Он прошептал:

— Хочешь?

Я вздрогнула от прикосновения руки, которая дразня поднималась по внутренней стороне моего бедра.

— Хочу…

Он поднял руку выше, легонько толкнул каждую ногу, чтобы я раздвинула их чуть шире. Я послушалась.

— Умничка. — резко прижался рукой к самому чувствительному месту, но пока через одежду.

Этого хватило, чтобы я застонала и выгнулась ему навстречу. Я сжала прутья решетки, посмотрела на Люцифера.

— Ещё…

— Такая голодная?

Он начал водить пальцами, медленно, он напористо, так, чтобы даже через одежду я их почувствовала. Желание становилось всё нестерпимей. Я забыла о гордости и теперь, словно кошка, тёрлась о прутья, пыталась прижаться к Люциферу как можно ближе.

— Повернись спиной.

Я исполнила его просьбу. Он тут же одной рукой обхватил меня за талию, а другую засунул в трусики.

— А-а-ах! — мой стон эхом пронёсся по коридору.

Люцифер сам едва сдерживался. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, прижал меня к себе так близко, что железные прутья впились в спину.

— Хочешь меня, скажи? — прошептал он.

— Не-ет…

— Нет? А почему ты такая мокрая, м-м-м?

Его пальцы резко вошли в меня.

— А! Да-а…

— Не хочешь, да?

Он так же резко их вытащил. Стало так пусто, что внизу всё заныло, требуя их обратно. Мне самой хотелось расплакаться.

— Пожалуйста…

На удивление, Люцифер не стал меня мучить дальше. Его рука снова оказалась в моих трусиках. Задвигались пальцы, на этот раз нежно, не спеша. И с каждым моим стоном они всё ускорялись и ускорялись. Люцифер прижался к моей шее, языком провёл по мочке уха.

— Такая нетерпеливая…

Он так сильно ускорился, что я не сдержала бы крики, даже если бы знала, что их услышат архангелы. Мне было настолько хорошо, что я была готова к их визиту, только бы закончить.

— А-А-А!

Я задрожала и обмякла. Люцифер обхватил меня двумя руками, чтобы я не упала. Поцеловал в шею.

— Ну всё, с тебя довольно.

Я снова повернулась к нему, смущённо опустила глаза.

— Я много думал здесь, в тюрьме. — его голос был непривычно серьёзен, но без агрессии или напускного пафоса.

Впервые я слышала в нём такое… откровение.

— Когда отец сломал тебе шею, я испугался, что… — он недовольно фыркнул, закрыл глаза и начал их массировать, будто от этих мыслей у него разболелась голова. — Боже, это так банально… испугался, что потеряю тебя. Понял, что не хочу терять. И мысли здесь только о тебе и крутятся. Так часто о тебе думаю, что скоро как будто возненавижу.

— Я тоже о тебе думаю…

Он скривил губы, словно ему стало неприятно от моих слов. Снова появилась эта насмешливая ухмылка.

— Я не знаю, как нужно лю… — он замолчал.

Я терпеливо ждала, но он всё молчал.

— Люцифер?

— Не бери в голову. Сказал глупость. Одиночество в замкнутом пространстве немного сводит с ума. Говорю несвязный бред. Думаю, тебе пора.

— Люцифер!

— Скоро увидимся. — он отошёл в темноту, туда, где я не могла его разглядеть.

— Люцифер! Люцифер! Опять в игры играешь? — я злобно стукнула по решётке. — Ладно! Как скажешь. Сколько бы ты ни отрицал, я понимаю, что с тобой. — я подождала ещё немного, но Люцифер не отозвался.

Развернулась на клубах, в ярости сжимая кулаки, и быстрым шагом пошла в сторону лестниц.

Заметив меня, один из архангелов зашёл внутрь, проверить, всё ли нормально. Другой остался со мной.

— Советую вернуться в школу и как можно быстрее.

— Что-то случилось?

— Нет. Серафим Ребекка с другими ангелами обыскивает школу. Ученики должны сидеть в своих комнатах.

"Она ищет Бонта!"

Я побежала к школе, развернулась и на ходу бросила:

— Спасибо!

Уже у школы остановилась, запыхавшись. Ангелы ходили тут и там. Я могу привести их к Бонту… лучше не рисковать. В комнате я не могла усидеть на месте. То лежала на кровати, то подрывалась к окну, то выскакивала в коридор.

