Он дёрнул меня за руку, чтобы я взглянула ему в глаза.

— Ещё как касается!

— Почему это?!

— Потому что я люблю тебя!

— Что ты сказал?

Люцифер отпустил меня. Его взгляд нервно избегал моего. Потом, набравшись смелости, он посмотрел на меня и повторил:

— Я сказал, что люблю тебя. Продолжишь делать вид, что не услышала, чтобы я ещё раз это повторил?

— Ты признаёшься мне в чувствах и наказываешь меня за свою уязвимость этими грубостями?

Он снова посмотрел на меня, на этот раз по-другому.

— Я люблю тебя, Виктория. И я переживаю за тебя. — в этот раз он сказал это спокойно, без боли, как бы смирившись с этим.

— Я не могу больше принять твою любовь.

— Не можешь? — он отшатнулся, словно пьяный. Люцифер больше не смотрел на меня. — Можно узнать, почему?

— Ты думал, я буду всегда терпеть твои выходки и ждать, когда же ты всё поймёшь? Уже поздно, Люцифер. Ты опоздал. — возможно, мне показалось, но глаза его блеснули от слёз, которые тут же высохли, так и не упав на щёки. — Мне жаль, Люцифер, но ты застрял в нескончаемом цикле боли. Ты делаешь больно, а когда делают больно тебе, отвечаешь ещё большей болью. И не будет этому конца и края. Я хотела тебя вылечить, правда. Но не могу…

— Я тебя понял. Прости за беспокойство. — пошатываясь, он вышел из комнаты, даже не закрыв за собой дверь.

Когда я подошла, чтобы прикрыть её, в длинном коридоре уже никого не было.

Когда я проснулась, за окном стояли холодные сумерки. Я никогда не любила сумерки: в это время я чувствовала себя ещё более одинокой. Весь замок спал. Эта тишина, как кокон, обволакивала каждое крыло, от основания до кончиков башен. Я тяжело поднялась с кровати, подошла к шкафу. Я снова посмотрела в окно и поёжилась от захватившего меня на секунду чувства одиночества. Время шло, и пора было одеваться.

Мама, Кроули и выживший советник ожидали меня у входа.

— Я же говорила, она не уйдёт от ответственности. — улыбнулась мама.

— Очень этому рад. — кивнул советник.

— В чём дело?

Мама взяла меня за руки.

— Просто знай, что мы тебя прикроем. Ты полетишь в сторону его лагеря.

— Я не смогу его найти.

— Наверняка Мальбонте, как и в прошлый раз, сам тебя найдёт. — сказал Кроули.

— Мы дадим тебе амулет, что будет оставлять за собой след из энергии. Мы найдём тебя. — заверила мама.

Лилу, почти бегом, спустилась по лестницам, сжимая что-то в руках. За ней лениво шла Ости, сложив руки перед собой.

— А что они здесь делают?

— Ты про Ости и Лилу? Они вызвались помочь. Сейчас любая помощь не помешает. — объяснил Кроули.

Лилу, запыхавшись, остановилась рядом со мной.

— Вот, держи. — протянула мне амулет. — Мальбонте придёт в ярость, когда поймёт, что ты раскроешь место его лагеря.

Я замерла, внимательно посмотрела на неё.

"Она злорадствует над провалом Мальбонте или над моим?"

— Ты справишься, Непризнанная? Я могла бы помочь ей.

— Оставь свой пыл, Ости, до лучших времён. — оборвал Кроули.

— Вот и посмотрим, чего ты стоишь, Непризнанная. — Ости смотрела на меня исподлобья, на её губах играла дерзкая ухмылка.

— Виктория… меня зовут Виктория.

— Я знаю… Виктория.

Я раскрыла крылья.

— Если на этом всё…

— Не забывай на чьей ты стороне, Виктория. — строго произнесла мама.

Я промолчала и взлетела навстречу небу, навстречу Мальбонте…

Я летела так долго, что стала подумывать развернуться. Если честно, эта мысль грела и успокаивала меня. Но не успела она перерасти в действие… Саферий вырос передо мной, нанося удар.

Меня оглушили… я очнулась на земле, и первым, что увидела, была дюжина ног, столпившихся около меня. Они расступились перед главными, неторопливыми, но уверенными ногами.

— Зачем вы её оглушили?

— Она искала наш лагерь!

— Так привели бы её, показали местность. — Мальбонте помог мне подняться. — Прости, ангелы не научили их манерам. Составишь мне компанию? — и, не дожидаясь моего ответа, он повёл меня прочь.

Мальбонте молча ел, лишь изредка поглядывая в мою сторону. Время от времени я запускала руку в карман, чтобы пощупать камень преткновения и амулет. Они успокаивали меня.

— Угощайся, не стесняйся, Виктория. — он вернулся к завтраку, продолжая окидывать меня странным заговорщическим взглядом.

"Что он задумал? Что за игры?"

Меня охватило волнение. Руки дрожали — я боялась поднять их из-за стола. Глаза бегали из стороны в сторону, и я не могла их унять. Заметив мою нервозность, Мальбонте отложил приборы и остановил на мне до ужаса серьёзный взгляд. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Выпрямила спину и спокойно положила кисти на стол. Затем задрала подбородок и без страха посмотрела на Мальбонте. Мальбонте некоторое время испытывал меня, потом усмехнулся и продолжил есть.

