Дождавшись утвердительного кивка, парень продолжил:

— Я по поручению Виктора Андреевича. Ярик… ой, простите, Ярослав, водитель. Шеф распорядился помочь вам с переездом, пока сам он занят.

— Нифига себе, водитель, — Кира едва не выронила горшок с геранью, который держала в руках.

— А стражу он ко мне приставить случайно не распорядился? — пошутила девушка.

— Охрана не в моей компетенции, этим занимается служба безопасности, — серьезно ответил парнишка. Кира вздохнула.

— Что ж, заходите, Ярослав. Вещей у меня мало, надеюсь, не очень вас затруднила.

— Что вы, это моя работа, — дружелюбно улыбнулся Ярик, подхватывая пакеты.

Кира закинула за спину спортивную сумку, бросила последний взгляд на опустевшую комнату, в которой прожила полтора года, захлопнула дверь и повернула ключ, ознаменовав крутой поворот к новой жизни.

Виктор чувствовал себя утомленным — день выдался насыщенным. Помочь противнику добровольно распрощаться с жизнью, подчинив свое воле, по большому счету, плевое дело. В отличие от локальных возгораний, требующих серьезных энергозатрат, ювелирной точности и железного контроля стихии Огня. Но на маленькую зеленоглазку силы у мага точно оставались. И когда он вошел в кабинет, превратившийся в пристанище Фила, усталость как рукой сняло, а мысли потекли совершенно в другом, намного более приятном направлении.

Кира дремала на диванчике Фила прямо в свитере и джинсах, бесцеремонно заняв место фамильяра. Черный фамильяр, лишенный законного койко-места, так же бесцеремонно свернулся клубочком у нее на животе, положив морду на грудь, как на подушку и укрывая девушку крылом. При виде вошедшего Ивашина Фил приоткрыл один глаз и предупреждающе зашипел.

— Фил, а ты наглец, — мысленно обратился к нему маг. — Подумай, на кого ты шипишь? На того, кто тебе жизнь спас?

— Нет, на того, кто решил, что имеет право играть чужими жизнями, — так же телепатически ответил черный фамильяр. — Вы связали Киру Договором, я видел Печать на ее запястье. И если бы не вы, спасать меня бы не пришлось, так что вы просто исправляли свою ошибку.

— И теперь ты решил заставить меня об этом пожалеть? Я вполне мог бы этого не делать.

— Но ведь сделали, — прищурился Фил. — Иначе нечем было бы шантажировать хозяйку.

— У нее еще семья есть, — пожал плечами Виктор. — Слабое место есть у всех, главное — правильно его определить. Но это уже не актуально, ты сам видел Печать. И помимо нее увидел много того, что тебе видеть не положено.

— Если слабое место есть у всех, то и вы не исключение, — парировал Фил, сверкнув глазами. — Я не первый век на свете живу, и думаю, что при необходимости смогу его определить.

— Ты мне угрожаешь, нежить? — вопросительно прищурился маг.

— Предупреждаю, — бросил Фил, открыто глядя ему в глаза. — Не смейте обижать Киру. Пощадите ее, она совсем дитя по сравнению с вами. С нами. Девочка этого не заслужила, к тому же ей и так досталось.

В мыслеречи фамильяра проскочили нотки мольбы и страха. Не за себя — за нее. Отчаянная смелость Фила вызывала уважение — так разговаривать с Высшим мало кто посмел бы. Маг подошел ближе, присел на корточки рядом с диванчиком и мягко коснулся черного кожистого крыла.

— Фил, я не враг Кире. И тебе не враг. Я, конечно, далеко не ангел, но не намерен причинять ей зло. Она… дорога мне.

— А как же ваше слияние с суккубом? — недоверчиво передернул усами Фил.

— Ты и об этом в курсе? — одобрительно хмыкнул Виктор. — Отлично сработано, хоть ты еще и не

восстановился. Даже жаль, что ты не мой фамильяр… Что тебе ответить? Как ты сам сказал, слабое место есть у всех, и я тоже не безупречен. Как и все, я совершал ошибки. А некоторые ошибки сам знаешь, к чему приводят. Но в отличие от твоей травмы, эту ошибку исправить не в моих силах.

Фил передернул ушками — маг не врал.

— Хотел бы поверить вам, но не представляю, чего еще от вас ожидать.

