Я не могла подобрать слов и молча замерла, ошарашенная.

— Но я, единственный выживший ребёнок ангела и демона в период нестабильности, услышал голос Шепфамалума. Он смог связаться со мной по зову крови. Он рассказал мне секрет. Я был мал, и однажды, в Рождество, когда дети благодарили своих покровителей, родителей, учителей, и, конечно же, Шепфа за всё, что у них есть, настала моя очередь…

"Я вышел перед толпой ангелов и демонов и стал говорить:

— Спасибо Шепфа за маму! И спасибо Шепфамалуму за папу!

— Бонт…

Сотни ангелов и демонов заговорили. Их испуганный шёпот рябью прошёлся по залу. Как только с моих уст сорвалось имя, которое никто никогда не произносил, сам Шепфа услышал его. Один из серафимов бросился ко мне, чтобы успокоить и убрать с глаз долой, но я испугался.

— Идём со мной.

Ужас, который отобразился на его лице, и осознание, что этот страх животный, дикий, способный уничтожить меня за то, что я его вызвал, напугали меня. Я был мал и глуп, но я понял это и по-настоящему ужаснулся. Во мне таилась сила, она росла и крепла, но я ещё не умел её контролировать. И она вырвалась на свободу. Серафим упал на колени. Его лицо покрылось чёрными жилами.

— БОНТ!"

— Я убил его. Маленький мальчик убил серафима, которого сложно убить даже искусным божьим созданиям. Это было немыслимо. Это было опасно. Остальное ты знаешь. Шепфамалум научил меня пользоваться силой, и вскоре я смог связываться с ангелами и демонами, приходя к ним в виде шепота, снов и видений. Если бы не моя оболочка здесь, на свободе, я бы не смог выбраться из этой тьмы. Я всё ещё слышу голос Шепфамалума, но я не хочу идти по тому пути, что он желает. Его мотивы слишком ужасны. Я хочу создать новый мир, в котором ребёнка не будут преследовать за то, каким он родился. Я рассказал тебе правду, не приукрашивая. — он замолк, но и я не торопилась ответить.

В голове моей крутились мысли, оцепенение понемногу начало спадать. Я не забыла о своём задании: оно, подобно дамоклову мечу, висело над моей головой, готовое вот-вот сорваться на неё. Узнав секрет небес, все тайны и мотивы двух сторон, я всё больше убедилась в том, что Мальбонте прав.

— Меня послали сюда ангелы, чтобы я уничтожила ключи от врат Шепфа. — я достала из кармана амулет и камень преткновения. Хлопнула ими по столу и посмотрела на Мальбонте.

Он медленно улыбнулся.

— Это значит…?

— Это значит, что я на твоей стороне.

Мальбонте сдержанно кивнул, и эта сдержанность удивила меня, как будто за ней он скрыл нечто большее.

— Не буду говорить, что ты сделала правильный выбор. Надеюсь, ты сама в этом убедишься. Пойдём, я покажу тебе кое-что. — он протянул руку.

Я растерянно посмотрела на неё, но в итоге протянула в ответ. Мальбонте повёл к себе в комнату, не отпуская меня.

Мальбонте подошёл к ящику, поднял крышку и вытащил ключ. Ключ осветил комнату. Покрутив его немного в руках, Мальбонте обернулся ко мне и протянул артефакт.

— Держи.

Я не спешила.

— Мне нельзя до них дотрагиваться.

Мальбонте подошёл ко мне, развернул руку ладонью вверх и положил на неё ключ. Я вздрогнула, зажмурилась, но, ничего не почувствовав, открыла глаза.

— Ещё одно преимущество силы, что течёт теперь и в тебе. — он забрал ключ и вернул его на место.

— Когда ты хочешь воспользоваться ключом?

— Сегодня.

— Почему сегодня?

— Я сделал бы это раньше, но понял, что без тебя мне не открыть врата.

— Без меня?

— Мне не хватает сил. Но с тобой должно хватить. Врата открываются, когда луна достигает зенита.

— Мы не успеем. Ангелы…

— Я знаю. Я готов к их визиту.

Меня захлестнуло волнение перед предстоящей битвой. Я подумала о тех, кто остался за пределами лагеря. Как воспримут они моё решение? Не решат ли, что я предала их?

Мальбонте молчаливо наблюдал за мной, потом твёрдо сказал:

— Если ты на моей стороне, это не значит, что тебе нужно делать ужасные вещи.

— Но их будешь делать ты.

— Я. Но не ты.

— Выбрав твою сторону, я стану соучастником всего, что будет совершено тобой и твоей армией.

