— Это тебя еще никто не щекотал, как положено, — уверенно прошептал Виктор ей на ушко, дыханием и слабым потоком Силы щекоча нежную кожу шеи. По телу девушки пробежали мурашки. — Вот и проснулась, наконец! А теперь — подъем, иначе я за себя не ручаюсь!

Мужчина грациозным хищным движением поднялся и направился в душ. Ледяной душ в последнее время стал для мага таким же привычным, как планерки, утренний кофе, тренировки в спортзале и постановка магической защиты.

— Подлый метод побудки, — фыркнула девушка и тоже поднялась с постели, накидывая на обнаженное тело полупрозрачный халатик. В голосе ее слышалось легкое разочарование, которое сама малышка не осознавала. — Почти борьба в партере. Или планка на локтях с утяжелением.

— Мне известны и другие, намного интереснее борьбы. И точно приятнее планки, — обернулся Ивашин. — Пожалуй, именно их я бы и предпочел. Да и тебе бы понравилось. Но, боюсь, еще не время, ты бы сочла их еще более подлыми.

Маг подмигнул вспыхнувшей Кире и скрылся в душе.

— Вот же… наследник драных штанов! — фыркнула Кира ему вслед.

Четвертый замечательный день уже вступил в свои права.

Маги проводили время за купанием в море, прогулками, неспешными разговорами у ночного костра и горячими ласками, согревающими в предутренней прохладе не хуже жаркой печки. Уже во вторую ночь пребывания на этом уровне шило авантюризма, не дающее Кире покоя, погнало ее в открытое море. Волнующийся за ночную русалку Виктор поначалу хотел Силой вернуть своевольную зеленоглазку на берег и, возможно, даже отшлепать, но, почувствовав ее радость и восторг, решил присоединиться.

Они наперегонки плавали по лунной дорожке, каждую гонку завершая поцелуями, создавали красочные иллюзии всего, что придет в голову, начиная от подводных городов и светящихся рыб, заканчивая величественными фрегатами. Виктор даже создал весьма реалистичную иллюзию Летучего Голландца, не на шутку напугав Киру, за что был оглушен спонтанным выбросом Силы и обрызган водой. А затем, устав, они долго лежали на спине в открытом море, держась за руки и глядя в черное небо, сплошь усыпанное мерцающими алмазами звезд, глядящих с высоты в черную гладь моря, от чего видимая граница между морем и небом стиралась, и Кире казалось, что она парит в космосе.

К присутствию Ивашина рядом девушка быстро привыкла и даже не поняла, в какой момент из потенциальной угрозы, кары Богов и страшилки для непослушных детей он превратился в неотъемлемую часть ее маленького мира, и далеко не самую плохую его часть. Взглянув на мага адекватно, не замутненным страхами и предубеждениями взглядом, она была ошеломлена увиденным: Высший оказался интересным собеседником, понимающим другом, внимательным и заботливым мужчиной, не пытающимся задушить своей заботой, жестоким к врагам и конкурентам, но терпеливым и чутким с ней. На его фоне ровесники и все прочие мужчины блекли, терялись и проигрывали по всем статьям. Засыпать и просыпаться в его объятиях из пугающей перспективы превратилось в привычную и приятную реальность, вытеснившую и обесцветившую опасения, по факту оказавшиеся надуманными.

Маг больше не давил, ни к чему не принуждал, не ругал за ошибки и не пугал своей силой и властью. Поначалу такие перемены насторожили Киру, но настороженность быстро уступила место психологическому комфорту и природному любопытству, которое мужчина с удовольствием удовлетворял. Наследник знал и умел очень многое, что мастерски демонстрировал, вызывая у девушки восхищение и восторг, и вовсе не напоминал высокомерного напыщенного индюка, с которым она сравнила мага от пустой обиды.