— Меня укачало от твоих хождений. Ты можешь сесть на место?

— Да, прости. — я снова легла на кровать, запустила руку под подушку. — Где зеркало?!

— Что? Какое зеркало? — спросила Мими.

— У меня… под подушкой было зеркало с трещиной. Где оно?

— Я ничего не трогала.

Меня начала бить мелкая дрожь.

— Кто-то заходил к нам в комнату?

— Не знаю… в чём дело, Виктория?

Я закрыла рот руками и испуганно стала озираться.

"Кто-то украл зеркало… а может, это сам Бонт?"

Мне стало тяжело дышать. Я выскочила на улицу.

Мама стояла в окружении других ангелов. Увидев меня, она хотела сказать что-то гневное, но её перебил протяжный гул где-то вдалеке. К нам подбежал другой ангел. Он выглядел запыхавшимся и напуганным.

— Вам нужно в укрытие.

— В укрытие? Что происходит, Йор?

— В сторону школы движется целая армия, во главе которой сам Сатана!

Крики, паника, взрыв где-то там, далеко, заставляющий сжиматься каждую мышцу от страха.

— ТИШИНА! — серафим Кроули выглядел спокойным и сдержанным на фоне остальных, но его глаза выражали не меньшую тревогу.

Мама стояла позади него, выпрямив спину и скрестив руки на груди. Казалось, её одну не волновало предстоящие.

— Я созвал дополнительную армию в школу. Всё, что от вас требуется — это сидеть в комнатах. — сказал серафим.

— Нам не хватает бойцов. Желающие могут присоединиться в отстаивании школы. — твёрдо произнесла мама.

— Ученики не могут участвовать в войне! — заявил Кроули.

— Рождённые ангелы и демоны достаточно обучены. Они вправе бороться за справедливость. — объяснила Ребекка.

— Мы не будем бороться за тебя!

Демоны поддержали Ости. Губы мамы медленно искривились в усмешке.

— Я и не прошу. — она обернулась к серафиму. — У нас больше нет времени.

Они спустились по лестницам, и мама бросила напоследок:

— Думайте, бессмертные…

Мы с Мими переглянулись.

"Неужели… неужели это всё правда?"

Я стояла у окна, смотрела вдаль, выжидая, что где-то на горизонте покажется армия Сатаны. В груди собрался комок ужаса и ярости.

"Они не лучше людей, эти бессмертные: только кровь и смерть может решить их проблемы!"

Мими заварила чай, чтобы успокоиться.

— Ребекка совсем обезумела, если думает, что демоны будут бороться за неё.

— Боритесь за идеи Мальбонте. Должно быть равноправие. Но у вас этого нет.

— И что… сразу война? Ты пугаешь меня со своим Мальбонте! — голос Мими дрожал, и вся она была как на иголках. Каждое её движение выдавало нервозность.

Она протянула мне кружку чая, но рука дрогнула, а сама она споткнулась, отчего чай пролился прямо мне на одежду.

— Ах!

— Ох, прости! Прости, пожалуйста! — она начала пытаться вытереть пятно, но делала это так усердно, что я едва могла удержаться на ногах.

— Мими…

— Сейчас… сейчас я всё исправлю.

— Мими… — я осторожно перехватила её руки.

Она подняла на меня глаза.

— Всё будет хорошо.

— Если отца убьют? Это у вас, на земле, люди умирают каждую минуту. Я не готова… — её голос охрип, а губы, сухие и потрескавшиеся, скривились от напряжения. Она словно одними этими губами пыталась сдержать подступающие слёзы.

— С ним всё будет хорошо.

— Ещё и одежду тебе испортила… — это будто бы стало последней каплей. Она дёрнула плечами, выпрямилась и посмотрела на меня уже без намёка на слёзы. — Нужно взять себя в руки. Плакать перед Непризнанной… до этого я не докачусь. — она открыла шкаф и бросила в меня одежду. — На. Сними этот ужас.

Руки мои дрожали, когда я снимала испачканный наряд и надевала новый. Это казалось таким нелепым, таким абсурдным занятием на фоне приближающейся армии. Но это отвлекло.

БАМ!

Едва я переоделась, что-то врезалось в школу. Затряслись стены, посыпался камень.

— Они тут?!