Хенрик появился только утром — встрёпанный, невыспавшийся, с красными глазами.

— Счастливый день, — Сол заговорила первой, не дожидаясь приветствия. — У нас… Нештатная ситуация. Моему спутнику нужно безопасное место. Срочно. Желательно где-нибудь повыше, в горах. Разумеется, транспорт я оплачу.

Хенрик метнул любопытный взгляд на Жака, но коротко кивнул, и, не задавая лишних вопросов, полез за телефоном.

Солнце уже подобралось к зениту, когда за ними прилетел вертолёт. Сол очень не хотелось бросать Вольтурис на острове, но делать было нечего: сделать катер невидимым и неосязаемым было не в её власти.

Пришлось оставить корабль под охраной Хенрика, который со скорбным видом героя-мученика остался дежурить на островке: видно было, что ему до жути хочется отправиться вместе с Сол и Жаком.

— Пилот — наёмный, — шепнул он на прощание. — Не из наших. Будьте осторожнее с разговорами.

— Стесняюсь спросить: а как мы с ними будем рассчитываться? — негромко пробормотал Жак, когда громоздкий чёрный вертолёт, надсадно вращая пропеллерами, начал подниматься в воздух.

— Не волнуйся, это не проблема, — Сол хлопнула себя по нагрудному карману, где лежало несколько слитков платины. — Благородные металлы здесь в цене. Правда, придётся заглянуть в обменник.

Летательный аппарат аборигенов не мог похвастаться ни скоростью, ни маневренностью; вдобавок, его ощутимо потряхивало, а рокот пропеллеров был такой, что в салоне можно было сидеть только в наушниках. Сол терпеливо глядела в окно, на плескавшееся внизу море, усеянное островками и рифами. Через некоторое время пейзаж сменился: море уткнулось в скалистый берег, и вертолёт начал забирать вверх.

Должно быть, отсутствие массового скоростного транспорта — одна из причин, по которой население распределено по планете столь неравномерно, подумала Сол.

Они приземлились на высокогорном плато; воздух здесь был чище и более разряжённый.

— Ты как? — спросила она у Жака. Вид у того был неважный.

— Нормально.

Густаф Грин встретил их у входа в отель. По выражению его лица было видно, что он не прочь услышать объяснения, однако из вежливости не спешит инициировать разговор сам.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, господин Грин, — Сол не собиралась удовлетворять его любопытство, но ситуация требовала хотя бы формальных комментариев. — Как вам известно, нам приходится действовать в обход официальных властей. К сожалению, у нас не всё спокойно, впрочем, вам нет нужды вникать в наши внутренние проблемы… Надеюсь, я могу быть уверена, что мальчик будет здесь в безопасности?

— Разумеется, разумеется, — поспешил заверить её господин Грин. — Под мою ответственность.

Присутствие Грина оказалось весьма кстати: ни у Сол, ни тем более у Жака не было местных документов, и без него они не смогли бы ни снять жильё, ни даже поменять слитки на денежные купюры — на Йорфсе всё ещё были в ходу наличные. Он же настоял на покупке одежды для Жака: покрой и ткань его комбинезона неизбежно вызывал бы нездоровый интерес. А ещё Жаку пришлось приобрести местный телефонный аппарат.

В результате почти весь день ушёл на рутинные формальности, и когда необходимая, но раздражающая беготня, наконец, закончилась, Сол была рада уже тому, что можно просто посидеть и передохнуть хоть какое-то время.

— Не забывай: тебе ни в коем случае нельзя выдать себя, — повторила она уже наверное в десятый раз. — Не делай ничего, что не одобрил бы твой отец. Не лезь на рожон. Будь осторожен. И всегда будь на связи.

— Ну, не стоит так уж волноваться. Городок небольшой. Лето прохладное, зима долгая и суровая, да ещё и все "прелести" высокогорья, — старик невесело усмехнулся. — Так что желающие здесь поселиться, как видите, в очередь не выстраиваются. Народу мало, все друг друга знают. Другое столь же безопасное место на нашей планете ещё поискать.