Особенно поражали неискушенную девчонку терпение и железный самоконтроль Виктора. После трех сумасшедших ночей в его власти, полных огненных откровенных ласк, зеленоглазка все еще оставалась девственницей. Девушка прекрасно понимала, что вряд ли другой "дорвавшийся" оказался бы способен даже в пылу страсти не терять головы. Или вообще захотел бы усложнять жизнь и ломать себе кайф, чтобы не обидеть ее, не напугать, не причинить боли. Кира осознавала это и ценила, проникаясь к Ивашину все большим уважением и доверием, тянулась к магу, как полевой цветок тянется к солнцу. Хотя, себя она скорее бы сравнила с придорожным бурьяном, живущим и тянущимся вверх скорее вопреки, и лишь по какому-то странному капризу обогретым солнцем. Ее личным, персональным солнцем, под лазерным прицелом стальных глаз которого было так уютно и безопасно.

— Вииить! Смотри, смотри, портал! У меня получилось! — Кира подпрыгивала и радостно хлопала в ладоши, любуясь собственноручным творением, похожим на ту самую волосатую снежинку.

— Демонова погибель! Дырка от бублика это, а не портал! — проворчал примчавшийся на зов Высший, схлопывая воронку Хаоса. — Выпорю, клянусь драными штанами!

И почему-то ей было весело, радостно, легко и совсем не обидно. Дырка от бублика? Ну и ладно, все равно будет портал. У меня же получится? Ты же научишь?

— А как ты стал Высшим? Или вами рождаются?

— Не рождаются, до этого надо докатиться!

— Ну и как же ты докатился-то до жизни такой?

— Отец катил-катил и докатил. А потом по накатанной.

— А чем вы принципиально отличаетесь от остальных?

— Не понял суть вопроса.

— Ну… чем ты, например, отличаешься от меня? Кроме уровня потенциала?

— Не здесь, в постели покажу.

— Инкуб!

— Горгулья! Хотя нет, они молчаливые. Сирена!

— ПВО?

— Русалочка…

Обжигающий взгляд, искры по венам, горячие губы, нагретый солнцем песок — как сверкающие фиолетовые простыни. Такой мелкий, как же долго потом его вычесывать из волос!

— Семья магов, как и семья людей, имеет свои плюсы и минусы.

— Я всегда думала, как круто было бы, будь мои родители магами. У вас была дружная семья?

— Отличная, но вовсе не идеальная. Мама работала в номенклатуре. Отец был полковником КГБ и мало бывал дома, мы ждали его, почти как Деда Мороза. Папа ценил каждую минуту, проведенную с семьей, был справедливым, но строгим. Когда сердился, называл нас с сестрой бешеными тварями из Бездны и грозился упокоить. Правда, лет с десяти я уже перестал бояться упокоения и начал больше бояться лишения карманных денег. И тессеракта.

— Ух ты, у тебя тоже есть сестра! А она как ты, маг?

— Маг, маг! Слабенький землевик, цветы у нее растут — закачаешься! Младшенькая, вся в мамку. А твоя?

— Не знаю, она совсем мелкая, 8 лет всего. И братишке двоюродному — 5. А тессеракт — это что?

— Ловушка четырехмерная. Будешь много болтать — продемонстрирую!

— А это уже провокация, Высший! Или мотивация?

Пролетающая в васильковом небе стайка йиннэн заинтригованно сделала крюк и покружилась над берегом, с интересом рассматривая магов, плещущихся на мелководье.

— Привет, кошаки! — помахала им Кира.

Дикие йиннэн завершили круг, ушли в пике и исчезли за горизонтом, в глубинах неба. Или портала, демон их разберет.

— А куда это они?

— У них свои Пути.

— А давай поймаем!

— Зачем мучать? У нас своих фамильяров хватает.

— Ну и ладно. И вообще, порасти оно здесь все ромашками!

Поток Силы разошелся по пространству, как круги по воде. Виктор вздрогнул — за ухом у мага торчала ромашка. Такая вполне чернобыльская ромашка, размером с небольшой подсолнух. И такие же ужастики усыпали побережье на несколько десятков метров, а некоторые даже проросли из воды, как лотосы.

— Хорошо, что не кактусами! И не "провались оно все в Бездну", — вздохнул взрослый маг. — Намек понял, берем курс на самоконтроль.

На террасу, уходящую в море, медленно опускались сумерки.

— Сумерки — трещина между мирами, — тихо и задумчиво проронила Кира, приникнувшая к плечу мужчины, смотря на тающий закат и медленно темнеющее небо. — В книге одного мага прочитала*. (*К.Кастанеда, "Учение Дона Хуана" — прим. автора)