— Такого же, как ты сам, чтоб тебе с мантикорами переспать и на виверне жениться! — обреченно вздохнула девушка, пытаясь сдержать слезы обиды и безысходности, уже понимая, что маг переиграл ее вчистую и от него теперь никуда не деться. Ивашин — не пьяный Славик, боевой опыт босоногого дворового детства от него не поможет. Придется играть по его правилам.

— Ты ошибаешься, я не насильник, иначе ты бы стала моей еще в самую первую ночь здесь, — иерарх ласково провел ладонью по светлым волосам девочки, заслуженно пожелавшей ему увлекательного путешествия в Бездну, интимного общения с мантикорами и брачных уз с гадкой драконоподобной тварью. — На данный момент я просто хочу, чтобы ты была рядом, засыпала и просыпалась в моих объятиях и, проклятие, в конце концов перестала меня бояться. Терпеть не могу женские слезы и страх, мне нужны твои чудесные искренние улыбки, сияющая аура, счастливые глаза и яркие оргазмы. Я не собираюсь тебя принуждать к близости силой, когда есть намного более приятные способы.

— Может кому и приятные, но явно не мне, — тоскливо огрызнулась Кира. — Ну за каким проклятьем я тебе сдалась, Высший? Мелочь же съедобная, на один зуб. Ни разу не королева красоты — на первом курсе вообще доской-сороковкой дразнили, пока пару морд не расквасила, да еще и неуч к тому же. А еще я бревно! Самое настоящее, хоть камин топи, на кой демон тебе такое счастье? Ты же любую можешь выбрать, только свистни или прикажи — модели выстроятся в очередь, как в Мавзолей. Отпусти, а?

— Уже не могу, — вздохнул маг. — Да и честно говоря, не хочу. Что хочу, я уже выбрал. Хватит канючить, это бесполезно. Как и предлагать в качестве альтернативы мантикор — Ал и Дэм совершенно меня не привлекают. А вот ты — другое дело, и пусть меня считают извращенцем с лесопилки, но ничего не имею против такой аппетитной сороковочки. И насчет бревна ты сильно не права, уж поверь. Мне очень хорошо с тобой, и я вполне в состоянии сделать так, чтобы и тебе было хорошо. Просто доверься мне, маленькая.

— Что бы ты ни делал, хорошо мне не будет! — всхлипнула девушка, отворачиваясь.

— А вот это уже вызов, — ухмыльнулся мужчина, убирая с ее щеки прядку волос и почти касаясь губами ушка. — Хочешь, прямо сейчас докажу обратное?

— Нет, не надо! — испуганно дернулась блондинка.

— Не бойся, малыш, пальцем не трону. Пока.

Пространство вокруг слегка зазвенело и качнулось от всплеска Силы, а время растянулось, как карамель. По всему телу Киры прошла мягкая, теплая спираль, отдаленно напоминающая ту волну, которая ощущалась при передаче Силы, только на порядок мощнее и иного качества. По коже пробежала приятная, сладкая дрожь, тело непроизвольно расслабилось, стало легким, как перышко. Страх, напряжение и все мысли исчезли, растворились в океане блаженства, в бескрайнем пространстве нежности и безопасности, созданном Ивашиным только для нее.

Когда именно вернулась привычная реальность и сколько времени прошло, Кира не уловила. Может быть — пять минут, а может — несколько вечностей, все грани человеческого восприятия стерлись. Она так же продолжала сидеть на коленях у Ивашина, приникнув головой к его плечу, и это казалось безусловно правильным. В голове и теле царили странная пустота и легкость. Маг просто продолжал обнимать девушку, не позволяя себе ничего лишнего, как и обещал. И ей действительно было хорошо в его руках, больше не хотелось ни спорить, ни сопротивляться, ни бежать.

За окном уже давно зажглись фонари, белыми мотыльками вновь закружился снег. В сторонке тихо мурлыкал телевизор — Адриано Челентано самозабвенно колол дрова для топки камина. Виктор Ивашин взглянул на него с мимолетным сочувствием: близость этой девочки оказалась серьезным испытанием, и похоже, вскоре ему предстояло заняться тем же самым. Собственной колокольней иерарх не обзавелся, а вот камин имелся, и не один. Дровишки лишними никогда не будут.