— Я и сам от себя такого не ожидал, — ответил Виктор. — Человеческий фактор шалит, не иначе.

В изумрудных глазах Фила мелькнуло сочувствие. Как может "пошалить" человеческий фактор, фамильяр знал слишком хорошо. И был рад, что они с Высшим поняли друг друга. Фил аккуратно, стараясь не потревожить хозяйку, спрыгнул на пол, еще раз поглядел магу в глаза — долго, задумчиво, и исчез, оставив магов наедине.

То, как мужчина наложил на девушку заклинание глубокого сна, перенес ее из кабинета в спальню, освободил от одежды и укутал мягким пушистым пледом, он уже не увидел. Филу было достаточно того, что он увидел в глазах патриарха рода. Пока что судьба хозяйки была в надежных руках. А это значит, что и фамильяр может позволить себе немножко расслабиться.

Фил проявился на крыше особняка, потянулся за изменчивой нитью лунного света и растворился в кружевах светотени. Чтобы переместиться в межмировую столицу Крылатых Кошек — Обитель Четырех Лун — черный фамильяр, как и другие представители этого народа, в порталах не нуждался.

Фил медленно перетекал по родным сердцу кольцевым и радиальным улочкам родного города, поросшим светящимися, словно глубоководные рыбы, прозрачными деревьями и вымощенным лунным камнем, призрачно мерцающим в обманчивом вечном свете трех ночных светил. Четвертая луна еще не взошла, и по местному времени ночь еще не вступила в фазу Глубины.

Ночь в Обители Четырех Лун, или Маа-ирр-рет-аль, как называли свой город-государство Крылатые Кошки, делилась на 5 фаз, в зависимости от числа Лун, взошедших на грифельно-серый небосклон: фазы Истока, Дуала, Терции, Глубины и Пустоты, когда ни одно светило не озаряло Обитель. Понятия дня в этом мире лунной магии, соединенной со специфическими высокими технологиями крылатой расы, не существовало. Маа-ирр-рет-аль йиннэн выстроили миллионы земных лет назад на перекрестке миров — линии сопряжения нескольких реальностей разной плотности и мерности, на которой их природная магия была особенно сильна, а за счет мощи четырех лун становилась практически безграничной.

Хотя Фил любил Обитель всей душой и очень скучал по родному городу, он слишком редко бывал здесь — каждый камушек, каждый переулок, каждый лунный лучик, отразившийся от мостовой напоминали черному фамильяру о погибшей семье и теплом сиянии материнских глаз.

Вскоре Фил оказался в самом центре города, где в любое время ночи бурлила деловая, личная и социальная жизнь, на которую снисходительно взирал бесчисленными окнами-бойницами древний замок местного владыки — князя Риана, недавно — лишь около трех тысячелетий назад — занявшего престол Маа-ирр-рет-аль. Равнодушно миновав строгий мраморный Храм Правосудия, соединенный сетью порталов и переходов с местной тюрьмой — Зиккуратом, Фил пересек широкую площадь перед Храмом Науки — образовательным учреждением, аналогом одновременно школы, университета и центра научной жизни, в котором сам в свое время провел не одно десятилетие, обогнул величественный Лунный Храм, выточенный из цельного лунного камня, украшенный лепниной, колоннами и крылатыми статуями великих представителей расы йиннэн, и оказался перед входом в Храм Любви — изящное строение, отдаленно напоминающее пагоду, собранную из кусочков витражного стекла и увитую цветами из разноцветного хрусталя. Именно здесь около полутора тысячелетий назад его родители обменялись клятвами любви и верности, соединив семью узами, которые способна разорвать только смерть. Что она в итоге и сделала.

Выдохнув воспоминания, словно горький дым от ведьминой травки, Фил сбил здоровым крылом несколько прозрачных листиков с дерева, которому не повезло вырасти именно здесь. Листики с тихим звоном упали на светящуюся мостовую. Фил фыркнул, отвернулся от Храма и направился прочь от центра, вниз по радиальной. Через два кольца отсюда прежде находилась таверна "Крылья и Когти", и вряд ли за какую-то жалкую сотню лет здесь что-то радикально изменилось. Статуи знаменитых крылатых владык, магов, полководцев, деятелей науки и искусства смотрели ему вслед живыми, немного грустными глазами.