— Зачем ты пришла сюда? Мне казалось, ты выбрала сторону.

— Мне казалось, ты уничтожишь меня, если эта сторона будет не твоей.

— Кто знает, может, твоя еда отравлена.

— Ты видишь, чтобы я ела?

— Не доверяешь мне?

— Не вижу причин доверять кому бы то ни было.

Он снова отложил приборы и снова посмотрел на меня, теперь с каким-то вопросом.

— Зачем ты здесь?

— Пришла за ответами.

— Ты их не получишь.

— Получу.

Губы Мальбонте дрогнули, кончики изогнулись, но остались на месте и не поползли вверх. Он сдержал довольную улыбку. Мальбонте доел, явно не торопясь заговорить со мною. После он вытер рот салфеткой и махнул рукой.

— Если хочешь что-то сказать мне, сейчас самое время.

— А тебе сказать мне нечего?

— Что ты хочешь услышать?

— Как тебе удалось взять ключи от врат Шепфа? Не было такого существа, кроме самого Шепфа, кто мог бы прикоснуться к ним. Кто ты такой?

— Я сын демона и ангела.

— Что это меняет?

— Очень многое.

— Откуда ты узнал, что можешь прикоснуться к ним?

— Действовал наугад.

— Нет. Это не так.

— Думаешь?

— Откуда ты узнал?

— Мне сказали.

— Кто?

— Почему ты считаешь, что имеешь право допрашивать меня?

— Это не допрос. Но я хочу знать.

— Мало ли чего ты хочешь!

— Ты нервничаешь, почему?

— Потому что ты задаёшь не те вопросы.

— Во мне часть твоей силы. Я могу быть на твоей стороне, а могу быть против. Ты предложил мне перейти на твою сторону, но что-то скрываешь от меня. Ты ничем не отличаешься от ангелов, просто у тебя свои цели, у них — свои.

Мальбонте вскочил из-за стола, бросился ко мне и угрожающе навис надо мной.

— Хочешь знать, что я скрываю?!

Сердце заколотилось в ужасе от его близости, от неизвестности и непредсказуемости событий. Одно движение, одна неконтролируемая вспышка гнева, и он убьёт меня. Но я всё равно прокричала ему в лицо:

— Да, хочу!

Мальбонте отпрянул, немного успокоившись.

— Хочешь знать главный секрет небес? Что от тебя и вас всех скрывают ваши идеальные ангелы? Что скрывает Шепфа?!

— Хочу!

Резким движением Мальбонте снял верх, оголяя торс.

— В таком случае sapere aude, Виктория! — он развернулся ко мне спиной…

- Хочешь знать главный секрет небес? Что от тебя и вас всех скрывают ваши идеальные ангелы? Что скрывает Шепфа?!

— Хочу!

Резким движением Мальбонте снял верх, оголяя торс.

— В таком случае sapere aude, Виктория! — он развернулся ко мне спиной…

На его спине показалась метка.

— Что… что это?

— Клеймо того, кто вёл меня всё это время. Клеймо того, чей шёпот я слышал с самого рождения.

— Шёпот… я тоже слышала его!

— Из-за моей силы, что в тебе.

— Кто он?

Мальбонте оделся, немного помедлил, прежде чем ответить.

— Небеса не знают свою историю. Истинную историю.

— Так расскажи мне…

— Шепфа считают создателем всего. Но это не так. До начала всех времен существовало два могущественных существа. Два брата-близнеца: Шепфа и Шепфамалум. Они создали вселенную, создали мир: Шепфамалум — одну часть, Шепфа — другую. Но они были слишком амбициозны и сильны. Братья всё чаще стали сталкиваться друг с другом. Один хотел, чтобы его создания ему поклонялись, чтобы боялись и трепетали. Другой считал, что не нужно вмешиваться в мир их детей. Тогда один из близнецов решил, что его брат слишком мягок и равнодушен. Он не заслуживал быть повелителем миров. Шепфамалум захотел свергнуть Шепфа. И началась между ними великая война, которая длилась сотни тысячелетий. Два брата-близнеца, два божества, равные по своей силе. Но всему приходит конец, и их битве тоже. Чтобы победить, Шепфамалум создал землю и слабых созданий. Настолько ничтожных по сравнению с бессмертными, что они преклонялись бы перед Шепфамалумом, как он и желал, и сделали его сильнее. Голод, болезни, угрозы — земля пребывала в упадке. Шепфа не мог смотреть на мучения детей, хоть и не его. И он явился им и подарил им надежду. К ужасу Шепфамалума, люди стали молиться Шепфа, а не ему, их создателю. Шепфа стал сильнее и вскоре сокрушил своего брата. Но близнецов, что сотворили всё сущее, нельзя уничтожить. Тогда Шепфа отправил Шепфамалума в мир небытия. Однако в тот момент, когда братья разделились, разделился и мир, что они сотворили. Ты часть, что создал Шепфамалум, стала миром пламени и ненависти, а та, что создал Шепфа — миром благоденствия и чистоты. И были они названы Адом и Раем. И с тех времен дети Шепфамалума и Шепфа считали, что всегда были разъединены и никогда не были единым целым. Они не знали, что кроме Шепфа, их единственного создателя, был ещё один, что теперь заперт в бесконечной темнице, из которой никак не выбраться.