— Ты передумала?

— Нет.

Мальбонте обхватил мои плечи, мягко подтолкнул к кровати и усадил на неё, затем нагнулся, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Раз приняла решение, имей силы нести крест последствий, хороших и плохих.

Я не ответила ему, просто смотрела в тёмные глаза, так серьёзно глядящие на меня. Он тоже молчал. Так мы замерли, окаменевшие, застрявшие в этом мгновении, пока Мальбонте не провёл по моей щеке пальцем. Его взгляд был всё таким же серьёзным, беспрекословным, но он вдруг отстранился, выпрямился и снова замер, не отнимая от меня вдумчивых глаз.

— Я… не мастер слов. Я привык действовать, а не говорить.

— К чему ты…

Мальбонте стремительно подхватил меня, приподнял в постели и навис надо мной, едва касаясь губами моей шеи. Но он снова немного отстранился, будто передумал, посмотрел на меня и сказал:

— Ты не боишься меня? Не думаешь, что я могу сделать тебе больно?

— Не боюсь. У меня твоя сила, забыл? Могу дать отпор. — он рассмеялся. Я впервые услышала его смех. — Не знала, что ты умеешь смеяться.

Его улыбка перешла в обычно сжатые губы, и он снова серьёзно сказал:

— Я много чего умею. — он поцеловал меня. Опирался руками на кровать по обе стороны от меня, не удерживая, не наседая. Только его губы.

Перед глазами пронеслись все наши встречи… и все встречи, что были до него. Теперь я на его стороне, но готова ли я быть с ним? Я обвила шею руками, взволнованная его близостью. Сила Мальбонте ощущалась через одежду, она проникала под кожу, пробирала до костей. Мы целовались страстно, голодно, торопясь насытиться друг другом. Вскоре Мальбонте отпустил из плена мои губы, наши кончики носов коснулись друг друга. Мы оба молчали, замерев с закрытыми глазами.

"Как забавно… я отдала сердце чудовищу, которого так все боялись. Но я знаю, именно он сохранит его".

Мальбонте открыл глаза.

— Ночь предстоит сложная. Тебе нужно отдохнуть. — он хотел встать с кровати, но я удержала его.

— Останься. Кто знает, чем кончится эта битва. Сейчас мы с тобой вместе, здесь, в этой комнате. Сейчас мы одни. Что если мы больше не…

— Я не позволю этому случиться.

— Прошу, останься…

Мальбонте взял моё лицо в свои руки, помедлил и поцеловал. Я прильнула к нему, прижалась всем телом и обняла так крепко, что он не мог сдвинуться с места. Он рассмеялся.

— Тише, я никуда не уйду, если не хочешь.

Его губы, исследуя меня, спустились ниже, к шее. Руки властно отбросили мои, чтобы я не мешала ему.

— Ах… Бонт… — я вздрогнула, когда поняла, что сорвалось с моих губ.

Мальбонте порывисто отстранился. Я ожидала увидеть очередную вспышку гнева, но он вдруг улыбнулся, на этот раз печально.

— Прости, я не хотела…

— Ты вдруг напомнила мне… — он умолк, всё ещё погруженный в воспоминания. — Может, Бонт не такое уж и плохое имя. — его тело будто бы окаменело, но понемногу стало расслабляться. — Жаль, что ты не знакома с моими родителями.

Я хотела ответить ему, но он перебил меня очередным поцелуем. Он начал раздевать меня, затем себя, быстро, резкими движениями, окроплёнными вожделением. Когда я осталась голой перед ним, он снова помедлил. Начал бесстыдно разглядывать меня, проводя рукой по местам, что изучал.

— Раньше я знал лишь страсть к мщению. Теперь познал нечто новое.

Мальбонте приподнял мою ногу, погладил её и вошёл в меня. Медленно, продолжая смотреть в глаза. Вся комната вдруг померкла, остался лишь его взгляд. Он двигался, наполняя меня, изводя желанием. Я ощутила, как наши силы сливаются в одну, чтобы затем разъединиться и снова соединиться. Его руки, большие, крепкие, с сильными длинными пальцами казались ещё больше на фоне моего тела. Весь мир бессмертных боялся его, но здесь, со мной, он был простым смертным, уязвимым. И я чувствовала себя с ним тоже совсем слабой, но эта слабость мне нравилась. Когда всё кончилось, Мальбонте лежал на спине, одну руку закинув за голову, другой обнимая меня. Я лежала у него на груди, ощущая, как сонливость охватывает всё тело, утяжеляет веки. Я вздрогнула, проваливаясь в сон.