — это наиболее, так сказать, зрелищные примеры. Понял?

— Ты о том, что время здесь шло в разных направлениях, да еще и с ускорением? Понял, конечно, и что?

Полковник невесело усмехнулся:

— Боюсь, это только присказка. В тот момент, когда ускоритель был уничтожен — если ты, конечно, не ошибся насчет этого — время замедлилось до своей обычной скорости. Но наши миры не разошлись, понимаешь? Мы по-прежнему в том же месте, где и были. Что-то удерживает их рядом, и, если я все правильно понимаю, наш ускоритель здесь уже ни при чем. Иначе мы…

— …не могли бы одновременно встретить егерей из «Эдельвейса» и каких-то парней с еще не принятыми на вооружение винтовками, да? — неожиданно встрял в разговор майор. — Время замедлилось, но все равно продолжает идти в обоих направлениях?

— Только ли в обоих… — задумчиво и как-то не слишком оптимистично хмыкнул полковник. — Да и вообще, я совсем не уверен, что дело тут именно во времени. Кстати, ты давно на часы смотрел? Если нет, то посмотри. А насчет основного… Меня очень смущают склоны ущелья. Просто безумно смущают! В эту теорию они никак не укладываются, а вот в другую…

— Ты про их схожесть что ли? — переспросил я, дисциплинированно опуская взгляд на собственное запястье. Остановившиеся еще там, в нашем мире, часы снова шли. — А что тут такого? По-моему, и без этого есть чему удивляться… часы, вот, например, заработали.

— Да нет, не только про это, — буркнул полковник. — И уж точно не про твой самопочинившийся хронометр. Ты разве не понял, что егеря не видели тех, с вертолетами? Как и те, в свою очередь, не видели их? Потому и автомат сквозь траву и стены проходит — они из разного времени, понимаешь? В том времени, к которому принадлежит этот автомат, ни гаража, ни, тем более, травы здесь еще не было!

— А мы? Почему мы видим и тех, и других? Так же как они видят нас? Почему не проходим сквозь кусты и стены, почему оставляем следы на траве, почему можем их убивать? Так же, как и они нас? — припомнив пулевую отметину на Жориной щеке, докончил я.

Валера поморщился и нехотя ответил:

— Не знаю. Есть одна теория… Ты не против, если мы с коллегой сначала кое о чем переговорим?

Заметив гримасу на моем лице, он тут же пояснил:

— Да нет, никакой секретности, сугубо технические подробности эксперимента! Хочу кое в чем убедиться… и будет намного лучше, если мне не удастся этого сделать, — он кивнул Сергею, с готовностью поднявшемуся на ноги.

Начальство отошло куда-то в угол, а я, тоже кое-что припомнив, поманил пальцем Марка и молча протянул ему найденный нож. Майор с интересом наблюдал за нами.

Рассмотрев рукоятку, Володя вздрогнул, непонимающе взглянул на меня — и, вытянув из ножен на своей разгрузке точно такой же, подал мне:

— Ты что, командир?! Чтоб я его потерял? Он у меня счастливый, на память! Ты ж сам разрешил оставить, помнишь?

Да, я, конечно, помнил. Помнил и саму ту неудачную «командировку», и снайперскую пулю, намертво застрявшую в рукояти Володиного НРСа. Такое не забывается. Если бы не этот «ножик» — имели б мы тогда три двухсотых вместо двух, и полностью проваленное задание…

И вот сейчас я держал в руках два совершенно одинаковых спецножа с абсолютно одинаковыми же следами от пули на рукояти (саму пулю Марку пришлось вытащить — мешала), и понимал, что таких совпадений, увы, не бывает…

Майору ничего объяснять не пришлось: молча поднявшись, он вышел наружу и, спустя минуту, вернулся, протянув мне еще один точно такой же нож с точно такой же памятной отметиной на рукоятке:

— Вот, у Марка взял. Он тоже не терял…

Пока я осмысливал факт внезапного утроения одного и того же предмета, вернулись полковники. Судя по выражению лиц, особого оптимизма разговор им не прибавил. Скорее, наоборот. Заговорил, видать на правах старшего брата, Валера:

— Похоже, теперь можно попытаться более-менее аргументированно предположить, что произошло. Понимаете, — теперь полковник обращался ко всем нам сразу, — оказывается, эксперимент на ускорителе в обоих мирах начали в одно и то же время и по одной и той же схеме, но направление движения первичного потока частиц «у нас» и «у них» оказалось противоположным! Ну, как бы это попроще объяснить? По часовой стрелке — и против, что ли. Этому никто не придавал особого значения, да и на ход опыта оно само по себе никак повлиять не могло, но совпало так, что первый поток частиц, еще до столкновения с встречным потоком, в двух мирах оказался разнонаправленным!

Полковник многозначительно замолчал, однако никто из слушателей в дискуссию вступать не спешил. Как по мне, так без разницы, в каком направлении начнут двигаться элементарные частицы, если через миллисекунду им все равно предстоит столкнуться друг с другом на совершенно немыслимой, почти что световой, скорости?! Но полковники, кажется, так не считали:

— Ну, вспомните, в каком случае частицы притягиваются, а в каком наоборот — отталкиваются? Или другой пример: что бывает, если соединить положительный полюс магнита с отрицательным, а что — с положительным? Поняли? Вот и у нас получилось нечто вроде гигантского магнита, предположительно из темной энергии или материи, настолько мощного, чтобы притянуть друг к другу реальности наших миров!

— И… что? — осторожно поинтересовался майор.

— Да, в общем-то, пока все… — подал голос Сергей. — Я бы, пожалуй, только немного конкретизировал: мы все-таки создали не магнит, а «черную дыру», точнее — две дыры, вероятно противоположных по знаку. Но вот применимо ли к данному образованию само понятие знака? Не знаю…