После получасового топтания между колоннадой и главным входом она уже была близка к тому, чтобы отчаяться, как вдруг увидела в толпе знакомое лицо.

— Финниган! — Сол бросилась к нему со всех ног.

Небывалая удача!

План родился мгновенно — отъявленно дерзкий, фантастически рискованный, но единственно возможный.

— Сол? — пилот обернулся на зов, его брови удивлённо взметнулись вверх. — Счастливый день! Какими судьбами?.. — он запнулся, заметив её потрепанный вид, взъерошенные волосы и отчаянную решимость во взгляде. — Что с тобой?

Сол мысленно застонала. Как выразить в двух словах то, что не пересказать и за два часа?

— Мне нужна помощь, — стрельнув глазами по сторонам — нет заметил ли кто? — Сол взяла его за рукав и потянула в сторону, поближе к колоннаде.

— Помощь? — пилот тут же посерьёзнел. — Ты в беде? Выкладывай, что стряслось.

— Долгая история.

— А если вкратце?

Сол закатила глаза.

— Я объявлена в розыск, за мной охотятся ищейки из гвардии безопасности, и мне срочно нужно на Виту, чтобы попытаться спасти планету, населению которой грозит тотальное уничтожение.

Финниган негромко, но смачно выругался.

— Мне нужна твоя помощь, — повторила Сол. — Помоги мне добраться до Виты. Одна я не справлюсь: мне даже на космодром не попасть, как видишь. А корабль, на котором я долетела сюда, разбился.

Это было некрасиво, нечестно и эгоистично — втягивать Финнигана во всю эту кашу, зная, что он не откажет. Когда-то, ещё будучи ребёнком, она спасла ему жизнь — и с тех пор он был перед ней в неоплатном долгу. А по неписаному закону совести человек, спасший тебя от смерти, мог попросить об ответной услуге. Только раз — но о чём угодно, и ты не имел права отказать ему в помощи.

Финниган, видимо, тоже вспомнил об этом, потому что медленно-медленно кивнул.

— Что от меня требуется? — он сразу перешёл к делу.

Сол знала, что он ещё не отошёл от шока после услышанного, но понимает, что сейчас не время для расспросов, и понимает также, что Сол не решилась бы прибегнуть к его помощи, не будь ситуация действительно критической.

— Сначала ответь, ты на крыльях?

— Да. На "Миллениуме". У меня был отпуск, я летал домой, к семье. — Он бросил короткий взгляд на запястье, на электронный хронометр. — Вылет через четыре часа.

Сол нахмурилась. Сверхлёгкий катер — не лучший вариант для её плана, но выбора не было. Зато Финниган один, а значит, не возникнет лишних вопросов.

— Ясно. Слушай…

Ровно через четыре часа, в ту самую секунду, когда корабль Финнигана получил добро на старт и оторвался от лётного поля, Сол подняла реквизированный флаер в воздух, претворяя в жизнь свой дерзкий план. Погода ей благоприятствовала: очень скоро облачная пелена скрыла от случайных и неслучайных наблюдателей на земле всё, что происходило в небе. Конечно, радары всё равно мониторят небосвод, и облачность им не помеха — но с этим ничего не поделаешь. Но благодаря пасмурному небу есть хоть какая-то надежда, что их телодвижения заметят не сразу.

Мимо лобового стекла мелькнули клочья облачной пены — и Сол увидела "Миллениум". Шлюз в грузовой отсек был распахнут настежь.

Сблизившись с кораблём, она выровняла скорость и, заблокировав штурвал, бросилась к открытой двери. Теперь у неё не больше десяти секунд.

Шаг — ветер взъерошил волосы, хлестнул по глазам. Другой — и Сол почувствовала, как у неё перехватило дыхание, а колени предательски задрожали. Но отступать было поздно. Сделав глубокий вдох, она оттолкнулась посильнее — и прыгнула.

Секунду, целую неимоверно длинную секунду под ногами не было опоры. В голове пронеслась предательская мысль, что она допрыгнет до корабля, сорвётся и упадёт вниз — и на сей раз без парашюта. Но уже в следующий миг её подхватили сильные руки — сгребли в охапку и затянули внутрь.