Они сидели в крошечной закусочной. Еда здесь, мягко говоря, оставляла желать лучшего, но зато не было посторонних глаз и ушей. Очень скоро Жак стал клевать носом, и Сол проводила его в отель напротив, где был снят для него номер. Мальчуган заспорил было, что в состоянии пройти пару шагов сам, но Сол настаивала: ей хотелось удостовериться, что её юный подопечный не удерёт в первую же ночь.

— Ну, рассказывайте, как дела, какие новости, — вздохнула Сол, вернувшись в закусочную. — Есть какие-то подвижки в переговорах?

— Кое-какие подвижки есть, — дипломатично ответил Грин. — Благодаря вашему оборудованию озоновая дыра над Южным полюсом стала затягиваться, с момента последних замеров она уменьшилась вдвое. Кроме того, нам удалось склонить правительства ещё четырёх стран к внедрению мер по снижению выбросов в атмосферу.

Сол вяло кивнула. Слова Густафа Грина звучали обнадёживающе, но почему-то верилось в них с трудом.

А может, она становится излишне подозрительной и норовит во всём углядеть подвох? Если так, то это тревожный звоночек.

— Честно говоря, мне не очень хочется говорить сейчас о делах, — вымученно улыбнулась она. — Я слишком устала.

— Как скажете, — старик развёл руками. — Вы взялись помочь нам, помочь безвозмездно, так что ваше слово — закон.

— Берегите мальчика, — Сол нахмурилась. Её не отпускало предчувствие, что Жак ещё наломает дров. — Займите его чем-нибудь, придумайте ему дело, так, чтобы он не сидел на одном месте… Я очень надеюсь, что могу на вас положиться.

— Сделаю всё, что в моих силах, — заверил её господин Грин. — Это меньшее, что я могу сделать для вас.

— Жак прима, как и я. Он быстро выучит ваш язык, так что проблем с пониманием быть не должно.

— Скажите, вы все — такие? — отважился на вопрос Грин.

— Какие?

— Гении. Эрудиты. Сверхлюди, — мужчина отчего-то покраснел. — Не знаю, как правильно сказать.

— Никогда бы не отважилась назвать себя гением, — Сол фыркнула. — Нет, конечно. Встречаются люди, обладающие теми или иными талантами: у кого-то, допустим, безупречная память, кто-то имеет способности к точным наукам, кто-то — к изучению языков… А у прим есть всё сразу. Это генетика. Но нас таких очень мало. И учёные до сих пор не знают, как появляются примы, какая цепочка генных мутаций приводит к их появлению на свет.

— Неужто ещё остались вопросы, на которые ваши учёные не нашли ответа? — искренне удивился её собеседник.

— А как же иначе? — Сол пожала плечами, с удивлением отмечая, что незамысловатый разговор как-то сам собой перерос в философский диспут. — Non est terminus ad perfectionem — "нет предела совершенству"… Это сказал один древний великий философ.

— Один из наших великих философов тоже сказал нечто подобное, — Густаф Грин замолчал, по его губам пробежала задумчивая улыбка. — Я думал, ваш мир идеален. Достаточно взглянуть на ваши корабли, технологии… да хотя бы на вашу одежду и обувь.

Сол усмехнулась.

— Идеальный мир — обречённый мир, — она наткнулась на непонимающий взгляд своего собеседника и пояснила: — У нас есть такая фантастическая сага… Там герои попадают в абсолютно идеальный мир. Сначала радуются, а потом понимают, что если они не вмешаются, то этот мир обречён на погибель. Когда все проблемы решены, а все цели — достигнуты, не остаётся ничего, к чему можно было бы стремиться: ни в масштабе целого мира, ни в масштабе отдельно взятой личности. Лишь несовершенство дарует мотивы для развития. В этом — смысл существования всего живого и разумного: вечные поиски путей, чтобы сделать нечто лучшее. Или же стать лучше самому.

— Иными словами, совершенствование мира, — господин Грин кивнул. — Благородная цель.

— А у вас — не так?

— Увы, — он помрачнел. — Но подобные цели могут позволить себе единицы. Большинство же вынуждено ежедневно решать более приземлённые задачи, в большинстве своём сводящиеся к удовлетворению базовых потребностей. Еда, вода, безопасность — эти блага, увы, доступны не всем. В условиях ограниченности ресурсов не до философских сентенций об истине и предназначении.