Надежда Полеева с плохо скрываемым раздражением разглядывала фотографию, не удостаивая дочь даже взглядом. Они сидели на небольшой кухне и молчали. Вокруг витал едва уловимый запах кофе и жженых трав. Горящая парафиновая свеча лишь усугубляла атмосферу напряженности и враждебности, подальше от которой еще до заката сбежал всеобщий любимец, ленивый толстый кот Пал-Палыч, и даже Сумеречные Птицы, агрессивные твари с Изнанки, подчиняющиеся Надежде Петровне, предпочли исчезнуть с глаз подальше.

— Девка как девка, не враг она тебе, Ларка, — наконец вынесла свой вердикт колдунья. — Хотя, что-то с ней странное, не могу к ней пробиться. Наверно, усталость сказывается, и так работы до демоновой праматери, а тут еще и ты со своими глупостями… Не передумала?

— Нет, мама! — сквозь зубы процедила Лариса. — Ненавижу ее! И не передумаю!

— Дура ты, вот же послали Боги наказание… Но что поделаешь, родная кровь, хоть и дурная. Придется помочь, я свое Слово чту, кому и при каких обстоятельствах бы его ни дала. Но и ты не забывай: как только твоя соперница в гроб ляжет и пацан твой к тебе сердцем повернется, с кольцом прибежит, выходи за него замуж, убирайся из этого дома и забудь о существовании клана и претензиях на наше наследство. Если же дети твои наследуют Силу и ум, с радостью приму в род и клан.

— Меня все устраивает, только не затягивай с этим, — Лариса протянула матери с таким трудом добытые волосы ненавистной соперницы.

После ухода дочери женщина еще долго смотрела на фотографию улыбающейся светленькой девчонки, как обычным, так и магическим зрением. Считать информацию в очередной раз не вышло, что уже начинало ее бесить. Проклятие! Неужели она настолько устала сегодня, или просто не хочет во всем этом участвовать? Возможно, девка имеет отношение к одному из колдовских родов, кланов или орденов? И об этом никому не известно, а девица щеголяет без охранной печати Главы? Нет, невозможно… Вообще не человек? Спектр вполне человеческий, только вот, проклятие, нечитаемый! Под защитой кого-то из Высших? Вообще, бред! Будто заняться им больше нечем… Ну не мастер же магии эта пигалица!

Надежда Петровна бросила фотографию на стол, открыла шкаф и, щедро плеснув себе в бокал мартини, подошла к окну. Смотря невидящим взглядом на танец вьюги, колдунья просматривала доступные линии реальности и становилась все мрачнее. Одни линии казались затертыми, другие — притянутыми за уши, а некоторые были и вовсе закрыты. С этой девкой, Макаровой, явно что-то не так, но что именно? Разве что побочка от какого-то магического эксперимента или нежить в роду наследила. Интуиция и опыт в один голос требовали отказаться от заказа дочери, но опрометчиво данное этой дуре Слово не позволит этого сделать.

Допив мартини, Полеева-старшая вызвала пару Птиц и отправила их на разведку. Больше для очистки совести: ведьма почти не сомневалась, что твари либо вернутся ни с чем, либо не вернутся вовсе. Женщину тревожило дурное предчувствие.

Из приоткрытой двери кабинета Ивашина доносилось глухое бормотание, перемежаемое богохульствами, проклятиями и фырканьем Фила — Кира готовилась к экзамену. То есть, пыталась готовиться, нарезая круги по кабинету и нервируя фамильяра.

— При проектировании проектной линии на профиле линейного сооружения решают следующие задачи: определение уклонов и отметок проектной линии, расстояний до точек пересечения проектной линии с фактической, определение отметок точек пересечения… забыла! Проклятие! Пятьсот тысяч триста пятьдесят демонов, сорок через семь гробов растудыть их налево вперехлест через горгулью, эти анафемские отметки!

Фил запрыгнул на стол, свалив на пол сигареты, отодвинул лапкой кружку с недопитым кофе и заглянул в открытый конспект.

— Неправильно, про проклятие здесь ничего нет. Про демонов и горгулью тоже, это ты геодезию с сопроматом перепутала, — фамильяр сосредоточенно, словно верховный главнокомандующий, повел усами. — Или с демонологией, что неудивительно.