— Ты сумасшедшая, — Финниган убедился, что шлюз герметично закрыт, и лишь после этого отпустил Сол.

— Не без этого, — она усмехнулась. — Но другого способа попасть на борт у меня не было.

— Надо увести корабль в сторону, пока мы не столкнулись, — Финниган бросил обеспокоенный взгляд на иллюминатор: оставшийся без управления флаер так и летел параллельно кораблю, на расстоянии в пару метров.

— Я запрограммировала его на снижение сразу после прыжка, — Сол прильнула к иллюминатору. — Смотри.

Флаер плавно ушёл в сторону и, описав крутую петлю, начал снижаться. Финниган проводил его долгим взглядом.

— Бери управление. Надо убираться отсюда.

Конечно, ей было бы удобнее, если Финниган дал бы ей управлять кораблём, но просить его ещё и об этом было уже чересчур. К тому же, третьи сутки без сна давали о себе знать ноющей болью в мышцах и назойливым звоном в ушах. Поэтому, когда они поднялись в кабину пилота, Сол без лишних слов заняла место бортинженера, застегнула все ремни — ни дать ни взять идеальный пассажир — и деликатно замолчала, дабы не мешать пилоту работать.

Финниган сел за штурвал, включил полный вперёд — двигатель жизнерадостно взревел, ощутив долгожданную мощность, и катер, доселе поднимавшийся на одной лишь антигравитационной тяге, стрелой рванул вверх. Голосовым управлением Финниган не пользовался: то ли ему это было неудобно, то ли просто не привык. Обычно на кораблях с экипажем в несколько человек голосовой модуль отключали: люди переговаривались между собой, а бортовой компьютер мог ошибочно принять обычную болтовню за команду.

Сол же было непривычно взлетать в тишине: она любила болтать с Вольтурисом о всякой всячине.

Вспомнив свой катер, она невольно подумала о Йорфсе, об Альтаире и о цели своей спонтанной эскапады. Пока что всё шло гладко, но долго ли ещё судьба будет к ней столь благосклонна?

Их выходка не могла остаться незамеченной: радары фиксируют всё происходящее, а поднять записи можно в два счета. Кроме того, рано или поздно рядом с космопортом обнаружится бесхозный флаер — и уж тогда-то те, кто надо, живо сопоставят факты.

Финниган вёл корабль уверенно, без малейшей суетливости; каждое движение было выверено, каждый взгляд, брошенный на тот или иной прибор, был брошен в нужный момент. Сол в который раз подумалось, что опыт и мастерство порой значат не меньше, чем врождённый дар.

— Сколько до квадранта гиперперехода?

— Прилично, — Финниган закрепил штурвал и повернулся к Сол. — Два часа точно есть. Рассказывай.

В его голосе не было приказного тона — только искреннее участие и тревога, и чувство вины нахлынуло на неё с удвоенной силой. Ведь это она втравила Финнигана в эту историю, и теперь из-за неё у него могут быть проблемы.

Сол глубоко вздохнула. И начала рассказ.

— Мне доводилось слышать байки про потерянную планету, населённую людьми, скатившимися в первобытный строй, — медленно проговорил Финниган, когда она замолчала. — Вот уж не думал, что за этой болтовнёй что-то стоит.

— За любой болтовнёй всегда что-то стоит, — усмехнулась Сол. — Нет дыма без огня.

— Да уж, влипла ты по самое не балуйся, — Финниган выглядел необычайно суровым. — У меня просто нет слов. Цензурных — уж точно.

— Ненавижу власти с их двойными стандартами! — воскликнула Сол, до скрипа сжав кожаные подлокотники кресла. — Твердить о правах и свободах, провозглашать человеческую жизнь высшей ценностью, даже смертную казнь отменить — во всяком случае, формально — и при этом устроить массовый геноцид на отдельно взятой планете лишь потому, что они испугались огласки? Это подло и низко.

— Эксперименты над людьми запрещены много тысяч лет назад, — заметил Финниган.

— Поэтому власти и не хотят, чтоб широким массам населения стало обо всем известно. Такое начнётся!

— Значит, тебя на Виту везти? — пилот потянулся к навигационной панели. — Мы в расчётном квадранте.